В центре мира есть лабиринт
Что бы вы сделали за 2000 долларов? Съели бы банку пауков? Прошлись бы голышом по Таймс-сквер? Сбрили бы брови?
Погребли бы себя в гробу на "самом призрачном" кладбище Америки?
Именно это они и предлагали – две тысячи за ночь, проведенную под землей.
Это было сделано не во имя научных исследований, если вам интересно, а для одного из тех шоу "Охота за привидениями", в которых они якобы находят призраков. Якобы. Потому что призраков не существуют.
В общем, им нужны были независимые, неаффилированные "гражданские лица", которым предписывалось доказать, что Вестмонтское кладбище – место, представляющее сверхъестественный интерес.
Похоронив трех человек заживо в разных частях кладбища на одну ночь. У нас были бы кислородные трубки, вода и другие немногочисленные вещи. Полагаю, они решили, что, зарытые на два метра под землю, мы сможем увидеть потусторонние явления. Кто знает. Было бы еще кому-нибудь дело в конце концов. Мне – не было, поэтому я вызвалась.
Почему бы, черт возьми, и нет?
Когда в сумерках я добралась до кладбища, первым делом продюсеры заставили подписать документ, подтверждающий отказ от претензий, – один из тех, что выдают в батутных парках на случай, если ваш ребенок неудачно приземлится и свернет себе шею.
Меня это вполне устраивало. Я бы подписала и письмо в поддержку чиновника, который утверждает, что послеродовой коктейль должны вливать в глотки мужчинам, женщинам и детям, если бы это означало, что мне заплатят.
Нервничала ли я? Ну, нет... хотя да, но не очень.
Все это выглядело довольно готично. Годное дерьмо для шестнадцатилетней меня – вся в черном, с сигаретой в зубах, с гремящей Skinny Puppy в наушниках. Круто.
Место было достаточно жутким. Вестмонт... разросшееся кладбище, прославившее наш город. Оно сплошняком заросло сорняками, и было похоже на лоскутное одеяло из надгробий, чьи эпитафии стерло время. Густые лианы, обвивающие ржавые кованые ворота, тонны клубящегося тумана, набегающего из леса…
Это место, конечно, выглядело одержимым призраками, но так можно сказать почти про любую заброшку. Небольшая команда из операторов, осветителей и звукооператоров мнижала градус жути, как и ведущий шоу (полузнаменитость, упрямый, как осел), чей бестолковый, чрезмерный энтузиазм заставил бы фешенебельный отель "Оверлук" показаться "Мотелем №6".
Так что в целом мне казалось, что это чертовски выгодная сделка.
Не знаю, чего я ожидала – в конце концов, это был просто гроб. Наверное, я просто надеялась на что-то побольше?
Он был узким, клаустрофобным, оснащенным камерами ночного видения и микрофонами, похожими на странные пластиковые бородавки на деревянной коже.
Меня пробил озноб, внезапный страх при мысли о том, что я буду похоронена среди гниющих мертвецов. Это будет всего лишь одна ночь... но, Господи, о чем я только думала?
– Готова? – спросил меня продюсер.
Прежде чем тело успело растеряться, голова утвердительно кивнула.
Я откинулась в гробу и наблюдала как мир исчезает, как крышка опускается… И вот ее заколотили и кран спустил меня под землю.
Мое дыхание, холодное и прерывистое, участилось: на крышку гроба посыпались комья земли. Я осталась одна в тесной деревянной тюрьме.
И вот я уже официально была похоронена среди забытых душ Вестмонта.
А потом, кажется я услышала голос. Определенно это был чей-то голос!
Ладно, Линдси, успокойся – тебе просто послышалось, вот и все.
Я была похоронена... кто знает, как долго. Некоторое время. Мучительно долгое, темное время. Вокруг царила тишина... а потом она поглотила все…
Раздался шепот – я уверена в этом – низкий, приглушенный звук, разорвавший тишину.
Я попыталась прислушаться, игнорируя грохочущий стук сердца. И обнаружила, что ни черта кроме него не слышу. Сухо сглотнула и прищурилась во мраке. Глаза адаптировались, давая возможность разглядеть стены гроба и...
