Я очень замкнутая, и взяла курс по улучшению социальных навыков, лучше бы я на это не подписывалась…
Ты избегаешь выходить из дома, потому что боишься столкнуться с кем-то из знакомых? Телефонный звонок ввергает тебя в паническую атаку? Школа для стесняшек может помочь! Превратись из застенчивого, социально неуклюжего одиночки в тусовщика! Мы не сделаем из тебя экстраверта, но научим так хорошо притворяться, что все будут так считать! Обернись из гусеницы в социальную бабочку за 6 недель. Нажми для регистрации.
Сидя за компьютером в пижаме, я смотрю на ссылку. Никто не сможет сделать из меня экстраверта. Даже фальшивого.
Вы, должно быть, задаетесь вопросом, почему я пишу этот пост. Конечно. Я отлично чувствую себя в сети. Но в жизни едва могу связать пару слов. Я краснею, потею и пукаю от паники. Это было бы весело, если бы я была очаровательным экстравертом и могла над этим посмеяться. Но я не могу, я просто мертва внутри. Последний телефонный разговор с начальником я закончила словами “Люблю, пока”, потому что обычно звоню только маме. Нет нужды говорить, что меня уволили. Просто призрак. Не могу смириться с этим.
Хорошо, возможно, мне нужны эти занятия.
Первая неделя начинается с довольно общих роликов про виды тревожности. Тех, кому комфортно, просят написать вступительный пост (остальные могут заполнить анкету в том объеме, в котором хочется, но, как минимум, нужно выбрать имя пользователя. Мое – “Frogger”.) Всего шестнадцать человек, и я с удивлением обнаружила, что многие из моих однокурсников испытывают социальную тревожность даже в Интернете – только половина написала вступительный пост.
Следующее наше задание – записать в дневнике самые большие страхи. Я пишу:
“Я переживаю, что я бесполезная, и никогда не встречу любовь. По сути, я женщина-инцел, и мой самый большой страх – никогда не полюбить себя. Так. Я это сказала. Мне 22 года. Я одержима всем, что я делаю и говорю, каждая совершенная ошибка навсегда выжигается в моей памяти. Если этот курс может научить меня общаться, и я понравлюсь людям, тогда, возможно, я смогу научиться хоть немного нравиться себе.”
В конце второй недели проходит наша первая встреча в Zoom. Мы готовимся к четвертой неделе, которая будет очень важной, ведь у нас будет личная встреча, для которой потребуется сходить в настоящее кафе. Нам не придется с кем-либо разговаривать, мы сделаем заказы заранее, и напитки будут ждать нас за столиками с нашими никами. Мы возьмем ноутбуки и проведем занятие онлайн. Но мы будем в одном помещении, дышать одним воздухом… будем вместе.
Это заставляет меня нервничать. Я уверена, все из-за этого нервничают. Итак, чтобы подготовить нас, на третьей неделе будет наша вторая встреча в Zoom, а чтобы мы были готовы к ней, на второй неделе нас добавили в первый групповой чат. Мы провели в чате только последние десять минут занятия. Наш куратор, Брендон, уговаривает ответить.
BRANDON: Всем привет! Как дела?
BRANDON: …ок. Как насчет того, чтобы просто поздороваться?
BRANDON: …просто напишите “привет”, чтобы я знал, что у вас все работает.
Все нервничали, и два человека уже покинуло курс. Теперь нас осталось четырнадцать. Наш преподаватель, тем не менее, аплодирует всем, даже тем, кто только наблюдал. Он говорит, что у нас отлично получается.
Третья неделя – наше последнее занятие онлайн. Мы подключаемся к Zoom. С экрана улыбается наш куратор из настоящей кофейни, где мы должны встретиться на следующей неделе. Вокруг потягивают напитки и суетятся посетители. Куратор нас не видит (наши камеры были отключены), но приглашает всех придвинуть стулья и налить кофе. Брендон – приятный профессор лет сорока пяти, с рыжими волосами и бородой, круглолицый и симпатичный.
Брендон говорит успокаивающие вещи:
– Я не заставлю вас говорить, не волнуйтесь. На самом деле, я люблю тишину. Иногда, если я нервничаю, то представляю себя котом. Вот как я раньше уговаривал себя ходить куда-нибудь. Не как Брендон, а как Кот-Брендон...
Вау, вот придурок. Это заставляет меньше беспокоиться о своей собственной придурковатости.
