Эмоции: отрывок из книги Анастасии Ивановой «Главная героиня»
Вообще, женские эмоции обычно упоминаются в таком контексте: «Женщины слишком эмоциональны, поэтому им нельзя / не следует...» Ну и там целый список действий или даже профессий, которые женщинам нельзя постигать из-за эмоций.
Например, Кондолиза Райс, 66-й государственный секретарь США, рассказывает о реакции многих людей на ее назначение на должность в документальном фильме Miss Representation:
— Я помню, как много раз во время кампании люди спрашивали: «А вы уверены, что она достаточно крепкая, чтобы быть главнокомандующим?»
Я знаю множество мужчин, которые недостаточно крепки, чтобы быть главнокомандующими, но никто не задавал им этого вопроса.
А главное, чаще всего разговоры про женскую эмоциональность — единственное, что фактически мешает нам занимать те или иные должности. Например, в начале XX века в Советском Союзе не было ни одного документа, который запрещал бы женщинам работать моряками и даже капитанами. Анна Щетинина с юных лет мечтала ходить в море, несмотря на то что все вокруг говорили ей: женщина на борту — к беде.
Но не было ни одного закона, запрещающего женщинам получать профессию, и Анна решилась подать документы. Ее вызвали на личную беседу к начальнику Владивостокского морского техникума. Вот как она сама вспоминала этот разговор:
— Я написала письмо начальнику техникума. Это была и скромная просьба, и уверение в своей готовности ко всем трудностям. Не письмо, а целая поэма. Конверт с замиранием сердца опустила в ящик и стала ждать ответа. Наконец получила приглашение «явиться лично» к начальнику...
— На море захотелось? — спросил он. — А скажите, почему это вам вдруг захотелось?
— Скажите, вам запрещено принимать девушек? — спросила я.
— Нет, не запрещено, — досадно поморщился начальник. — Но я старше вас втрое и от чистого сердца хочу предостеречь. Ну, скажите, что вас заставляет идти на судоводительскую специальность? Начитались романов? Романтика влечет?
— Работа? Вы совсем не знаете этой работы. К вам с первых дней будут относиться не снисходительнее, а строже, чем к другим. На работу придется тратить вдвое больше времени и сил, чем вашим товарищам. Если ошибется и не сможет что-то сделать парень, это будет просто ошибкой. А если вы ошибетесь — скажут: баба, чего с нее взять? Пусть будет несправедливо и обидно, но это будет. А все ваши успехи припишут воображаемым уступкам, которые якобы вам, как девушке, делались. Ведь у нас много людей старой закваски. Попадете к какому-нибудь старому боцману, он из вас всю душу вытрясет... У меня парни частенько с практики удирают, а вы туда же!
Теперь представьте, сколько силы духа и решительности требуется, чтобы не просто начать учебу после таких вот наставлений, но и стать первой женщиной-капитаном. Анне не платили стипендию, в отличие от многих ее однокашников-мужчин, потому что руководство техникума признало ее «бесперспективной студенткой». Поэтому по ночам Анна подрабатывала грузчиком, загружая на корабли мешки по 30 кг, не отказывалась и от подработок уборщицей или санитаркой.
После выпуска Анну распределили в Акционерное Камчатское общество, а через шесть лет она дослужилась до звания капитана. Свой первый рейс в новом звании Анна вспоминает со словами «Уж лучше бы шторм». Дело в том, что, когда советский корабль вышел из Гамбурга (задачей было переправить купленное СССР судно из Германии), на него опустился густой туман. Не видно ни воду, ни даже дверь соседней каюты. Анна говорила, что судно шло как слепой человек, «ощупывая дорогу». Экипаж под ее командованием добрался до советского берега, и скоро она стала мировой знаменитостью — редакции из стран, в которые ходило судно Анны, встречали ее на берегу и писали восхваляющие статьи с фоторепортажами о первой Lady Captain.
Конечно, не все было гладко. Например, однажды на новом судне Анна работала в каюте и попросила принести ей обед туда. Несколько раз заглядывал матрос, но еды она так и не дождалась: матрос не мог понять, где капитан, которому надо принести обед.
Потом началась война, и Анна на своем судне «Сауле» перевозила боеприпасы, продовольственные товары и планировала заняться эвакуацией людей из Таллина. Но до столицы Эстонии судно не дошло: их атаковали немецкие войска, корабль был сильно поврежден. Экипаж занимался ремонтом, посадив судно на мель.
В военное время строительство кораблей было ускорено, и у многих имелся большой недостаток — из-за чрезмерной нагрузки они могли переломиться пополам. Именно это и случилось с одним судном, мимо которого проходил корабль Щетининой. Экипаж Анны помог пострадавшему кораблю, а чуть позже и сам попал в такую же ситуацию; разлом пришлось буквально «сшивать» тросами. «Сшитое» посередине судно Анна довела до ближайшего порта — 800 км по штормовому морю. А еще все это Анна с экипажем проделывала в условиях радиомолчания, без света, маяков, зная, что в любой момент их могут атаковать немецкие самолеты и подводные лодки.
Кроме того, Анна пережила арест мужа в 1937 году по статье об измене родине, боролась за его освобождение и добилась своей цели. Супруги прошли всю войну, а после нее Анна начала преподавать в университете: стала сначала старшим преподавателем, а потом и деканом судоводительского факультета, при этом продолжая ходить в море и даже совершив кругосветное путешествие.
Можно ли сказать, что все мужчины готовы пройти такой путь? В какой-то момент излишняя женская эмоциональность помешала Анне Щетининой стать первой женщиной-капитаном в 27 лет, героически пройти всю войну, бороться за репрессированного мужа? Тогда при чем здесь пол?