Лицо, всего в нескольких сантиметрах от моего, призрачно бледное в непроглядном мраке... Под мертвой, морщинистой кожей, обтянувшей узкий, похожий на волчий череп, плоть плавно натягивалась на глазницы. Тонкие потрескавшиеся губы сложились в усмешку, обнажив зубы, зазубренные и гнилые, как обломанные ногти.
– ПРОЧЬ!! – завыло оно резким, скрежещущим голосом.
Я завизжала, попыталась сесть, ударилась головой о крышку гроба и с испуганным криком рухнула обратно. Слезы потекли по лицу.
Я вытащила свой телефон (который предусмотрительно пронесла с собой), поняла, что сигнала нет, и из всех вариантов можно только включить фонарик. Рука дрожала, узкий гроб залил холодный белый свет. Никого… Только я.
Разум лихорадочно пытался переварить происходящее. Я не могла даже... Мне просто нужно было выбраться отсюда. К черту 2000 долларов.
Я вытащила рацию, которую мне дали на всякий случай (продюсеры строго запретили использовать ее без крайней необходимости), и нажала на кнопку.
– ОКЕЙ... ЧЕРТ! – всхлипнула я. – Я НЕ ХОЧУ ПРОДОЛЖАТЬ! ПРОСТО ДОСТАНЬТЕ МЕНЯ...
Рация пискнула. Мертвая волна. Безжизненная. Никто не слушал меня.
Вдруг раздался звук – низкое шипение, вклинившееся в поток моего испуганного дыхания. Я пыталась сглотнуть, но в горле было сухо, как в пустыне. Это что, шутка? Это все часть шоу?
– Не смешно, ребята, - сказала я смотря в глазок камеры. - Серьезно, я хочу...
Шипение нарастало и нарастало - казалось, оно исходит из...
…из прозрачной кислородной трубки, расположенной в потолке, полилась река муравьев – сотни, тысячи муравьев густым, отвратительным потоком затопили гроб. Они были огромными – каждый размером с мизинец – и отвратительно теплыми.
Они прокладывали тоннели в моих волосах, в носу, в ушах...
Я закричала и сделала единственное, что могла…
Мои ноги ударились в узкий конец гроба, и дерево с сухим треском отлетело в сторону, словно я только что выбила запертую дверь.
Я извивалась, толкалась, протискивалась к темному проему, который теперь открылся у моих ног.
А с той стороны… там была не плотная земля, а полость. Тоннель под кладбищем?
Я упала вперед и обнаружила, что нахожусь в...
Это не имело значения, я все еще чувствовала, как муравьи ползают по мне, заползая в уши и нос. Задыхаясь от отвращения, я трясла конечностями, волосами, пытаясь избавиться от насекомых, облепивших меня, словно живой огонь. Дрожа, я подняла фонарь и огляделась…
И много, много существ посмотрело в ответ. Я вскрикнула, но тут же заткнулась и, с удивлением лица поняла, что все эти существа давно мертвы.
Меня окружала маленькая камера, выложенная человеческими черепами - некоторые все еще с гниющей плотью. Низкий, земляной потолок давил на меня. Корни каких-то растений торчали из земли, словно щупальца.
Обернувшись я увидела металлический блеск.
В центре катакомб находился лифт.
Должно быть, это часть шоу. Розыгрыш. Что-то...
Похоже это был служебный лифт - один из тех старых, сделанных из решетчатых металлических прутьев с рычагом для подъема/спуска.
Сквозь переднюю стенку был виден сумрак внутри кабины, который резко контрастировал с тьмой позади.
– Господи… – пробормотала я, с колотящимся сердцем понимая, что все это слишком похоже на какую-то пошлую телепередачу.
Заметив, что все еще держу в руках рацию, я машинально сунула ее в карман.
Затем схватилась за дверь лифта и потянула. Сначала она не хотела открываться, но после нескольких попыток все-таки поддалась с резким скрежещущим визгом.
Сделав шаг внутрь я посмотрела сквозь заднюю решетку.
Я оказалась высоко – вышем это вообще возможно, будто стояла над какой-то библейской лощиной. Залитой лунным светом...
...и полностью заполненной лабиринтом. Массивные каменные стены прочерчивали линии, изгибы и тупики, насколько хватало глаз.
