За первоистоком сущего (продолжение)
Состояние забвения
Сегодня я нашел эффективный способ решения всех моих проблем в этой жизни. Гениальная мысль озарила меня, когда я брел по набережной, с ужасом ожидая предстоящий экзамен по высшей математике, к которому был совершенно не готов. Вот суть открывшейся мне истины. Чтобы снять ту или иную проблему, надо просто не думать о ней, надо чисто механически выбить ее из своего сознания и закрыть тему. Сначала не поверил в то, что это возможно. Попробовал провести эксперимент: заменил мысль об экзамене мыслью о вчерашнем футбольном матче. Не сразу, но получилось. Пошел дальше. Заменил мысль о своей несчастной любви мыслью о предстоящем обеде в столовой. Грубо! Примитивно! Пошло! И все же голова закружилась от голода. В столовой, поедая творожные вареники, с легкостью забыл о том, что до двух должен посетить военную кафедру, о том, что обещал другу занести учебник по культурологии, о том, что научный руководитель ждет меня около шести с черновым вариантом курсовой. Только бы на этом остановиться! Но остановиться было уже нельзя! Я философски развил открывшуюся мне идею. Чтобы обрести состояние блаженства, надо не просто одну мысль вытеснить другой, надо вообще отказаться от мыслей, надо разрушить сознание, устранить сознание, ибо все существует лишь для него, ибо все существует, пока оно есть. Откажись от сознания и не будет смысла и бессмыслицы, истины и лжи, добра и зла, прошлого, настоящего и будущего, нашей муки, нашего отчаянья, наших надежд. Не будет мира, не будет Бога, даже если они есть. Что же останется? Блаженный миг неведения, состояние абсолютного забвения, святое чудо небытия. Я сел на скамейку, я закрыл глаза и утонул в беспросветной тьме.
Бесчеловечное мышление
Мышление способно с легкостью освободиться от человека. Тогда оно превращается в мышление для мышления, обезличенное, бесчеловечное, считающее себя Богом.
Теологический капкан
Пригласил свою любимую девушку в наше новое университетское кафе, открывшееся три дня назад. Пригласил, чтобы сказать ей самое главное. Сели за столик, напротив друг друга. Ведем непринужденный разговор. Долго ждал подходящей минуты. И вот, казалось бы, момент настал. «Говори!» - скомандовал мне мой внутренний голос. Однако в неожиданно возникшую паузу Лиза успела начать свою излюбленную теологическую тему.
- Представляешь, я нашла главную причину духовного разлома между Христианским Востоком и Христианским Западом.
- А, по-моему, причина давно известна: это своевольная, не утвержденная Вселенским собором прибавка к символу веры об исхождении святого Духа не только от Отца, но «и от Сына».
- Нет. Все началось гораздо раньше.
- Когда же?
- Когда великий богослов Запада блаженный Августин разместил мир Платоновых идей в Разуме Бога. Вернее, он отождествил Разум Бога с миром Платоновых идей. В результате античная философия для западного христианина оказалась не внешним знанием человеческого разума, а внутренним знанием самого Бога. Силлогизмы Аристотеля оказались принципами мышления Бога, которые Он не мог, не имел права нарушить.
- Интересная мысль! И как это повлияло на мировоззрение Средневекового Запада?
- Пытаясь соединить несоединимое – Аристотеля и Библейское Откровение, богословы Запада Библейское Откровение подменили Аристотелем. Так возникла схоластика, иссушающая веру, подменяющая теозис гнозисом, обессмысливающая стремление человеческой души к живому общению с живым Богом.
- Разве в Средневековой Европе не стремились к спасению бессмертной души?
- Стремились! Но каким образом? Бессмертие души у Августина вытекает из бессмертия разума, а бессмертие разума есть вечность математических отношений и логических законов.
Вновь пауза. Вот сейчас надо говорить! Но услышит ли она меня, поглощенная своей теологической концепцией? А если услышит, то поймет ли? А если поймет, то согласиться ли променять блеск головокружительных идей на общение с таким скучным и унылым существом, как я? Нет! Конечно же, нет! Даже не пытайся!
Мы допили кофе. Поговорили о чем-то еще и расстались у входа в университет.