Нет необходимости что-то говорить или делать в чате. Через час Брэндон наконец говорит, что следующая неделя будет такой же, как эта, но мы встретимся лично. И помните – на следующей неделе мы люди-коты. Нам не придется разговаривать. На самом деле, мы не можем разговаривать. Это запрещено. Так что не бойтесь. Но если вы все-таки боитесь, то все в порядке. Можно вести себя как испуганный кот за клавиатурой, как сегодня, это нормально.
Хорошо, Брендон. Думаю, я смогу встретиться. Буду готова на следующей неделе.
Хотя, некоторые очевидно не готовы.
Осталось всего двенадцать учеников.
Кофейня была точно такой, как выглядела в Zoom. Я нахожу место с табличкой с моим именем и кошачьей аватаркой (мы подготовили их в качестве домашнего задания). Я также видела кошачьи версии других участников. У кого-то был зомби-кот, у кого-то милый анимешный кот, и конечно, домашние и мемные коты. Я сажусь, беру горячее какао, открываю ноутбук и присоединяюсь к чату.
Наш преподаватель Брэндон сидит за соседним столиком. Он определенно видел, что я пришла, но не подает вида, не оглядывается, даже не бросает взгляд. У него тоже есть картинка с котом, пушистым, рыжим, полосатым котом. Кот-Брендон. По правилам, он тоже не может говорить.
Хорошо. Просто кучка чудаков с кофе и изображениями котов, которые сидят и ничего не делают.
Проверка. Я могу это сделать. Как бы я хотела не потеть так сильно. Живот скрутило.
Примерно половина учеников уже были здесь, и я была удивлена разнообразием. Женщина за тридцать в спортивном костюме, мужчина лет около пятидесяти, девочка-подросток, единственный человек младше меня, бледная, с испуганными грустными глазами, одетая в готическом стиле, включая смоки-айс. Один парень по имени Джордж пришел позже и нервно сказал всем, кто сидел на месте:
Мы все ошеломлены. Джордж, мы – коты. Нельзя нарушать правила! Не говори. К счастью, Джордж оглядывает комнату и захлопывает рот.
Пальцы Брэндона стучат по клавиатуре.
BRANDON: Все здесь! Хорошо. Давайте начнем…
Четвертая неделя (после занятия)
Вся эта кошачья штука оказалась забавной. В чате Брэндон спросил нас, почему мы выбрали именно таких котов. Мы могли спасовать или ответить. Затем Брендон разбил нас на пары, чтобы познакомиться друг с другом или побыть “тихими котиками”, если не хочется разговаривать. У меня даже появился один друг!
Goth Girl (это ее ник, но я зову ее ГГ) стала первым человеком, с которым я была в паре. Она примерно моего возраста, так что с самого начала меня как бы тянуло к ней. И она вроде как милая, и… окей, будем реалистами, я бы никогда не подошла к милой девушке в реальной жизни. Но, например, в чате?
Я спросила ее про кошачью аватарку, на которой был супер жуткий монстр, если честно, совсем не похожий на кота. Она очень нервничала и предложила мне начать первой.
FROGGER: Эм, окей. Ну, я выбрала кота в лягушачьей шляпе, потому что у меня какое-то странное лягушачье лицо.
ГГ украдкой взглянула на меня через стол, затем быстро опустила глаза и напечатала:
GG: 🤭не думаю, что ты выглядишь как 🐸. Ну… может только чуть-чуть.
FROGGER: Все в порядке. Я это знаю и абсолютно принимаю. Эй, знаешь, почему лягушки так счастливы быть лягушками?
FROGGER: Они едят все, что их раздражает!* 🐸… Я нашла это в сборнике анекдотов. Так что насчет твоего кота из самых жутких ночных кошмаров, который очевидно не кот? Ты сама нарисовала?
FROGGER: У тебя талант! Я впечатлена. Мой единственный талант – выглядеть как лягушка и шутить лягушачьи каламбуры… и стрелять! Я только что поняла, какой ник должна была взять!
FROGGER: Лягушка-отшельница!** 🐸
BRANDON: Итак, пришло время всем поменять собеседников. Заканчивайте диалоги.
FROGGER: О, проклятье. Что ж, было приятно поболтать, ГГ! Можно я буду звать тебя ГГ? Еще мне очень понравился твой рисунок. С нетерпением жду нашей следующей беседы!