Что за хрень? Я едва успел подумать, как лифт камнем рухнул вниз. Мгновенно подвесив меня в невесомости, словно астронавта, настолько далекого от космоса, насколько это вообще возможно. Долго, бесконечно долго меня мутило от скорости, а лифт все падал, и я падала вместе с ним, крича – да, крича.
Затем, так же внезапно, как и поехала вниз, кабина остановилась с грохотом, похожим на выстрел пушки.
Пол принял меня в свои объятья, выбив весь воздух из легких оставив задыхаться, будто рыбку на суше. Пошатываясь, я встала на колени и набрала кислорода в грудь, но измученные легкие отказывались его принимать. Я задыхалась. Задыхалась! Грудь пульсировала, словно кто-то бил по ней молотком для мяса.
После минутной паники я смогла сделать несколько глотков затхлого воздуха, который шел из...
Впереди виднелся вход – разинутая пасть. Голодная, оскаленная пасть.
Над ним клубился гнилостный туман. Еще блуждало эхо криков.
Что, черт возьми, здесь происходит?
Мне потребовалось некоторое время. В ушах звенело, в груди пульсировало, а дыхание перехватывало.
Идти было некуда, кроме как внутрь.
Раздвинув двери лифта я вышла наружу. Звук шагов потонул во мхе.
– Эй, есть кто? – позвала я, ненавидя то, как мой голос тонет в тишине.
Подняв голову увидела над собой ночное небо - лишенное звезд и луны, но все еще светящееся слабым небесным светом.
Позади к небу тянулась массивная стена каньона, уходящая ввысь и, казалось, не имеющая конца. Самая высокая скала на свете. Разделяя ее надвое, словно металлический шрам, проходила шахта лифта, по которой я и рухнула вниз.
Но падение длилось не больше секунды... как такое возможно?
В тот момент это меня волновало меньше всего – ведь ничего не было сломано...
И, кроме того... я оказалась неизвестно где.
Я подошла к входу в лабиринт и посмотрела в обе стороны.
Высокая толстая стена из крошащихся камней – их разрывали корни, сорняки, вьющиеся растения – тянулась в обе стороны. Лабиринт тянулся как время – бесконечно, вечно.
Я вдохнула воздух - воздух с привкусом разложения - и сделала единственное, что пришло мне в голову.
Раздался грохот камней, я почувствовала, как воздух вокруг меня сдвинулся, и оглянувшись увидела...
...ничего, кроме стены. Вход был замурован.
Это безумие. Лихорадочный сон. Я все еще находилась в гробу. Я все еще была в...
Но это было не так. Я внутри лабиринта, который заполнял долину, настолько большую, что ей не было конца.
Пришла мысль, что может уже я мертва. Может, у них кислородная трубка оказалась неисправна и в гроб вместо чистого воздуха подавался угарный газ.
Эта мысль странно успокаивала... потому что реальность, в которой существуют подобные вещи, вовсе не может быть реальностью – это безумная, невозможная ложь.
Глубоко вдохнув я попыталась взять себя в руки.
Ладно, ты можешь это сделать...
Протянув телефон, как распятие, в изгоняющем жесте, я двинулась вперед.
Я прошла не более пяти футов, прежде чем стена тумана скрыла все вокруг. Он проглотил меня, укутал мир бледной дымкой. Фонарик стал бесполезен. Совершенно...
В тумане, в нескольких дюймах от меня, появилось лицо – женское, серое, без единого волоска. Ее глаза, молочные и слепые, отражали мое собственное застывшее лицо. Я с визгом отпрыгнул назад.
– Нет! – зашипела она. – Тише! Тише, глупышка, тише, пока он тебя не услышал!
Прежде чем я успела среагировать, ее руки вынырнули из тумана, нашли мои и потащили за собой. Под влажной, натянутой кожей ощущались лишь кости. Она была одета в рваные лохмотья, болтающиеся на ее худой, истощенной фигуре.
– Молчи, - прошептала она, – Молчание - это ключ. Оно слышит тебя. Возможно не чует тебя, да, но его уши – они слышат все.
Я сухо сглотнула и зашагала по туману, наблюдая, как каменные стены сдвигаются с места.
Она тащила меня по длинному коридору, потом еще по одному и еще в итоге затащив на круглую поляну – маленький тупичок в самом чреве лабиринта.