При этом мне кажется важным не перекручивать этот регулятор эмоциональности в противоположную сторону: все, я кремень, не буду выражать эмоции, буду ходить в деловом костюме со строгим лицом и уж точно никогда не заплачу прилюдно. Ломать себя и свою личность, чтобы угодить общественным стереотипам, — так себе идея. И вообще, иногда вовремя заплакать может быть очень полезно. Как утверждает Тина Фей, продюсер, актриса, юмористка, сценарист, «некоторые люди говорят: “Никогда не позволяй им видеть, как ты плачешь”. Я говорю: если ты так зла, что можешь только плакать, тогда плачь. Это всех приводит в ужас».
Есть еще одна история про слезы на рабочем месте, и в ней, кроме самого факта слез топ-менеджера запрещенной в России социальной сети, есть и вторая часть: реакция мужчины, да еще и начальника. Эта история, несомненно, пример настоящего равенства, когда один человек выражает свои эмоции, а второй понимает их и искренне сочувствует, и неважно, кто из них какого пола.
Шерил Сэндберг проработала в Facebook* около года и вдруг узнала, что кто-то из коллег говорит у нее за спиной очень неприятные вещи, к тому же неправду. Она пришла к своему руководителю Марку Цукербергу и, рассказывая о ситуации, не смогла сдержать слез. Марк убеждал Шерил, что в эти слухи никто не поверил в любом случае, а потом сказал: «Хочешь, я тебя обниму?» Шерил вспоминает*:
— Я хотела. Для нас это был момент прорыва. Я чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо прежде. Затем я рассказала эту историю публично, полагая, что это может облегчить жизнь другим людям, столкнувшимся с нежелательными слезами. Пресса сообщила об инциденте так: «Шерил Сэндберг плакала на плече Марка Цукерберга», но это не совсем то, что произошло. Произошло следующее: я выразила свои чувства, а Марк ответил состраданием.
В своей книге «Не бойся действовать», которую я обожаю так, что даже создала целый курс для изучения английского по ней, Шерил размышляет о том, что обмен эмоциями помогает развивать более глубокие отношения на работе.
Мы хорошо трудимся, когда делаем что-то интересное с людьми, которые нам не безразличны. И чтобы понимать коллег и партнеров, необходимо делиться эмоциями и считывать эмоции других. Эмоции влияют на каждое решение, которое мы принимаем, и было бы странно отключать их, приходя на работу, как в сериале «Разделение» (Severance). Поэтому, по словам Шерил, работа с эмоциями и понимание их важности делает нас лучшими менеджерами, партнерами и коллегами.
Есть и совсем недавняя история про женские слезы из России — точнее прямо из Совета Федерации. В июле 2023 года Совфед принял поправки в законодательство о психиатрической помощи, которыми упраздняется необходимость создания независимых служб защиты пациентов психоневрологических интернатов (ПНИ).
Нюта Федермессер, руководитель Центра паллиативной помощи, выступала против принятия этих поправок, говоря о том, что они скорее ухудшают положение пациентов и их семей, чем помогают им. Она просила убрать часть поправок и доработать законопроект, чтобы он был действительно полезен людям. Нюта предлагала заняться созданием независимых органов для защиты прав пациентов ПНИ и дать полномочия людям, которые этим занимаются, принимать жалобы и подавать в суд.
Но законопроект был принят единогласно.
Нюта выходила из зала заседаний со слезами на глазах и такими словами:
— Я думаю, что я не буду больше заниматься федеральным законодательством, потому что мы с вами вашими же усилиями живем в стране, где законы пишутся и не соблюдаются. Где законы голосуются, совершенно безумные, потому что вы думаете, что вас и ваших семей они не коснутся. Очень стыдно за эту Думу, страшно стыдно.
Если вы еще не видели это видео, посмотрите. Это слезы человека, которому не все равно. А это всегда важно видеть. И чувствовать.
А вчера я смотрела какое-то шоу на YouTube с Екатериной Варнавой, и она рассказывала, как они снимали Comedy Woman до 4:30 и один из операторов просто не выдержал нагрузки, психанул и ушел с площадки прямо посреди съемочного процесса. Пришлось доснимать без него, но вряд ли кто-то сказал ему: «Ох уж эта ваша мужская эмоциональность!»
Мне нравится думать, что мы все просто разные люди со своими эмоциями. Не «мужчины» и «женщины», а люди. Кто-то более эмоционален, кто-то более стабилен и рационален. А кто-то эмоционален в одной ситуации, при этом серьезен и даже жесток в другой. Не потому, что он или она мужчина или женщина, а потому, что так сложился жизненный путь. И многое на пути — в наших руках.
Что вы чувствовали, читая строчки о «женской эмоциональности»?
Когда вы в последний раз выражали эмоции на работе или в профессиональной ситуации? К чему это привело? Как вы себя чувствовали?
Какие эмоции вам хотелось бы выражать больше?
Как вы узнаёте об эмоциях других людей — на работе и дома? Как можно улучшить систему обмена эмоциями?
Как вы чувствовали себя, читая истории Анны Щетининой, Шерил Сэндберг и Нюты Федермессер? А слова Тины Фей и Кондолизы Райс?
Глава из книги Анастасии Ивановой «Главная героиня».
За книгой: сайт издательства / Читай-город / WB / Ozon
* Название социальной сети, принадлежащей Meta Platforms Inc., признанной экстремистской организацией на территории РФ.
* Сэндберг Ш., Сковелл Н. Не бойся действовать. Женщина, работа и воля к лидерству.