GG: Мне тоже 😊 береги себя лягушонок 🐸
Ладно, это не настоящий разговор. Но технически мы были в реальной жизни, а значит, я общалась в реальной жизни с девушкой, не мамой и не своим отражением. Симпатичной девушкой. Вперед!
Сегодня у нас разговорное занятие, и мысль о том, что я буду разговаривать с ГГ вслух, а не через экран, так ужасает, что меня бросает в пот. Пот над верхней губой. Подмышечный пот. Подсисечный пот. Боже. Я никогда не смогу с ней встретиться. Если только под дождем, чтобы она не заметила, как я потею, но зачем нам встречаться под дождем? Я обречена. Может быть, я пошучу о своих исключительных потовых железах и о том, что лягушки влажные.
Нет! Не используй слово влажные! Боже, я хочу оттолкнуть ее навсегда?
Почему, почему я такая неудачница?
Я вытаскиваю все из шкафа в поисках подходящей одежды, чего-то, что волшебным образом сделает меня милой. И останавливаюсь на зеленом худи с лягушачьими глазами на верхушке капюшона, который застегивается на лице, как лягушачий рот, позволяющий мне спрятаться, когда я неизбежно опозорю себя на весь мир. Идеально.
По дороге на занятие, меня охватывает такое сильное беспокойство, что я чувствую на себе пристальный взгляд. Но когда я оборачиваюсь, позади никого нет. Это просто нервы.
В кофейне я нахожу новый двухсторонний бейдж. На одной стороне написано “Frogger”, на другой кошачья аватарка. Брендон говорит нам, что кошачья сторона означает тишину. Сторона с именем означает разговор. Он призывает нас начать с имен и переворачивать, только если потребуется перерыв.
Половина курса все равно начинают с котов. Нас осталось всего восемь.
“Влажные”, – продолжала я думать в своем жарком худи, желая навсегда выбросить это слово из головы, но, к сожалению, это то, кто я есть и как себя чувствую.
Влажные, влажные, влажные. Убейте меня.
Когда меня не ставят в пару с ГГ, я вздыхаю с облегчением, хотя мне отчаянно хочется посмотреть в ее красивые грустные глаза и пошутить:
– Смотри! Мы принцесса и лягушка, только лягушке никогда не становится жарко!
Вместо этого я в паре с парнем, на табличке которого написано “Dark Lord”. Он высокий, сутулый и у него такой, эм… мрачный… взгляд. Он похож на Кайло Рена, но более скучный и гораздо менее придурковатый. Его аватарка – низкого разрешения черный кот с глазами-лазерами. Нам раздали карточки для бесед, чтобы облегчить общение, но он только смотрит в свои карточки, избегая зрительного контакта. Наконец, он бормочет:
– Разве ты не заметила? – *усиленный взгляд в карточки* – Она не дышит.
Несмотря на то, что я потею в своем худи, внезапно мне становится холодно. Я пытаюсь украдкой взглянуть на ГГ. Когда я снова смотрю на парня, он глядит в ответ с такой жгучей напряженностью, что у меня по коже бегут мурашки, но он быстро опускает взгляд и краснеет. Вероятно, он действительно не может смотреть никому в глаза.
После нескольких перемен партнеров, ГГ становится моей последней собеседницей на сегодня. Ее бейдж все еще повернут кошачьей стороной, и она выглядит совершенно разбитой после упражнения в разговоре. Очевидно, она просто не может заставить себя издать хотя бы писк. Ее лицо покраснело, а на глазах выступили слезы, и хотя ее очередь начинать читать вопрос с карточки, очевидно, она не в состоянии это сделать.
Мне в голову приходит идея, я протягиваю руку и указываю на верхний вопрос в ее списке: КАК ТЕБЯ ЗОВУТ? Затем указываю на себя, дергаю лягушачье худи и рисую пальцем круг вокруг своего лица. Лягушачье лицо.
Она смотрит на меня из-под опущенных ресниц.
Я указываю на первый вопрос своей карточки: ОТКУДА ТЫ? Она качает головой. Я пробую еще одну, отсеивая сложные вопросы, и протягиваю ей вопрос: ЧТО ТЕБЕ НРАВИТСЯ?
Она смотрит на нее, а затем указывает на меня.
– Тебе нравлюсь… я? – слова срываются с губ. Ее глаза расширяются, и я внезапно осознаю, что она имела в виду.