Сначала было непонятно что здесь происходит. Факелы бросали свет на ободранные грудные клетки, обглоданные конечности и мертвых людей, подвешенных за лодыжки.
Я увидела дюжину бледнокожих людей, зубами отрывающих плоть от костей. Они носили окровавленные повязки под глазами - бешеными, дикими и совершенно слепыми.
В животе у меня заныло, как от удара кулаком.
Что-то твердое и тупое ударило меня по черепу с жутким треском, и я провалилась в темноту.
Очнулась от крика – высокого, придушенного крика.
В голове медленно и ритмично стучало, словно кто-то бил по ней небольшим деревянным молоточком. Я потянулась вверх. Пальцы были красными.
– Что… - начал я, прежде чем мир вокруг обрел форму и я увидела кровавую бойню.
Бледнолицые были мертвы – жестоко убиты, разорваны на части. Оторванные конечности украшали поляну то тут, то там. По земле растекалась вязкая черная кровь.
Я увидела небольшую группу живых – среди них была и та женщина, что обманула меня... Она пряталась от... от чего?
От движущейся тени, которая мерцала и извивалась, словно ее отбрасывало пламя. Она двигалась, как картинка на заевшей пленке: дергалась, делала паузы, а потом неслась вперед, разрывая оставшихся каннибалов, как блендер мясо.
Брызнула кровь. Конечности разлетелись, разбрасывая кровавые ошметки, похожие на жуткий серпантин. Отрубленная голова бледной женщины с глухим стуком ударилась о каменную стену, подпрыгнула, покатилась и остановилась у моих ног. Ее бледные глаза один раз моргнули, после чего замерли навсегда.
В одно мгновение я ожила. Все чувства вернулись. Тупая, пульсирующая боль, затаившаяся в глубине моего сознания. Сильная, покалывающая боль, отдающаяся в коленях – будто кто-то вонзил в мое тело провод под напряжением.
Неуверенно я поднялась на ноги, сделала шатающийся, головокружительный шаг, а затем бросилась в безумный бег, который вынес меня с поляны, залитой теперь горячей кровью.
Я не кричала. Я не плакала. Единственными звуками были хруст под ногами, мое дыхание и мое сердце, колотящееся в грудной клетке.
Я бежала и бежала, ни разу не оглянувшись.
А потом увидела девушку, прикованную к камню.
Я бежала до тех пор, пока не выбилась из сил, которых оставалось только на то, чтобы передвигаться только усталой трусцой. Телефон давно разрядился, и оставалось ориентироваться по холодному, водянистому свету, льющемуся с небес.
Время ухватило себя за хвост. Не было ни часов, ни дней, ни месяцев – странное, сонное скольжение вперед, прерываемое лишь далекими криками, плачем и жуткими стенаниями.
Девушку с кладбища – еще одного добровольца, подписавшегося на похороны. Она стала старше, вьющиеся волосы покрылись сединой, лицо прорезали глубокие морщины... Девушке было не больше 22 лет, когда она приехала в Вестмонт...
Девушка ожила с придушенным хрипом. Ее глаза, испуганные и бледные, смотрели сквозь меня, словно меня там не было. Мгновение спустя она сфокусировала взгляд и посмотрела прямо мне в глаза.
– Ты… – ее голос был похож на треск стекла, расползающегося все новыми трещинами. - Я... знаю тебя. Это было... давно.
Она была прикована к массивному валуну в тупике, ее запястья и лодыжки были закованы в ржавые кандалы, сковывающие конечности в буквой икс.
На земле под ней лежал ржавый тесак. На лезвии засохшей кровью были написаны два слова.
Внутри... чего? Но я знала... в глубине души я знала. Я смотрела на нее, и ужас от осознания этого пронзал мою грудь.
Карта побега была внутри... девушки.
Я сделала глубокий, дрожащий вдох и подняла тесак.
– Нет, – умоляла она, ее щеки пылали от страха, – Не надо... пожалуйста!.
Держать тесак в руках было приятно, это казалось правильным. Лезвие, которое, как я думала, было окрашено ржавчиной, на самом деле оказалось покрыто кровью. Клочки ткани прилипли к запекшейся корке. Маленькие прядки волос.
Я подняла тесак, не слушая ее всхлипы. Ее грудь вздымалась и опускалась, она кричала, чтобы я не делала этого... Я подняла тесак и замахнулась со всей силы.