Пришествие Антихриста
Европейский гуманизм совпадает по смыслу с библейским «будете как боги». Антихрист, таким образом, не человек, не лицо, не личность, не персонаж истории, но оживившая себя через нас, обожествившая себя через нас, подчинившая нас себе идея гуманизма.
Доказательство Бога от Шеллинга
- Какое доказательство бытия Бога тебе больше всего нравится?
- Ну, так сразу и не скажешь. Надо еще их все вспомнить.
- Вспоминай! Даю тебе минуту!
- Так. Так-так. Хотелось бы предложить что-то оригинальное, что-то неизвестное тебе. Ну вот, например, доказательство Бога, придуманное Шеллингом.
- Что за доказательство? Не слышал о таком!
- Это случайная мысль, брошенная философом. Вряд ли он сам оценивал ее, как что-то серьезное.
- Тем интереснее ее услышать!
- Итак, вот оно в кратком виде: «Если бы Божественный Дух, - пишет Шеллинг, - не присутствовал в природе, она бы очень быстро пришла к «всеобщей нейтрализации», к «всеобщему единообразию». Не было бы этих бесконечных вариантов живого, этой сложности в простом, этой простоты в сложном. Именно потому, что мы видим не унылое однообразие, не повторение одного и того же, но живую жизнь в ее бесконечных проявлениях, в ее бесконечных формах и видах, Бог есть».
Основание и Бог
Пытаясь подвести дела Бога под какое-либо основание, мы основанием подменяем Бога. Лейбниц считал, что Бог не может отменить закон противоречия и поступает всегда на основании этого принципа. Значит, закон противоречия по Лейбницу и есть истинный Бог.
Бумажный самолетик
Абсолютное большинство людей живет в «психологической вечности», то есть так, как будто бы они бессмертны и будут существовать всегда. Врожденное чувство бессмертия сформировалось в результате эволюции, оно защищает нашу психику от осознания неотвратимости конца. Отсюда непробиваемое спокойствие, отсюда примитивная самоуверенность и самоудовлетворенность, отсюда легкомыслие и склонность к развлечениям, отсюда обман и самообман, отсюда призрачные цели, подмена реальности иллюзией. Многие, конечно, понимают, что рано или поздно наступит смерть, но понимание это носит абстрактный характер, оно лишено жизненной силы предощущения, предчувствия надвигающегося провала. Сознание быстро подставляет тот или иной отвлекающий объект для работы с ним и спасает человека от невыносимых дум.
До вчерашнего дня и я жил в «психологической вечности», ничего не боялся, ни о чем не думал, был хозяином своей судьбы. Но вот после проведенного обследования в онкоцентре врач сообщил мне страшный диагноз. Я вышел из больницы, зачерпнул полную ладонь снега, приложил к лицу. Не помогло. Все изменилось. Бездна разверзлась предо мной, бездна разверзлась во мне. Вернуться к привычным делам было уже невозможно. Мучившие меня еще полчаса назад проблемы разом исчезли. Цели, которые я ставил на ближнюю и дальнюю перспективу, потеряли всякий смысл. Я оказался вне жизненных сценариев и сюжетов. Я выпал из привычного течения однообразных дней, из спокойного, беззаботного, размеренного, предсказуемого бытия. Несущественное стало существенным, существенное – несущественным. Каждое мгновение обрело незаменимость, неповторимость, важность и глубину. Каждая черточка, каждый штришок мира превратились в произведение искусства, в незабываемое зрелище.
Ветер качнул ветку березы, россыпь снежинок полетела вниз. Как это красиво! Как это чудесно! Почему я раньше ничего такого не замечал? Почему вообще не замечал необъяснимой таинственности мира – мира, которого могло и не быть? Я жил в каком-то затхлом лоскутке искусственно созданной реальности и был доволен этим лоскутком, этой затхлостью. Я отдавал всего себя нелюбимой работе, я хотел как можно быстрее подняться по служебной лестнице, я хотел достичь высокого положения в обществе. Теперь все мои надежды превратились в мираж. Все, что я делал, все, чем занимался, потеряло для меня всякую ценность, оказалось пустым, бессмысленным, ничтожным, мелким. Я словно заново родился, когда узнал, что должен очень скоро умереть. Я посмотрел на этих живых кукол, играющих в жизнь, и ужаснулся их спящему существованию, их обморочному присутствию. Они не жили, а имитировали жизнь, они были живыми мертвецами, ожившими манекенами, блуждающими среди ослепительных миражей и соблазнительных фантомов. Они не замечали моей трагедии, они смотрели на меня и не видели, что меня скоро не будет, что меня уже практически нет. Они не понимали, что все их дела – пустота. Они не ощущали того, что жизнь меньше мгновения, что мгновение в сравнении с жизнью равно бесконечности.
