До чего же, оказывается, люди любят читать!...
Прочитал триллерок – настолько во всех отношениях убогий, что и рецензию писать вроде как-то неспортивно, — но парадоксальным образом он привел меня к вынесенному в заголовок выводу.
Автор Ruth Ware, называется The Lying Game, существует в русском переводе: Рут Уэйр, «Игра в ложь». Уэйр, как я выяснил в гугле – автор нескольких бестселлеров в прекрасном жанре «психологический триллер». Ну поехали.
Форма
Написано оно – никак, то есть художественный текст отсутствует. В последние лет пятьдесят в популярной литературе набирает силу (с прискорбием вынужден заметить, начинает преобладать) ужасающая тенденция вести повествование в настоящем времени. Как бы непосредственное восприятие. Как бы прямое переживание. Как бы.
Это сильно облегчает автору жизнь. Ему больше нет необходимости структурировать рассказ: что вижу, то пою. Очень удобно, можно километрами гнать, только сюжет сляпать, и готово – как бы текст.
Вот Уэйр и не заморачивается. Героиня видит чашку на столе – пишет: вижу чашку на столе, чашка такая-то и такая-то, стол этакий-то. Надевает платье – пишет: надеваю платье (подробно). Отбора никакого. Чем отличается перечисление событий от рассказа, а описание – от художественного описания, ей невдомек.
Сую левую ногу в левую тапку синего цвета, правую ногу в правую тапку синего цвета, принимаю вертикальное положение, поднимаю левую ногу в тапке синего цвета, ставлю ее перед собой на пол, переношу на нее вес тела, поднимаю правую ногу в тапке синего цвета, ставлю ее перед собой, переношу на нее вес тела, повторяю пять раз, в результате чего оказываюсь в семи сантиметрах от прямоугольного стола на четырех ножках, покрытого клеенкой в цветочек.
И так всю дорогу, я даже не сильно утрировал. Творческий метод, скажете? На фиг такой график. Это не метод, а лень-матушка, авторская невзыскательность к себе любимому.
Я, надо сказать, читаю много женской литературы – главным образом потому, что в женщинах-авторах бывает некая, извините за такое выражение, стервозность, которая придает их повествованию едкую наблюдательность, умение выволочь на свет божий то, что от мужского глаза, пожалуй, и скроется. Они твердо знают, что дьявол в деталях.
Уэйр же, судя по этому тексту, вообще не понимает, что такое деталь. Наблюдать – то есть вычленять из сплошного аморфного потока скучных и случайных подробностей именно то, что заиграет, что нам о чем-то сообщит, прицепится к общей картине, отзовется, создаст образ – она не то не умеет, не то ленится, не то не удостаивает. Юмор, важнейшая составляющая часть прозы, у нее отсутствует как категория, всё серьезно, тяжеловесно, глубокомысленно.
А что, что глубокомысленно-то? Может, там такое богатство содержания, которое с лихвой искупит убожество формы?
Содержание
Когда я открыл книжку – название же такое многообещающее! – и прочитал оглавление, сколько было надежд! Вы гляньте:
Rule One: Tell a Lie. (Правило первое. Лги)
Rule Two: Stick to Your Story. (Правило второе. Стой на своем)
Rule Three: Don’t Get Caught. (Правило третье. Не попадайся)
Rule Four: Never Lie to Each Other. (Правило четвертое. Не лги своим)
Rule Five: Know When to Stop Lying. (Правило пятое. Умей остановиться)
От предвкушения аж дух захватывает! У вас тоже? А зря.
Ничего этого в тексте не будет. Вот просто не будет, и всё. Того, что у нас начинает клубиться в голове – всевозможные ситуации, представляющие драматургию этой игры и этой лжи; конфликт, чьей движущей силой станет эта опасная игра, представленная в разнообразных аспектах – ничего этого там нет.
С самого начала автор делает попытки нас завлечь: ух, чего будет!... Мы, девчонки, в свое время… изоврались! И вот…
И читатель, наивный, все надеется, надеется. Он даже пытается закрыть глаза на топорный прием, когда рассказчик скрывает информацию, приоткрывая завесу известной ему с самого начала Ужасной Тайны только на середине. А как еще держать читателя в напряжении? Только временами подбрасывая ему: ух, чего расскажу-то… потом. Мы… такое страшное!... нет нам прощения!... вы читайте, читайте, дальше будет интересно!..
Интересно не будет, а прием – дешевка. Я бросил бы сразу, но проклятая надежда не отпускала: а вдруг тема игры в ложь хоть как-то разовьется?
А фигушки. Автор нам сообщает, что вот, понимаете, мы в детстве много врали, это у нас такая игра была. Так мы это уже из оглавления вычитали, ты покажи! Ну вот… однажды (следует вялая история, подобных которой у читателя самого навалом без всяких игр, мало ли кто что кому приврал). А вообще да, была игра, как же, верьте на слово!
Но в литературе на слово не верят, то есть верят не декларациям, а доказательствам. Говоришь «играли» - расскажи как. Говоришь – «мы, четверо девчонок, противостояли Им Всем» - да покажи же! Хоть один конфликт, хоть один повод для противостояния, хоть одно отличие между «вами» и «ими» кроме того, что вы покуривали и попивали. Покажи хоть один характер, одного живого человека, кроме сферических клуш в вакууме.
Не, не покажет, не расскажет. Изобретательности не хватило. И вообще выяснилось, что развивать заявку, на которую мы повелись, автор не собирается.
Когда речь в первый (из шестисот пятидесяти) раз зашла о том, что они советшили Ужасное – померещилось, что хоть тут-то выстрелит это ружье из заглавия и оглавления, что девчонки в самом деле заигрались, заврались и именно это привело к каким-то немыслимым последствиям! Но нет же, нет. Мухи – отдельно: автору пришло в голову завлекательное название, не пропадать же. Котлеты – отдельно: средней руки триллерок, высосанный из пальца и зияющий логическими прорехами.
И вот тут-то я задумался
Бестселлер. Уже и кино сняли. То есть это покупают и читают. Я попытался представить себе этого читателя - и не смог.
Мне всегда казалось, что люди, способные поглощать подобную пафосную, плохо слепленную чушь, вовсе не читают книг, а ограничиваются журналами в парикмахерской.
galina_kayumova , которая читает со скоростью света, ест таких авторш на завтрак дюжинами, и которой это изделие попалось случайным образом в рамках книжного челленджа – но это особый, единичный случай, из таких уникальных читателей массового успеха не сошьешь. К тому же, когда читаешь в переводе, подозреваю я, может возникнуть ощущение «это, небось, перевод неудачный, а в оригинале хоть куда».
Что же выходит – люди до такой степени стремятся читать, что согласны читать что угодно? Они, получается, хотят водить глазами по строчкам, переживать за героев, с сожалением откладывать книжку «до завтра», дочитывать еще хоть капельку – «до главы!», напряженно ожидать «что будет дальше», надеяться, что «все хорошо кончится». Всё это, что мы ассоциируем с некоей ушедшей золотой порой «когда люди читали книжки» - оно, значит, и сейчас никуда не делось, раз люди согласны платить деньги хоть за что, хоть за суррогат, чтобы только – читать?..