С пронзительным лязгом он врезался в оковы на ее запястье. Металл разлетелся на куски, брызнули искры и ее правая рука была свободна.
Я принялась за остальное, и когда девушка упала на землю, наконец-то свободная, лезвие тесака сломалось надвое.
– Спасибо, – плакала она, поднимаясь на ноги. – Спасибо за…
Внезапно она остановилась, ее лицо исказилось...
Мы встретились взглядами, ее глаза были отрешенными, кожа бледной.
А потом она закашлялась, разбрызгивая горячую кровь, залившую мне щеки, глаза, рот. Я отпрянула назад с криком отвращения и с нарастающим ужасом наблюдала за тем, как ее спина выгнулась дугой, как ее лицо застыло в гримасе агонии, как ее горло начало судорожно сокращаться. Она выглядела так, словно из нее изгоняли демона.
С придушенным криком она откинула голову назад и извергла гейзер крови, после чего рухнула и обмякла, как марионетка с перерезанными ниточками.
Стоя там и наблюдая как с ее губ стекает красная пена, я попыталась заговорить, но язык не слушался.
– Ты... в порядке? – прошептала я. Это был нелепый вопрос: она была очевидно мертва, но это все, что было в моих силах.
Как и ожидалось, девушка не ответила.
Я некоторое время смотрела на нее, пытаясь найти в себе силы схватиться за тесак.
Мне было невыносимо думать об этом... но в то же время это нужно было сделать.
Наконец я облизала губы, взяла тесак и, двигаясь, будто во сне, принялась за работу.
Склонившись над ней, вонзила ржавые остатки тесака в бледный живот. Плоть разошлась с влажным треском. Красное месиво вытекло наружу. Оттянув кожу, как средневековый хирург, я увидела, что ее внутренности – не что иное, как выпаренный суп.
Не теряя самообладания, засунула руки внутрь. Пальцы провалились в теплую плоть, не находя ничего, кроме развалин анатомии. Я копошилась в горячем рагу, останавливалась, чтобы проблеваться, возвращалась и копала, пока мои руки не нащупали что-то твердое и квадратное.
Все еще чувствуя вкус желчи на губах я поняла, что держу в руках каменную скрижаль размером с книгу в мягкой обложке. С нее капали капли крови и ошметки внутренностей. С омерзением я смахнула их чтобы рассмотреть каменную поверхность.
Медленно, медленно, в прямом эфире, на шершавой поверхности проступали линии, вычерчивая коридор, в котором я находилась, в реальном времени.
В центре лабиринта находился лес.
Я следовала по карте на каменной скрижали, блуждая в туманном, похожем на сон состоянии: шаркала вслепую, не сводя глаз с залитой кровью линии жизни.
В конце концов она привела меня сюда. К сердцу всего этого – широкому, раскидистому лесу в центре лабиринта.
Я опустила взгляд на скрижаль, чтобы проверить. На ней была изображена замысловатая татуировка из линий, вихрей, ложных коридоров и широкого круга в центре всего этого. Я добралась до конца лабиринта.
И это был... лес. Библейский, ужасный лес.
Положив скрижаль на землю, принялась продираться сквозь деревья. Мне было все равно, куда они приведут... Я уже смирилась с тем, что это – что бы это ни было – станет моей могилой.
И я шла. Это было все, что я могла делать. Шаг, еще шаг, и еще, и еще...
Лес был густым, его опутывали сплетения кустарника, лиан и тумана, который струился из теней, заволакивая уголки моего зрения.
Я слышала какие-то звуки – горловое бормотание, слабый шепот – и чувствовала, холодок на шее. За мной наблюдали глаза. Я ускорила шаг, подпрыгивая каждый раз, когда натыкалась на сухую ветку или кучку гниющих листьев.
Остановившись я огляделась. Сколько я уже иду? Десять минут? Двадцать? Час?
Вход в лес отдалялся от меня, погружаясь в непроглядный океан теней. Я отчаянно жалела, что у меня нет фонарика или...
Вдруг раздался рев, глубокое рычание какого-то нечестивого зверя – казалось, он сотрясает лес, раскалывает его пополам. У меня подкосились колени, и тут я услышала...