Я попытался докричаться до них, я попытался объяснить им истинное положение дел: сознание вас обманывает, пропасть небытия к вам ближе, чем ваша собственная тень! Но надо мной смеялись, меня не хотели слушать, относились ко мне, как к сумасшедшему. Меня не замечали, меня избегали, от меня старались быстрее отвернуться и отойти в сторону, мне грубили, меня оскорбляли, лишь бы я оставил всех в покое, лишь бы я заткнулся и замолчал. Даже самые близкие мне друзья, относящиеся ко мне с пониманием, воспринимали мои слова несерьезно, пытались закрыть тему отработанными смысловыми пустышками: «старик, все мы смертны», «часом раньше, часом позже», «двум смертям не бывать, одной не миновать», «еще не известно, что лучше», «скорей бы отмучиться», «быть может, жизнь - это смерть, а смерть – это жизнь». Один мой образованный товарищ позволил себе вспомнить известную шутку Эпикура: «Смерть тебя не коснется, ибо пока ты живешь, ты не умер, а когда ты умер, ты не живешь…».
Легко привыкаешь к жизни и почти невозможно привыкнуть к смерти, к мысли, что скоро умрешь. Сознание пытается вытеснить ее ослепляющей мишурой образов, однако само же сознание и разрушает психологический процесс вытеснения, предвидя иным своим ракурсом приближающийся провал небытия, неизбежность исчезновения в бездонной воронке ничто. Мир, в котором мы живем, – обман! Жизнь в этом мире – обман! Но если все обман, то должна быть и истина, по отношению к которой обман является обманом? Истина есть, истина, действительно, существует, иначе я не смог бы сделать первых два утверждения. Но я не знаю, что есть истина. У меня просто не хватило времени, чтобы выяснить это. Вернее, время было, но я потратил его совсем на другое, на какие-то глупости…
Я пришел домой, закрылся в своей комнате, лег на диван, уткнулся в подушку лицом. Хотел уснуть – не получилось. Открыл книгу – не читается. Все вещи те же самые, и только я изменился. Все вещи сохраняют свою форму, незыблемо пребывают в своем естестве, и только я соскальзываю во что-то жуткое и ужасное. Открыл окно, посмотрел в небеса. На голубом полотне белые узоры облаков. Что там за ним? Завораживающий танец Млечного Пути и Туманности Андромеды. Что там за ними? Черная бездонность Вселенной. Что там за ней? Ждущий меня, любящий меня, верящий в меня Бог – Творец всего сущего. Разве может что-то сравниться с Ним? Разве можно мимолетное счастье в этом мире сопоставить со счастьем воссоединения души с Богом? Нет! Нет! Нет! Я сделал из бумажного листа самолетик и запустил его ввысь. Сердце смирилось с Неизбежным, сердце открылось Неведомому, сердце соединилось с Непостижимым.
Запад и халкидонский догмат
Схоласты, пытаясь соединить Библейское Откровение с логикой Аристотеля, отошли от святых отцов Четвертого Вселенского собора, который состоялся в 451 году в Халкидоне. Именно на этом соборе был сформулирован знаменитый догмат, не только указавший на тайну соотношения двух природ во Христе, но и противопоставивший Сознание Вселенской Церкви тварной человеческой мудрости, ее своевольным попыткам постичь Непостижимое. В итоге христианство Запада обрекло себя на распад и разложение.
