Клуб
Танцующий на одной ноге чертик в оранжевом круге – логотип модного заведения был знаком большинству горожан возраста от четырнадцати и лет до тридцати точно.
Когда ночной клуб у тебя в городе единственный, хоть раз, но точно здесь побываешь.
Степан стоял на другой стороне перекрестка и наблюдал за суетой у входа.
На второй этаж вела массивная железная лестница, на двух площадках которой «клубился» народ. Стайками поднимались и спускались девчонки, парни курили, переговаривались, смеялись. Каждые пять минут у клуба тормозили такси и бомбилы. В машины садились пять минут назад образовавшиеся парочки, которым наскучил танцпол. Их сменяли новые посетители, поднимавшиеся наверх.
Заведение находилось на тихой улочке в центре. Администрация клуба позаботилась об отличной звукоизоляции. Даже когда открывалась дверь, на улицу звуки музыки не доносились. Если что и резало слух, так какой-нибудь «тынц-тынц-тынц» из очередной заниженной «Приоры», хозяин которой решил понтануться перед модными девчонками, подъехав ко входу в клуб.
Довольно быстро к такому персонажу спускался дюжий охранник, и секунд через тридцать возвращался привычный звуковой фон ночного города.
Клуб работал почти всегда. За исключением редких ночей, когда ментам нужны были дополнительные «палки», а городским властям отчет о том, как бескомпромиссно они борются с наркотиками.
Тогда вместо желтых таксомоторов и раздолбанных рыдванов у входа в клуб тормозили два-три микроавтобуса с «космонавтами». Часть силовиков оставалась внизу в оцеплении, другая резво трусила наверх по железной лестнице. Менты щедро раздавали приветы резиновыми дубинками гражданам, не успевшим спрятаться внутри или сигануть вниз с промежуточной площадки и сделать ноги от милицейской облавы.
Масштабная облава всегда заканчивалась некоторым затишьем и перерывом в работе клуба на две-три недели. Потом администрация, которая к тому времени менялась полностью, готовила масштабное мероприятие, что-нибудь вроде «Молодежь против наркотиков» или «Скажи смерти нет». Дальше все шло по накатанной. До новой милицейской облавы, очередной заменой администрации и проведения вечеринки из серии «пчелы против меда».
И вот, что интересно. Кто-то из бывших менеджеров клуба получал «черную метку» и больше никогда не мог получить работу в этой сфере. Кто-то даже уезжал на зону, если взяли совсем на горячем. А вот настоящие хозяева заведения всегда выходили сухими из воды.
Вероятно, клубом владели очень уважаемые люди. Впрочем, Степан явился сюда не с инспекцией, кто и насколько легально тут зарабатывает. Его интересовала клубная сошка помельче.
Через полчаса стало ясно, что не вся толпа у входа в клуб колышется стихийно. Помимо посетителей были тут и те, кто «работал»: продавал страждущим «колеса» и «марки». То, что на языке сухого милицейского протокола называется «вещества».
Степану было не до морали и не до заботы о чужом здоровье. Каждый сам делает свой выбор. Обычно все это начинается «по приколу», чтобы музон лучше долбил и хватило энергии продержаться до утра, но вот на смену легким колесам очень быстро приходит Его Величество Герыч, либо более тяжелые синтетические аналоги, спрыгнуть с которых не получится при всем желании.
Степан искал среди бегунков, что расшатанной походочкой якобы случайно оказываются у компаний, стоящих у входа, вполне конкретного человека.
Когда у тебя есть имя и фамилия, а также доступ к социальным сетям, найти нужного персонажа особого труда не составляет. Для этого даже необязательно быть следователем с дипломом юридического факультета. Хватит элементарной логики и наблюдательности.
С логикой у Степы было все нормально, а наблюдательность была вознаграждена на сорок первой минуте терпения. На ступеньках появился очередной дерганый дилер в толстовке с ярким принтом RAVE. Павел Сергеевич Игнатов, собственной персоной. Теперь требовался более близкий контакт с братом убийцы сестры и матери.
Степан вышел из плотной тени кирпичной стены исторического здания на другой стороны улицы и направился к железной лестнице клуба.
Поднялся на промежуточную площадку. Простоял тут еще минут десять, дождавшись приближения куртки RAVE, дернул парня за рукав:
Наткнулся на холодный оценивающий взгляд и показал купюру в десять баксов.
Деньги тут же растворились в неуловимом движении подвижных нервных пальцев. Взамен возник маленький пакетик с розовой таблеткой. Степан накрыл его ладонью, не забыв оглядеться по сторонам, нет ли поблизости любопытных зевак.
- Слышь, - Степан ухватил молодого дилера за рукав толстовки, - а еще есть у тебя? А то у нас компашка большая, здесь светиться не варик, но закинуться в тему будет.
Теперь он показал молодому парню веер из стодолларовых купюр. Глаза того жадно блеснули.
- Жди здесь, - тихо бросил визави и резво потрусил вниз по лестнице.