Копыта. Грохот в темноте. Все ближе, все громче, грозная поступь чего-то большого, чего-то ужасного, чего-то...
Меня свалило с ног, по мне будто пронесся товарный поезд. Воздух кувалдой выбили из легких с горячим уханьем.
А потом я полетела. Невесомая. Мир кувыркнулся, мелькнула вспышка коричневого меха, изогнутые рога, два горящих красных глаз, лишенные какого бы то ни было разма.
Мгновением позже уже в мою сторону полетела земля, и я больше ничего не видела.
Меня тащили, все болело. Что-то было сломано. Что-то сильно сломано.
Лес равнодушно наблюдал за тем, как десятифутовое чудовище, обросшее мышцами и мехом, с копытами, грохочущими по земле, тащит меня к своему логову.
Я видела его прямо перед собой – широкую, зияющую пещеру в лесу. Пасть. Огромную, голодную пасть, украшенную тушами. Запах гнили, давно умерших существ ударил мне в лицо. Плотная стена вони, от которой забурлило в животе.
Не существо и не мысль о приближающейся смерти заставили меня прийти в движение. Это был запах – ужасный, теплый запах. Он проникал легкие и вызывал боль.
Я перевернулась на спину и изо всех сил ударила ногой. Вспышка боли пронзила бедра, мои ноги с треском врезались в тварь. Оно удивленно фыркнуло и на мгновение потеряло хватку – мои пятки вдруг ударились о твердую землю и взвыли от внезапной вспышки агонии.
Я закричала и попятилась назад, превозмогая боль, мучительную боль, заполняющую мою грудь, словно расплавленная лава.
Минотавр повернулся, зарычал, и лес задрожал от его шагов. Густые струи пара вырывались из ноздрей чудовища, медленно продвигающегося вперед. Его глаза – красные, безумные и полные голода – смотрели на меня с жестоким интересом.
Я огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь – камня, палки, гребаного АК-47. Но монстр подходил все ближе и ближе...
Внезапно я нащупала пластик, холодный и твердый, в одном из карманов. Вытащив громоздкий прямоугольник черной технологии, я уставилась на него на мгновение, не понимая, что держу в руках.
Отлично! Хвала небесам! Бесполезный кусок пластика, чтобы победить мифического гребаного зверя...
Пальцы судорожно сжались на кнопке, и рация издала высокий пугающий писк – звук попугая, обнаружившего мертвое тело.
Минотавр отпрянул назад с глухим ревом – криком бедствия, вырывающимся из легких древнего существа.
Да это же почти собачий свисток! Я направила рацию в сторону чудовища, отступавшего, отчаянно мотавшего головой, а динамика вырывался, разрезая тьму высокий, звонкий писк.
Минотавр пятился. Кровь текла из его глаз, из бычьих ушей, он отступал, сминаясь, как ткань под пламенем. Он распадался на глазах.
И вдруг весь мир испарился. Лес и лабиринт рушились на глазах. Небеса падали на землю, как лифт с оборванным тросом.
Я истошно закричала. Весь мир начал схлопываться, все понеслось ко мне со скоростью света…
И как раз в тот момент, когда реальность должна была раздавить меня, распылить, уничтожить великим вакуумом конца света, стенки гроба, о котором я давно забыла, встали на свое место, и я снова оказалась там, где должна была быть.
Сверху доносились голоса, звуки суматохи и скрежет.
Крышка гроба отлетела в сторону, и внутрь ворвался теплый, слепящий солнечный свет.
Надо мной возвышалась команда шоу "Охота за привидениями".
Я посмотрела на их улыбки и заплакала.
Оказалось, что у молодой женщины – той, которую я видела в лабиринте, – лопнула аневризма, пока она была под землей. Она впала в кому.
Я часто думаю о произошедшем… о лабиринте, похороненном в моем сознании, в существовании которого я не уверена.
Может быть, я отравилась? Может быть. Может, мне все это приснилось. Может, мне приснилось ощущение крови. Теплой и маслянистой. На моих руках, когда я копалась во внутренностях девушки в поисках карты из камня.
Может, мне приснился Минотавр.
Но я знаю одно. Я чувствую это всеми фибрами своего существа.
Я знаю, без сомнения, что на Вестмонтском кладбище водятся привидения.
Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта
Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)
Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.