Все во всем
Во всем содержится все, и даже в единичном заключена полнота целогоФридрих Шеллинг
Ночь. Тишина. Берег реки. Горит костер. Я смотрю на играющие языки пламени. Маленькие искорки отрываются от живых оранжевых лепестков и гаснут в кромешной тьме. Одна из них вдруг застыла, вспыхнула, засветилась всеми лучами радуги, провалилась в себя и развернула передо мной бесконечность своей глубины. Миллиарды галактик засияли, закружились в медленном танце, образуя серебряный иконостас: Божественная Троица, Христос, святая София Премудрость Божья, пророки, Богоматерь с младенцем, Иоанн Креститель, апостолы, евангелисты, святые мученики, святые подвижники. Одна из галактик, напоминающая древний спиралевидный амулет, приблизилась ко мне и рассыпалась на миллионы и миллионы звезд. Я увидел в ней сеть бедных галилейских рыбаков, закинутую по слову Спасителя в бездонность космоса. На краю этой галактики, на одном из ее гигантских витков, маленькая звездочка вынырнула из туманности и превратилась в ослепительное Солнце. Вокруг него послушно вращаются девять планет, третья из которых – с белоснежными облаками и голубыми океанами – самая красивая, самая чудесная. Желтый серп Луны заботливо освещает ее темную сторону. Что же там, на поверхности, за тонкой черной пеленой? Ночь. Тишина. Берег реки. Горит костер. Уставший человек пристально смотрит на играющие языки пламени. Маленькие искорки отрываются от живых оранжевых лепестков и гаснут в кромешной тьме.
Великий соблазн
Надо понять и по достоинству оценить, что соблазнило Джорджа Беркли. Каким бы огромным и сложным, необъятным и бесконечным мир ни был, он весь целиком во мне, в моем духе в виде связной последовательности ощущений! У кого не закружится голова?
Тени Троянской войны
Ты снова сегодня прошла мимо меня, даже не посмотрев в мою сторону, словно я деревянный стул, словно я ножка шкафа, словно я – стоящее в углу мусорное ведро. Для тебя я не существую. Для тебя я пустое место, дыра в бытии, прореха в сущем. Обо мне ты никогда не подумаешь и никогда не вспомнишь. За тобой вьется высокий красивый брюнет, наглый, развязный, пошлый. Мне с ним не сравниться: я – среднего роста, в очках, толстый, рыжий, конопатый, сутулый. Ты довольна жизнью и счастлива, если вообще осознаешь счастье, отличаешь его от страданий и горя, от бессмыслицы и абсурда жизни. Он смеется над тобой, издевается, целует в лоб, как покойницу, предлагает закурить, теребит своими длинными костлявыми пальцами мочку твоего уха. Я смотрю на тебя и поражаюсь: какая ты красивая, какая совершенная здесь, в пыльном, мрачном коридоре университета! Я смотрю на тебя и восхищаюсь тобой, твоя красота противоречит законам природы, твоя красота противоречит всему, что есть в мире. Мир не способен создать такой шедевр. Мир не способен творить на основе столь тонких пропорций. Тебя не должно было бы быть, но ты есть, ты появилась, ты живешь, ты существуешь, ты радуешь мое сердце. Этот парадокс сводит меня с ума. Глядя на тебя, я рад сойти с ума и никогда не возвращаться больше в бездушное царство его вечных истин!
Понимаю древних греков, они начали мировую распрю из-за женщины. Из-за самой красивой женщины! И я бы начал, будь у меня уверенность в себе, имей я хоть немного самолюбия. Возьмите любое научное исследование Троянской войны. Прочитайте вдумчиво его, сравните с «Илиадой». Насколько глубок Гомер! И насколько поверхностны все эти ученые! Они ищут причины Троянской войны в геополитике и экономике. Их обезличенное, одномерное, плоское сознание не в состоянии даже предположить, что можно воевать во имя божественной красоты. «Прекрасная Елена, - говорят они, - сказка, красивый миф, игра поэтического воображения. Зачем царям древнейшей Греции жертвовать своими лучшими сыновьями только для того, чтобы вернуть назад легкомысленную особу женского пола?» Где им понять! Их наука имеет дело лишь со среднестатистическими величинами. Их наука не берет в расчет человеческие эмоции, человеческие страсти. И напрасно! Попробуйте разбудить сердца и души корыстью! Попробуйте вдохновить воинов на подвиг материальными благами! Не получится! Никто не согласится умирать ради экономических интересов. Древним нужна была божественная красота, древним нужны были мистические озарения, древние искали встречи с Тайной Бытия. Мы не такие! Мы создали искусственный универсум, где все понятно, ясно и объяснимо, где господствуют материальная выгода и половой инстинкт. В этом мире есть, конечно, нечто непознанное, но так или иначе оно будет познано и классифицировано, войдет в наши учебники, превратится в ряд цифр, в набор формул и теорем…
Что я слышу! Не может быть! Ее зовут Елена! В таком случае я – Гомер! Не воин и не морской разбойник, а всего лишь неизвестный поэт, слагающий стихи о небесной красоте, страдающий от неразделенной любви к смертной богине. Нет, я не смогу украсть у самодовольного Менелая его красавицу жену. У меня не хватит дерзости. У меня отсутствует чувство абсолютной уверенности, абсолютной убежденности в своей правоте. Менелай и Елена спокойно проживут эту жизнь, родят детей, состарятся, умрут, истлеют в земле. Я же – волшебник слов, кудесник образов, искусный бард и рифмач, подарю бессмертие их бликам, их теням, сохраню мысль об их красоте для будущих поколений, как слепой старец сохранил для нас когда-то правду о великой Троянской войне.
