Гоголевские мотивы вчера, сегодня, завтра

Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, - редко, но бывают.

Как приятно вернуться к моей любимой теме творческих работ по литературе - обсуждению общества современного и давно ушедшего в прошлое! Это доставляет мне истинное наслаждение, ведь я словно возвышаюсь над всем остальным миром, и, аки древний Мудрец, препарирую все сущее, читаю этот мир, как раскрытую книгу, выявляю его законы и закономерности; я указываю всем и самому себе на наши пороки, и, воистину, нет для меня дела приятнее, чем облечь собственные плодотворные размышления в красивый, интересный текст и поделиться им с миром. Я могу говорить о чем угодно, и все равно я буду оставаться в рамках своей темы, ведь размышляя о таком масштабном явлении, как общество, возможны любые трактовки событий, и каждая будет правильной. Но давайте же приступим к делу после этой минутки самолюбования, представляющей собой самое пафосное вступление, которое я когда-либо писал.

"Петербургские повести", являющиеся нашим объектом изучения, стоят обособленно от полюбившихся нам мистических "Вечеров на хуторе..." и "Миргорода", погружающих нас в волшебный мир удивительных малороссийских мифов и легенд. "Нос", "Невский проспект", "Шинель" - все эти произведения ставят читателей перед суровой, даже безумной петербургской реальностью, состоящей сплошь из произвола чиновников и преобладания мира материального над миром духовным, и именно эти проблемные вопросы в большей или меньшей степени затрагиваются Гоголем в каждой повести. Порой кажется, что описываемые события не могут иметь ничего общего с реальностью: как могут люди заботиться только о внешнем лоске и материальном достатке, а не о личностных качествах и общечеловеческих ценностях? Неужели образ маленького, жалкого, убогого Акакия Акакиевича взят из нашего, реального мира? Кто, в конце концов, думает об общественном мнении, когда ваш нос совершенно спокойно разгуливает по центру города и делает вид, будто это в порядке вещей? Однако такие, казалось бы, уже невозможные в 21 веке мотивы проявляются и в наши дни.

Я как простой обыватель не могу утверждать, что в закромах бесчисленных министерств и администраций остались Акакии Акакиевичи, предел мечтаний которых - всего лишь новая шинель. Но проблема маленьких людей до сих пор актуальна, и мне кажется, что с каждым годом их количество будет расти и расти. Портрет современного маленького человека, который мне кажется весьма понятным, я составил еще в прошлом году в моей работе по "Герою нашего времени":

На вид ему было где-то 35-40 лет, одет он был в потрепанную кожаную куртку и офисные брюки, на усталом лице отражались все тяготы жизни в виде проблем на работе и нескончаемых кредитов. Вероятнее всего, у этого бухгалтера средней руки есть некрасивая жена примерно его возраста и еще два ребенка-спиногрыза, ради которых он работает двадцать четыре на семь, чтобы один раз, где-то в начале июня, отвезти их на курорт в условный Египет, полежать там под местным палящим солнцем, пока кожа не станет красной от загара, и снова вернуться к привычному ритму жизни в бездушную, холодную Москву.

Согласитесь, такие люди окружают нас буквально повсюду. Но с каждым годом население Земли все растет и растет, и мы обращаем на окружающих меньше внимания, чем когда-либо. Благо, у нас есть друзья и родные, которым мы не безразличны, которые готовы поддержать нас в трудные времена. Но не все имеют счастье быть любимыми, и каждый день толпы безликих, одиноких людей выползают из своих убежищ, чтобы вернуться обратно в свою холодную безжизненную конуру, заснуть со звенящей тишиной в ушах и продолжить этот бесконечный цикл. Вот что по-настоящему страшно. Вот что действительно пугает меня. В голове не укладывается, что среди нас живут тысячи, миллионы никому не нужных людей, исчезновения которых не заметит никто. Их место займут новые, а о предыдущих забудут, словно их и не было вовсе. К сожалению, таковы нынешние реалии, и от гоголевских они не сильно-то и отличаются.

Другая проблема, затрагиваемая Гоголем, - это преобладание "вещного" над вечным, и (сделайте удивленное лицо) она тоже невероятно актуальна в наши дни. Мне кажется, что культ денег и успешности был возведен до таких невероятных высот, что сам Николай Васильевич от нынешнего положения вещей переворачивается в гробу. Чтобы в этом убедиться, далеко ходить не надо: достаточно просто попасть в главное московское место силы - Метрополитен. Метро - это наш аналог Невского проспекта; тут вы увидите весь свет московского общества: от ободранных нищих калек до дам в норковых шубах с золотыми кольцами на руках. Но, как известно, внешность бывает обманчива, и эти самые дамы, которые так старательно показывают свое превосходство над другими, могут быть совсем не такими успешными, как можно подумать. "Казаться, а не быть" - вот лозунг тех самых дам, которые взяли шубу в кредит, а кольца получили в районном ломбарде в обмен на медаль деда, оставшуюся еще со времен Войны. Они не беспокоятся о нравственных ценностях или умственном развитии. Все, что их занимает - извечный и, пожалуй, главный вопрос: как заставить Зинку да Людку завидовать их внешнему блеску, этой груде бесполезного хлама? Но им невдомек, что Зинка да Людка в ответ на очередную бесполезную побрякушку скажут: "Тьфу, деревня!" и уйдут восвояси, оставив дам наедине с их ненаглядными драгоценностями. Но кто, кто им разъяснит, что ни в сребре, ни в злате кроется суть? Как дать им понять, что жизнь их идет под откос, и нужно измениться, пока не стало слишком поздно?

В свое время на себя этот тяжкий груз взвалил Гоголь. К сожалению, с тех пор культ вещи и проблема маленького человека никуда не делись, и, скорее всего, не исчезнут и в будущем. Но я надеюсь, что общими силами нам удастся изменить общественное сознание, и когда-нибудь в прекрасном мире Будущего вспоминать о типажах, описанных в "Петербургских повестях", будут как о древней легенде из темных времен, которые уже давно канули в Лету и которые никогда не повторятся. Звучит утопически, но ведь и Гоголь любил пофантазировать, не правда ли?