Чужая жизнь в кармане
Утреннее шевеление. Человеческая масса вваливается в автобус. П. занимает место возле окна. Если кто-то пробует заговорить с ним, то он превращается в безмолвный манекен, отвергая общение, как форму наказания. Сегодня он наблюдает за троицей пахнущей кислым пивом. На входе в автобус мужчина с лицом помятых ботинок подает руку входящим девушкам. Элегантно, а говорят в наше время нет джентльменов. Те таращатся, им неприятны ухаживания зловонного мужчины. Но все равно дают руку и терпят, так заведено. Вот сейчас варвар совсем распоясался и проводит рукой по лицу молоденькой, говорит, какая она красивая. Та вся съежилась, побледнела. Слышится хохот его друзей, один такой же дикарь с желтыми огрызками зубов, другая - женщина бочонок, впрочем на их фоне выглядит еще русалкой. “Он шутит, шутит”, доносится из ее рта, напомаженного комками красной помады. П. стало уютно, как-будто надеваешь домашние тапочки. Это все от неспособности окружающих противостоять древней силе, от раскатистого смеха женщины, оттого что хотя бы чуточку этот день уже отличился от всех предыдущих. Племя вышло из автобуса, когда появился контролер - призрак с пионовым фонарём.
А дальше все как всегда. П. закрывает глаза. Каждую шероховатость дороги он впитал молоком времени. Лишь на остановке “Коммуны” он откроет их и посмотрит в окно. Там за железным забором - пункт выдачи посылок. В тоске неподвижности лежит сторожевой пес. Сегодня дождь, тяжелые капли стекают по его шерсти. Он подобен мерцанию дымки в сером пространстве асфальта, жужжанию проносящихся машин и топоту будничных ног, которые чавк-чавк спешат за чем-то, а там поди и год за годом не соберешь на расческе выпавших волос.
Вот она вся красота отречения. Он лежит неподвижной глыбой, старым древесным пнем вросшим в землю. Поглядывает на ворота, когда их откроют. В ожидании перемен. Бедняга, не знает, что на его месте был такой же пес. П. часто сравнивает себя с этим животным. Он также оглядывает жизнь и ждет пока ворота откроются, может что-то изменится и у него.
Черные стекла приветствуют П. Когда-то ему казалось, что высотки офисов, похожи на могильные плиты, вот-вот они готовы будут обрушиться и раздавить. Это наводило на него уныние от своей незначительности. Он чувствовал себя насекомым, которое в любой момент могут прихлопнуть. Потом он смирился и стало легче. П. теперь думает, что если высотка свалится на него - это решит все его проблемы. С чувством утерянного равновесия он заходит в офис.
Время всегда тянется медленно, а потом его и вовсе нет. П. смотрит в монитор компьютера, снова этот искусственный свет. Шум кондиционера перемешивается с офисным гулом, сонная мелодия. На экране проигрывается видео. На нем парни обливают футбольный мяч бензином, поджигают его и начинают играть в футбол. Один из них отбивает мяч макушкой, и она тут же вспыхивает. Парень корчится от боли, но оператора это не останавливает, он пытается подобрать ракурс получше. П. ставит видео на удаление, в этом и заключается его бессмысленная работа. Подчищать социальные сети. Затем, женщина вся обвешанная украшениями по типу новогодней елки, перебирает толстыми пальцами карты таро. Она начинает читать мантру на деньги, повторяя:” для того, чтобы деньги пришли в вашу жизнь, вы должны открыть ваше женское начало и призвать их туда, ощутите, как деньги материализуются в вашем влагалище, а потом высвободите их”. У П. не вызывало это ни смеха ни удивления, он лишь методично нажал кнопку “submit” и устало потер лицо. Громкий смех с соседнего ряда. Маленькая гречанка смеется вбирая в себя весь смех мира. Кажется, что она готова лопнуть. П. представил ее наполненной пиньятой. Ему стало интересно, какие сладости внутри нее. Скорее всего баклава. Остаток дня П. слушал, как громко отпивает чай за чаем сосед, он гонял ветер ртом, растягивая моменты удовольствия.
Идти кроме дома некуда, занятий никаких. Этот понедельник похож на пятницу, которая похожа на четверг. Он наблюдает чужие жизни через темный квадрат монитора. После этого чувствует, что его мозги превратились в холодный кисель. Но все равно П. со спешкой выбегает из офисного здания. Его какое-то время радует темное небо с белесым разрезом лунного света, но и оно потом превращается снова в ненавистный черный монитор. В автобусе ему отдавливают ногу и П. жалеет, что так слабо, это привело его на мгновение в нервный восторг.