О научных мистификациях
Настоящий ученый, если он честно работает в рамках сциентистского мировоззрения, должен отказаться от всех антропоморфных понятий: «природа создавала», «природа стремилась», «законы природы определили», «эволюция совершала свои шаги», «эволюция выбирала». Чем тогда он будет оправдывать миг мимолетной жизни?
Снежинка
Она потеряла способность ходить маленьким ребенком. Упала с кровати и повредила себе позвоночник. Врачи ничего не смогли сделать. Мать, считая себя виновной, обезумела, замкнулась, перестала общаться с людьми, отказалась от приема пищи, заморила себя голодом и, в итоге, умерла. Отец через год женился на другой. Мачеха была эгоистичной, бездушной, пустой особой, не проявляющей желания ухаживать за калекой. Ее воспитывала бабушка, читала русские народные сказки, детскую Библию с красивыми картинками, учила читать и писать, учила рисовать и играть на фортепьяно. Девочка смотрела на мир, как на удивительное чудо, созданное Богом для счастья людей. Девочка была чуткой, искренней и нежной, ей нравилась жизнь, хотя она и осознавала, что страшный недуг лишил ее многих радостей жизни. Когда девочке исполнилось двенадцать лет, к ней явился ангел.
Звезды загорелись в черном январском небе. Серебряный месяц зажег и расставил рождественские свечи. Колеса инвалидного кресла утонули в сугробе. Время на миг остановилось. Их разговор понимали только снегири, сидящие на укутанной в иней ветке рябины.
- Здравствуй, милая сестренка! Я принес тебе радостную весть от Отца!
- Здравствуй, братец! Представляешь, я чувствовала, я знала, что сегодня ты ко мне придешь!
- Двенадцать лет твоей жизни прошли не напрасно, ты узнала истину, ты соединилась с истиной и теперь можешь вернуться на небеса, наш Отец ждет тебя!
- О, братец! Я бы с удовольствием вернулась! Но не могу оставить этих больших, взрослых существ, возлюбивших собственные страхи, заблудившихся в собственных отраженьях, запутавшихся в собственных миражах. Я смотрю в их лица и вижу самолюбование, гордость и ненависть или еще хуже – ложь и предательство. Мне хочется помочь им! Мне кажется, я смогу!
- Милая сестренка, понимаю и ценю твою заботу. Ты любишь их так, как можно любить одного Бога, однако я видел в книге жизни твою судьбу. Она печальна, она ужасна, она наполнена мукой и горем. Пожалуйста, пойдем со мной!
- Не беспокойся так за меня, мой милый! Для тех, кто знает истину, не существует страданий, для них есть только любовь. Я готова нести ее людям, я готова согреть своим сердцем этот мир и не дать ему рассыпаться на молекулы и атомы.
- Знаешь, в твоей жизни будут такие мгновения, когда ты усомнишься в своей вере.
- Это не страшно, есть одна молитва, от нее на сердце становится легче.
- Люди будут смеяться над тобой, над твоим желанием спасти их!
- Их души больны. Если мы не будем нести им Слово Божье, они погибнут!
- Милая сестренка! Ты сделала свой выбор, никто не вправе этому помешать.
- У меня есть одна просьба к тебе, братец.
- Проси! Если это в моих силах, я исполню ее!