– О! О, Боже! Ты просишь меня ответить, что нравится мне. Не говоришь мне, что ты… нравится… оххх…
Я застегиваю худи, так что теперь она видит только лягушачью маску. Мои щеки горят. В этом помещении действительно невыносимо жарко. Думаю, я могу умереть прямо здесь. Но затем сквозь шум в ушах я слышу звук, который заставляет мое сердце замереть – очень тихий звенящий смех. ГГ смеется.
Я все еще собираюсь провалиться сквозь землю, когда приду домой. Но, по крайней мере, я умру, зная, что смогла ее рассмешить.
Вылезая из своего мешка, я смотрю на ГГ, а она смотрит на меня. Она указывает на ту самую карточку с вопросом, а затем на меня, отворачивается и быстро выбегает наружу.
Я уже направляюсь домой, когда позади меня звучат колокольчики, дверь кофейни открывается, и бариста кричит:
– Эй!
Я уже нахожусь в своем интровертном пузыре (хотя будем честны, я всегда в пузыре), и громкий оклик баристы ввергает меня в панику. “О, нет” – думаю я. Ладони потеют, а горло пересыхает. К несчастью, я уже установила зрительный контакт, так что ловушка захлопнулась. Внезапно, я замечаю, что он размахивает планшетом с наклейками. Этот планшет принадлежит ГГ. Наконец, до меня доходят слова, срывающиеся с его губ:
– … кто-то из твоих одногруппников забыл планшет!
Не зная, что еще делать, я протягиваю руку.
Вспыхивает внутренний монолог: “Что, если он подумает, что ты пытаешься его украсть? Что, если он воспользуется возможностью завязать разговор? Тебе придется притвориться, что ты теряешь сознание, а когда он пойдет за водой, ты проснешься и убежишь…
Но работник улыбается и говорит:
– Спасибо, – протягивает мне планшет и отправляется обратно, а я выдыхаю с глубочайшим облегчением.
Небо над головой глубокого пурпурного цвета, звезды только начинают мерцать, и пока я успокаиваюсь, оглядывая улицу в поисках ГГ, они словно сияют специально для меня. Я замечаю вдалеке ее маленькую фигурку, и следую за ней. Наконец у меня нет ощущения, что на меня смотрят, наблюдают за мной. Должно быть, это потому, что мои нервы наконец-то успокоились… Я становлюсь лучшей, более смелой версией себя? Я представляю, как протягиваю ей планшет, наши руки соприкасаются… (НЕТ! Она одернет руку в отвращении и даже мои фантазии закончатся провалом…) Представляю, как улыбаюсь и засовываю потные руки обратно в карманы после того, как отдам ей планшет и предложу проводить ее домой.
… но с каждым шагом я ощущаю все меньше романтики и все больше чувствую себя сталкером. Если бы она только обернулась на секунду, я бы могла ей помахать!
Мне следует просто пойти домой и продолжить общение онлайн, я так и собираюсь сделать, как вдруг приходит уведомление.
Я нажимаю на ссылки и открываются два изображения, на которые я несколько секунд разглядываю в замешательстве. Первое – это фотография выпускников 1993 года, с вышедшими из моды прическами и одеждой. Второе – фото выпускницы из того же альбома, подписанная Женевьева Грейсон.
Женевьева выглядела в точности как ГГ.
DARK LORD: ты идиотка? Это ОНА.
Его уверенность том, что девушка из выпускного альбома тридцатилетней давности – это ГГ, кажется смешной. Должно быть, это кто-то из родственников. Девушка выглядит в точности как она, но невозможно, чтобы это была сама ГГ. И все же… по спине бегут мурашки, потому что это не просто сходство. Они выглядят… ну, одинаково. Здесь что-то не так. Что-то не…
Взгляд. Я чувствую, что за мной наблюдают.
Я оглядываюсь и кладу планшет в сумку. След ГГ потерян. Я напишу ей о планшете позже. Но сейчас… сейчас я разворачиваюсь и спешу домой, и определенно слышу позади шаги. Уверена, за мной наблюдают, преследуют. Подбираются все ближе и ближе… между тем на телефон снова и снова приходят уведомления. Я рискую взглянуть, и вижу, что мне пишет Dark Lord.
DARK LORD: Разве ты не заметила? Количество учеников продолжает сокращаться?