Оставаться на месте Степан не собирался. Как только парень спустился вниз, Степан тут же двинул за модной толстовкой.
Дилер свернул на соседнюю тихую улочку. Пару раз резко оглядывался, так что Степан едва успевал прижиматься в густую тень стен и заборов, куда не доставал свет редких уличных фонарей.
Через две минуты Пашка Игнатов, а это был именно он, оказался у видавшей виды белой шестерки, припаркованной рядом с мусоркой. Открыл багажник, еще раз осмотрелся и наклонился, дав Степану возможность тихо и быстро преодолеть разделявшее их расстояние.
Степа тихо подошел к машине и увидел, как Павел шарит рукой за пузатым сабвуфером, подсвечивая себе тусклым экраном смартфона.
Наконец, дилер нащупал то, что хотел, начал разгибаться, когда ему на плечо легла рука Степана.
- Опаньки! Это я удачно зашел! – Степан все еще оставался в образе беспечного гуляки, готовым заплатить за дополнительный кайф.
- Э, руку убрал, - напрягся хозяин модной толстовки.
- Ладно, ладно, не парься. – руку Степа убрал, а другой достал давешний веер из баксов. – На, лавэ бери, товар давай, да. Только, братан, извини, один таблетос я здесь зажую, чтобы ты мне туфты не загнал, лады?
- Валяй! – субтильный Пашка только пожал плечами.
Выдал Степану очередную таблетку, все также запечатанную в целлофан, но теперь почему-то желтую, а сам с профессиональной сноровкой стал пересчитывать врученные ему баксы.
Степа, не торопясь, изображая из себя матерого ценителя качественных колес, открыл упаковку и проглотил желтую пилюлю.
- И когда приход? – поинтересовался он.
- Ща всё будет, - ответил молодой дилер.
Степан не успел сделать и нескольких вдохов, как мир вокруг изменился. Тихие звуки ночного города стали громче, краски ярче, изнутри откуда-то поднималась энергия, распирала грудную клетку и рвалась наружу. Хотелось бежать, действовать, делать хоть что-то, лишь бы не стоять без движения.
Теперь огромных усилий стоило сохранять прежнюю интонацию, чтобы собеседник не сразу понял, что Степан уже плохо контролирует собственное тело, движения и реакции.
- Слышь, чувак, а скажи еще, где твоего братана найти? – спросил Степа всё с той же развязной интонацией ночного прожигателя жизни.
- Я почем знаю? – Пашка снова пожал плечами. – Зачем он тебе? Вот товар, забирай и вали. Да и братан мой не при этих делах.
- Мож, и не при делах. Только, слышь, он бабла мне должен. Или ты за него отдашь?
- Ты ничё не попутал?! – Пашка искренне возмутился наглости назойливого незнакомца, - да я…
Незадачливый дилер получил резкий удар в пах. Согнуться пополам ему не дали крепкие пальцы, что вцепились в острый кадык, забивая все вокруг противным запахом мази Вишневского.
Тело Степана реагировало самостоятельно. Наконец-то энергия, что бурлила внутри, получила возможность выплеснуться во внешний мир.
А мир Степана двоился, как отражение на водной глади, что колеблется под легким ветром.
С одной стороны, Степа осознавал, что держит хиленького подростка одной рукой за горло, другую на всякий случай оставив свободной. С другой, видел себя как будто со стороны, а где-то на краю сознания чертик с эмблемы клуба одобрительно кивает своей козлиной бородкой.
Пальцы на кадыке молодого дилера он сжимал все крепче и крепче. Теперь второй рукой ухватил его за волосы, собранные в конский хвост на затылке, и потянул вниз. Тусклый свет ближайшего фонаря осветил глаза, теперь полные ужаса, а не алчности.
- Слышь, чувак, - прохрипел Степан злобным шепотом. – Я пошутил. Братан твой бабла мне не должен. Но должок за ним есть. Твоя никчемная жизнь. Все, блядь, отбегался.
Пальцы на тонком горле сомкнулись с максимальной силой. Степа давил и давил до хруста, до вязкой мякоти, до тех пор, пока в глазах торговца наркотиками погасла последняя искра жизни, зрачки расширились и словно покрылись мутной прозрачной пленкой.
Тело под руками Степана обмякло, голова свесилась набок. Степан перехватил труп подмышки, дотащил до ближайшего мусорного контейнера и запихал его туда, набросав сверху картонных коробок из соседнего ящика.
Пошатываясь, Степа побрел в сторону дома.
Действие таблетки заканчивалось также резко, как и началось. Никаких сил больше не было.
Хотелось растянуться прямо здесь на голом асфальте. Хотелось закрыть глаза, чтобы они не болели от резкого света тусклых уличных фонарей. Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать никаких звуков. Вдруг они снова напомнят предсмертный хрип минуту назад живого человека.
Хотелось испытать хоть какую-то радость от свершившийся справедливости. Только вместо радости Степа все глубже и глубже проваливался в серую пустоту, где продолжал веселый танец черт с козлиной бородкой.