- Я все время думаю о маме, я чувствую, как она сострадает мне, иной раз я слышу ее голос, пожалуйста, скажи ей, что я счастлива!
- Хорошо, сестренка! Если ты разрешишь, я передам ей твои прекрасные рисунки, твои волшебные стихи.
- Передай, я буду этому очень рада!
- До свидания, родная!
- До свидания, братец!
Ангел превратился в летящую снежинку, которая опустилась на ладонь девочки и растаяла. Время вновь понеслось бурным потоком к своим неведомым целям. Снегири зашевелились на ветке. Бабушка медленно покатила инвалидное кресло, спасая от мороза маленькую девочку, возлюбившую мир больше самой себя.
О всеединстве
Если бытие едино, если все принадлежит единому бытию, то то, что произошло с каждым, произошло с тобой, и то, что произошло с тобой, произошло с каждым. Следовательно, мы являемся участниками всех событий, мы виновны за все жертвы истории и отвечаем за все, что в ней произошло.
Бег по кругу
В институте антропологических исследований несколько ученых-энтузиастов на основе огромного мифологического материала сумели, используя суперкомпьютер, смоделировать и на несколько минут оживить сознание первобытного человека. К нашему удивлению, оно оказалось не простым и примитивным, а очень насыщенным, сложным и утонченным. Оно совершенно не отличалось от нашего сознания, в чем-то даже его превосходило. Мне была предоставлена возможность с этим сознанием поговорить. Кое-что я запомнил и записал. Вот эта беседа.
Я: Приветствую тебя, друг! Позволь мне немного пообщаться с тобой!
Сознание: «Приветствую», «друг», «пообщаться»…
Я: Сначала хотелось бы узнать твое имя.
Сознание: Непостижимо, совпадает ли начало с моим именем и можно ли мое имя считать началом.
Я: То есть ты считаешь, что начало, по крайней мере, есть?
Сознание: Если его нет, то это «нет» является началом.
Я: «Нет» в значении «Ничто»?
Сознание: «Нет» в значении «Да»!
Я: Хорошо! Не будем беспокоить «начало»! Можешь ли ты сказать, как тебя зовут?
Сознание: Любое высказанное мною слово будет лишь приблизительно соответствовать моему имени, ведь имя в данном случае есть сущность.
Я: И, тем не менее, мне хотелось бы его услышать.
Сознание: Если тебя это устроит, то меня зовут Аааааааааааааа. Ууууууууууу. Мммммммммм.
Я: Попробуем зайти с другой стороны: что вообще ты знаешь о себе?
Сознание: Потребуется рассмотреть бесконечность образов, чтобы можно было понять, кем является тот, кто никем не является, что скрывается там, где все открыто и нечего скрывать.
Я: Ответь мне хотя бы, считаешь ли ты себя существующим, или же ты не существуешь?
Сознание: В каждом существе скрыто существование и несуществование. Как их разделить? Как сделать между ними выбор? Существование постижимо лишь через несуществование, несуществование – через существование.
Я: В чем же тогда разница между живым и мертвым?
Сознание: Живые – здесь, мертвые – там, живые присутствуют, мертвые отсутствуют, живые ограничены временем и пространством, мертвые в бесконечном, живые с нами, мертвые с миром.
Я: Что значит «в бесконечном»? Где это – «с миром»?
Сознание: Это значит, там, откуда дуют все ветры, там, куда текут все реки, там, где сходятся все лесные тропы.
Я: То есть там, где существуют боги?
Сознание: Боги существуют везде. Божественное же, порождающее богов – в глубине бытия, в сокровенной шкатулке истины, в небесном ларце тайны тайн.
Я: Итак, все тропинки ведут в глубину Божественного?
Сознание: Все ведут, но не все приводят.
Я: Куда же ведет та, которая не приводит в Божественное?
Сознание: Ведет по кругу, ведет в никуда.
Я: Разве по кругу – это в никуда?
Сознание: По кругу – это в никуда.
Я: В никуда – это куда?
Сознание: В никуда – это никуда.
Я: Много ли было таких, которые шли по кругу и не попадали в Божественное?
Сознание: С каждым веком число блуждающих увеличивается.
Я: Можешь ли ты кого-нибудь назвать?