DARK LORD: Я взял у преподавателя список группы. Ну… украл.
DARK LORD: Неважно. Люди не бросают курс.
DARK LORD: Они ИСЧЕЗАЮТ. Я нашел объявления о пропавших людях.
DARK LORD: Я пытался сказать куратору, но он посчитал меня конспирологом.
DARK LORD: Так что я искал сам. Та девушка, которая тебе нравится… Frogger, в списке ее имя – Женевьева Грейсон. Так же, как в альбоме. И что, ты думаешь, я нашел о Женевьеве?
DARK LORD: … Frogger? Ты еще здесь?
DARK LORD: Вот дерьмо, ты дома? Ты в безопасности? Frogger? Отправляю тебе на почту.
Я бегу, телефон лежит в кармане. Тени… кажется, тени сгущаются вокруг меня. Ощущение, что за мной наблюдают, усилилось настолько, что, клянусь, я вижу глаза, глядящие на меня из темноты. Холод пронизывает до костей, и пока я бегу, глухой звук шагов или отдается эхом, или…
…или вторая пара ног следует прямо за мной, почти неслышимая из-за громкого эха.
Кто-то бежит за мной, почти в моем темпе… но совсем чуть-чуть, с каждым шагом…
Наконец появляются очертания моего дома. Накатывает облегчение, и я бросаюсь навстречу яркому свету огней здания. На секунду я чувствую присутствие ледяного холода, как будто ветер дует мне в спину, а затем я внутри, бегу по лестнице, врываюсь в квартиру, захлопываю за собой дверь и запираю ее. Несколько секунд спустя я наконец беру телефон в дрожащие руки.
FROGGER: Я дома. Думаю, меня кто-то преследовал.
FROGGER: Что ты собирался мне рассказать о Женевьеве?
Ответа нет, так что я иду к компьютеру и вбиваю запрос “Женевьева Грейсон”. От увиденного кровь стынет в жилах. Потому что я нахожу ее выпускное фото. Женевьева Грейсон выглядит абсолютно как ГГ. Но…
Если верить Google, Женевьева мертва уже тридцать лет.
Мне действительно страшно. Очень страшно. На следующее утро я пытаюсь связаться с Дарк Лордом, но он не отвечает. В электронном письме, которое он отправил мне накануне вечером, были вложены сообщения о пропавших людях. Они совпадали со списком имен и контактами наших одногруппников, которые он украл у куратора.
Он был прав насчет исчезновения наших однокурсников.
Но самую худшую новость я узнала позже, читая местные новости, Я искала другие сообщения о пропавших людях, и там был заголовок, который привлек мое внимание.
ИЗУВЕЧЕННОЕ ТЕЛО МУЖЧИНЫ НАЙДЕНО РЯДОМ С КВАРТИРОЙ
Тело Ксавьера Родригеза, двадцати семи лет, было найдено выпотрошенным рядом с его квартирой в ночь на понедельник…
Глядя на фото мужчины в газете, я чувствую, как сердце уходит в пятки. Потому что это Дарк Лорд, глядящий своим напряженным взглядом, на руках у него кот – черный кот с глазами-лазерами с его аватарки. Вероятно, это был его настоящий домашний кот… и эта маленькая деталь делала происходящее ужасающе реальным. Я должна позвонить в полицию? Рассказать, что в ночь смерти Ксавьер пытался меня о чем-то предупредить? О, Боже… Я никогда не смогу пережить допрос!
Я подумываю рассказать Брендону, но Ксавьер уже пытался, и его заклеймили конспирологом.
К началу урока я ничего не сделала. Я жалкая, знаю. Я прихожу в кофейню почти на час раньше, над головой звенит колокольчик, и бариста улыбается в знак приветствия. Я киваю в ответ. И замечаю Брэндона, его лицо радостно просияло.
– Фроггер! Ты рано. Я еще не заказал напитки. Хочешь заказать себе сама? Или ты сегодня тихий котик?
– Конечно, – он подходит и садится со мной за угловой столик, наклоняется и спрашивает в своим мягким тоном. – Что случилось?
Я бешено потею в своем лягушачьем худи. Наклоняюсь к Брэндону, он озабоченно хмурит брови, и я выпаливаю:
– Ксавьер думал, что мы все в опасности, а теперь он мертв, и мы должны позвонить в полицию и устроить засаду Женевьеве потому что… она не дышит.