В этом состоянии словно выйдя из окутывающего дрема, П. замечает, что на нем чужая куртка. С виду это та же самая куртка, купленная в одном из масс-маркетов, где одеваются обитатели городов. Джинсовый материал темного цвета, нагрудные карманы. Единственное отличие заключается в воротнике, который был немного другого фасона. П. улавливает запах терпких духов. Погруженный в пену будничного дня он сразу их и не почувствовал. П. думает, что обладатель куртки, какой-нибудь парень из ближнего востока это им свойственно так обильно поливаться духами. Во внутреннем кармане П. находит ключи от квартиры. Он представляет завтрашний день: раковину в зубной пасте, катушки на носках, вой желудка, мглу раннего утра. Он хочет избежать этих дней, ноги сами его ведут в сторону к старому еврейскому кварталу.
Толпа туристов растекается по улице. Салфетки на ветру, запах из кафетерий, смеется сиплый англичанин, кто-то разлил настойку, попрошайки с собачонкой, таксисты-бомбилы, немецкие студенты пытаются нарулить чего позабористей, две близняшки ковыряются в зубах, остатки еды на брусчатке. П. смотрит на вспотевшего парня у фритюрницы. Бедняга изнывает от пламени печи, подобно мученику у стен города Диты из Данте. “Он самый достойный из всех здесь присутствующих”, думает П.
П. подходит к старому дому, уверенный в том, что на домофоне нужно нажать номер 23. Без лишних вопросов дверь открывается. В тусклой комнате спиной к нему сидит женщина. Она расчесывает кудрявые, темные волосы, похожие на клубок шерстяных ниток. Из такого клубка мать П. когда-то вязала ему свитер, который он так ни разу не надел. Изгиб ее спины - полуночная молния, природная сила вечности. Женщина обращается к П. на незнакомом языке. Он звучит торопливо, спотыкаясь на согласных звуках. Непонятная абракадабра, складывается в родной к пониманию язык. Женщина спрашивает: ”как дела на работе, дорогой?”.
Так непривычно ему рассказывать, о том, как прошел день и так волнительно, что во рту пересыхает, а язык подобен рыбе на суше. Внутри он чувствует, как растекается теплая истома. Девушка утыкается лицом в грудь П. Она всхлипывает и слезы заполняют трещины его обыденной и такой приевшейся жизни, размывают ее основания. “Тут все такое чужое”, жалостно выдавливает она. П. прижимает ее к себе и нежно гладит по голове. “Ну что ты, не плачь. Мы будем гулять возле Вавеля, там где стоит огнедышащий дракон, окруженный толпой китайских туристов. Мы будем смеяться с того, что он больше походит на ощипанную курицу, нежели на опасное чудовище. А совсем недалеко, помнишь ту узенькую улочку Святой Анны? Там продают твое любимое мороженое с соленой карамелью. Весной откроется вход в ботанический сад и мы будем наблюдать за цветами”. Слова сами оживали и вылетали из его уст неподконтрольно. П. будто смотрел на себя со стороны посторонним наблюдателем. Происходящее было похоже на сон в котором хочется остаться.
Девушка смотрит на П. и ее приоткрытый рот тянется к нему. Оттуда исходит прохлада летнего вечера. Их желания встречаются, тела сплетаются в единый мост. П. снимает штаны, оставив на себе только куртку. Ему кажется, что сними ее, и он проснется, этот дивный мираж растает. Девушку это совсем не смущает. Все происходит быстро, как забег на малую дистанцию, слышится только учащенное дыхание, так дышат собаки в жару, высовывая влажные языки. Когда П. растворяется в наслаждении, и готов уже вынырнуть на поверхность, он чувствует, как его что-то жалит в спину. Сначала это напоминает неприятный укол, когда в детстве делает манту злая тетка. Но через мгновение жгучая боль распространяется по всему его телу. Он слышит эхо женского крика, а затем мужской бас. Тяжелые ботинки ступают по скрипучему полу. Краем глаза он видит, как над ним стоит темный силуэт. П. пытается повернуться, но слабость быстро одолевает его. Затем следует череда осиных, беспорядочных уколов. Каждый из них пробуждает в П. новое чувство какого-то спокойствия, которое он никогда еще не испытывал.
Все прежнее - болезненный промежуток
прелести гирлянд окутали тайны мира
Глаза застилает темнота, последнее, что он чувствует, как с него снимают куртку. Тихо.
В ночь того же дня труп молодого мужчины был найден на берегу Вислы, недалеко от центра. Усатый патологоанат вскрыл П. попутно отпивая кофе. В медицинском журнале он записал :"Насильственных следов не обнаружено. Смерть вследствие остановки сердца от повседневности. Процент смертей от этого недуга взрос вдвое в этом году".