Сознание: Адам, Каин, Гильгамеш, Рама, Желтый предок, Зороастр, Сизиф, Одиссей, мои создатели, мой собеседник, человек, человечество, люди.
Я: Почему ты считаешь всех нас идущими по кругу?
Сознание: Потому что вы идете по кругу.
Я: Но почему? Объясни!
Сознание: Потому что вы идете по кругу.
Я: Я уже понял! Объясни – почему? В чем причина?
Сознание: Причина в том, что идете по кругу, идете по кругу, по кругу, по кругу, по кругу, круг…
Сбой программы.
Такова высшая истина
Философский Абсолют ничего не терпит рядом с собой. Он все уничтожает, все превращает в иллюзию. Любое человеческое стремление, любая человеческая цель становятся эфемерными. Индийский философ Гаудапада пишет в Мандукья-карике: «нет того, кто стремится к освобождению, нет желающего спастись, нет спасения. Такова высшая истина».
Исторический аргумент
«Изумленная Европа, в начале царствования Ивана даже не подозревавшая о Московии, затиснутой между Литвой и татарами, была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на ее восточных границах, и сам султан Баязет, перед которым она трепетала, услышал впервые от московитов надменные речи…»Карл Маркс
Почему мы должны воспринимать Россию не просто как особое государство, не просто как особую цивилизацию, но как присутствие самой истины в этом мире? Отойдем от абстрактных идей и необоснованных теорий! Обратимся к историческим фактам! Они убедительно показывают нам, что России не должно было быть, что Россия – исторический нонсенс. Возьмем самый драматичный для нашего государства период: конец XIII - начало XIV века. После ужасного монголо-татарского нашествия одна часть Руси оказалась под контролем Литвы и Польши, другая – под контролем Золотой Орды. В Северо-Восточный угол Русского мира из разных его княжеств идет непрерывная миграция «носителей ортодоксального православия». В непроходимых лесах Владимиро-Суздальской земли формируется политическая матрица, цель которой только в одном: хранить в ритуальной чистоте и неизменности православное богослужение, не давать человеческому дискурсу соединяться с преданием святых отцов. У Московского княжества не было ничего, что бы можно было противопоставить огромному исламскому миру и единой католической цивилизации, кроме слепой убежденности в истинности своей веры. Московское княжество находилось в политическом подчинении у Орды и в духовной зависимости от константинопольской патриархии. И все-таки именно ему удалось еще до реформ Петра стать хозяином Евразии, стержнеобразующим государством континента. Почему? С помощью чего? Ответить на этот вопрос невозможно, исходя из истории. Не случайно создатель исторического материализма Карл Маркс, пытаясь понять этот противоречащий науке факт, вынужден был использовать ненаучную, литературную, поэтическую лексику: изумление, ошеломление, внезапность, трепет. Ответить на этот вопрос можно только на основе метаистории: так угодно было Богу! Для чего Ему было так угодно? Только для того, чтобы сохранить в истории в неискаженном виде мировое православие! Только для того, чтобы у православных народов в истории был свой политический центр. Ведь кроме православия в духовном арсенале Московии больше ничего не было. Но зачем Богу между исламской и католической
цивилизациями из «варварского» пограничья создавать на скорую руку преемника гибнущей Византии? Только потому, что православие заключает в себе Полноту кафолического сознания Церкви Христовой. Только потому, что православие воплощает в себе всю глубину Божественного Логоса. Если бы это было не так, России бы просто не было! Если бы это было не так, Россия не состоялась бы как особый духовный космос, как особый универсум смыслов. Следовательно, у России в истории есть единственная миссия – быть хранительницей и защитницей Божественного. Что она всегда и делала, даже в форме вестернизированной империи, даже в форме атеистического Советского Союза. Что она призвана делать и сейчас в форме суверенной теллурократической политии.
О совершенстве духа
Фихте пишет о бесконечном совершенствовании человеческого духа. Если бесконечное совершенствование, то совершенство недостижимо. Недостижимо, ибо сохраняет временной ряд.
Разум против разума
Спиноза укорял тех, кто пытался использовать разум против разума. Сама возможность этого говорит о том, что есть в человеке нечто большее, чем разум.
Нет времени
У человека просто нет времени для дискурсивного познания истины, он может надеяться лишь на интеллектуальную интуицию.