Ох. Он уже выглядит так, как будто не верит мне. Мое лицо краснеет и горит. Я открываю мессенджер и показываю ему переписку с Ксавьером, выпускное фото Женевьевы и статью про смерть Ксавьера.
– Я не знаю, что сказать, – признает он, качая головой, когда к нему возвращается дар речи. – Все это так…
– Почему ты рассказываешь мне только сейчас? Разве тебе не удобнее общаться по переписке?
– Я не хотела, чтобы она узнала, и боялась, что она может как-то… Не знаю. Я имею в виду, Ксавьер взломал тебя и получил доступ к списку группы.
– Я просто не хотела, чтобы она узнала заранее и пришла за тобой или за мной, – я опускаю глаза. Чувствую себя как предатель, говоря о ГГ в таком тоне. Мне приходится напоминать себе, что она не ГГ. Она Женевьева. И ей намного-намного больше девятнадцати лет.
– Ты была в полиции? – спрашивает Брендон.
– Я уверена, что они просмотрят его почту и сообщения, чтобы найти убийцу. На самом деле, мне нечего добавить, – я умалчиваю, что у меня едва получилось рассказать правду Брэндону, не говоря уже об офицерах в комнате для допросов. Вероятно, я выглядела бы виновато, и они бы подумали, что я имею к этому какое-то отношение, а затем арестовали бы меня за убийство, а я была бы слишком напугана, чтобы защищать себя… и пока мой разум все глубже погружался в эту бездну, Брэндон снова заговорил:
– ...Я сообщу всем, что урок переносится до дальнейшего уведомления. А ты отправляйся домой. И напиши мне, когда доберешься. Хотя… – Он потирает подбородок. – Я лучше провожу тебя. Пойдем.
Мы выходим на улицу. И хотя поверх худи я укутана шарфом, от пронизывающего ветра слезятся глаза. Брэндон расспрашивает меня об исчезнувших одногруппниках, кому еще я рассказала, а я бормочу ответы, как вдруг по телу пробегают мурашки…
– Что случилось? – Брендон останавливается.
– Взгляд, – шепчу я, – кто-то за нами наблюдает…
– Тебе, наверное, показалось. Здесь никого нет.
Я настаиваю на том, что мне не показалось, он задумывается на секунду, а потом хватает меня за запястье и тащит бегом, сказав, что мы должны срезать. Мы проворно ныряем в переулок. Я все еще слышу эхо шагов, чувствую тяжесть взгляда. Но когда мы сворачиваем за угол, все исчезает. Брэндон уходит все дальше от улицы, вглубь переулка, и, наконец, останавливается у мусорного контейнера позади здания, похожего на склад.
– Все еще чувствуешь взгляд? – спрашивает он.
– Это хорошо, – говорит Брендон своим мягким, успокаивающим голосом. – Я бы не хотел, чтобы нашлись свидетели твоей неминуемой кончины.
– … а? – его слова доходят до меня слишком поздно.
И вот я уже на полу, хватаю ртом воздух, потому что он пригвоздил меня к земле. Он улыбается, и его зубы такие длинные… острые… и их слишком много, чтобы поместиться у него во рту.
Он поднимает руку, чтобы вытереть слюну, стекающую по подбородку, и в его глазах появляется звериный блеск.
– Ксавьер подобрался слишком близко, – говорит он. – Я должен был избавиться от него. И я не знал, что он поделился с тобой своими находками. Общая черта социофобов, которая делает вас такой замечательной добычей – это то, что вы никогда не обращаетесь за помощью… каждый раз, в каждой группе. Если у кого-то возникают подозрения, хотя их обычно нет, но если все же возникают, вы всегда приходите ко мне. Жаль, Фроггер. Ты добился значительного прогресса. Я бы гофдифся тобой, ефли бы ты не пафла так вкуфно…
Его зубы стали слишком длинными, чтобы помещаться у него во рту, и теплые капли падали на мое лицо…
И тут возвращается взгляд. Наблюдающий за мной. Раздаются тихие шаги.
Я смотрю за спину слюнявого профессора, и вижу, что за ним стоит бледная девушка с готическим макияжем.
Она смотрит на меня. Потом на Брендона.
Он вытирает лицо, и клыки втягиваются достаточно, чтобы прорычать:
– Приятно, что ты присоединилась к занятию, Женевьева. Моя худшая ученица рядом с лучшей. Ты знаешь, что твоя однокурсница считает тебя бессмертной? Жаль, что у нее нет моего обоняния, иначе она бы все поняла, – он делает глубокий вдох и улыбается. От этой улыбки его лицо становится шире, чем это возможно, обнажая ряды зубов,врезающихся глубоко в череп. Затем он просит ее подождать и не убегать, заставляя его преследовать ее. – Я ненавижу бегать перед ужином.
Он поворачивается ко мне и открывает рот так широко, что может проглотить мою голову целиком…
Это первое слово, произнесенное ГГ, пусть и шепотом
К моему изумлению, Брендон действительно останавливается. Он моргает и оборачивается.
– Что это? – он смотрит на нее, его глаза расширяются, ноздри раздуваются, и он принюхивается, словно учуяв что-то в ее дыхании.
Она глубоко вдыхает, стискивает кулаки и кричит:
Я не знаю, как это описать. Как будто слово покидает ее тело и превращается в воздухе в огромную массу тьмы, тень обретает форму, и в то же время ее настоящее, человеческое тело сжимается, как сдутый воздушный шар. И то, что возникает из ее голоса, разрастается как чернильное пятно, поднимаясь все выше над нами, и всего на мгновение оно вырисовывается, сплошь черное, за исключением слегка заостренных ушей и белых проблесков, должно быть, зубов, и я узнаю это,“кота”, который был на ее бейдже. Кот-ГГ. То есть, конечно, это не кот, и никогда им не был. И, очевидно, теперь, когда монстр освобожден ее голосом, Брендон чует его, потому что за мгновение до того, как тьма окутывает нас, он прыгает и с поразительной ловкостью устремляется вверх по стене здания.
Но эта жидкая тень так же быстро поднимается вверх, и его крики превращаются в бульканье. Раздается хруст и хлюпанье, и на меня дождем проливается кровь.
И затем я слышу крик, на этот раз свой собственный. И бегу. Бегу так быстро, как только позволяют ноги.
Тело Брендона так и не было найдено. Он числится без вести пропавшим. Как и все мои однокурсники. За исключением Ксавьера, насколько я понимаю, Брэндона прервали, и он сбежал, чтобы не быть пойманным.
Прошли недели, а я все еще никому об этом не рассказывала. Кому я могла рассказать?
По иронии, хоть занятия с Брэндоном не сделали меня экстравертом, мне стало проще, например, покупать продукты. Думаю, после последнего смертельного урока, ну… Я обнаружила, что в мире есть вещи пострашнее светской беседы (хотя она все еще входит в топ-10).
GG: надеюсь, ты в порядке, лягушонок, извини, что напугала тебя.
ME: Извини, что думала, будто ты виновата в исчезновении людей. Брендон меня одурачил :(
ME: Так это ты преследовала меня все это время? Наблюдала за мной?
МЕ: Ты знала, кто такой Брендон, и пыталась защитить меня?
GG: если честно, я понятия не имела ничего о преподе. Просто… Я следила за тобой, потому что ты мне нравишься. Ты вроде милая. Прости, я не должна была тебя преследовать.… Просто я взяла курс, потому что у меня нет друзей…
МЕ: О… ну, я даже рада, что так получилось. Если бы ты этого не сделала, наверное, я была бы мертва.
ME: Нет. На самом деле, я, эм… Я тоже следила за тобой однажды ночью. Я не пыталась тебя преследовать, но ты забыла планшет.
МЕ: Так… ты не будешь пытаться съесть меня? Попробовать лягушачьи лапки на ужин?
МЕ: А как насчет этого супер страшного монстра? Кот-ГГ?
GG: Если я не использую голос, он спит.
МЕ: Так мы можем быть друзьями?
МЕ: Хорошо. Что ж… Я должна вернуть тебе планшет, так что.... Как насчет того, чтобы встретиться на следующей неделе? Как… как на занятии? Я закажу напитки, чтобы тебе не пришлось говорить. Мы можем назвать это нашим выпускным!
МЕ: мы отлично проведем время 🐸
(Заткнись, она считает мои шутки милыми).
Так. Моя новая подруга, возможно, монстр. И она съела нашего преподавателя. Но знаете что? Мне норм.
* Игра слов: bugs – жуки и bugs – раздражать.
** Лягушонок Кермит созвучно с hermit – отшельник.
Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта
Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)
Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.