Ия
На пляж идти Степан не собирался.
После дежурства хотелось только одного — завалиться на койку и вырубиться. И Барс тоже был бы счастлив, если бы после короткого отзыва бойцы снова занялись бы чем-то, как казалось Барсу, более серьезным: отработкой навыков рукопашного боя, стрельбой или штурмом городской застройки.
Валяев же всегда настаивал на том, чтобы у его подчиненных были варианты смены деятельности и полноценный отдых.
- Идите, расслабьтесь. Устройте себе выходной. Посмотрите на обычных людей. А завтра заступите на смену с новыми силами.
Степану тоже казалось, что все эти походы за пять километров от расположения — пустая трата времени. Но товарищи настояли, да и Валяев дал понять, что это — приказ. А приказы, как известно, не обсуждаются.
Так он и оказался у кромки моря, на маленькой набережной, где стихийно возникла крошечная инфраструктура по обслуживанию немногочисленных туристов, которые приезжали сюда из большой страны совершенно официально с минимальными формальностями на таможне и по родным внутренним паспортам.
С каждым годом турпоток вырастал. Народ привлекали сюда относительно невысокие цены на жилье, свежие фрукты и море, прозрачное, чистое, теплое. Здесь отдыхающим не нужно вставать спозаранку и тащиться на пляж, чтобы заранее занять место, кинув полотенце на еще холодную гальку.
Степан размышлял обо всем этом, направляясь к пляжу под уже теплым солнцем, что поднималось все выше и выше.
В начале июня к полудню было уже жарко, а вот вода обжигала приятной прохладой. Так что все-таки Валяев прав: отдыхать надо. Выкидывать из головы патруль ущелья, занятия по рукопашке и все-все-все, что касается служебно-казарменных дел.
Девушку, что стояла у прилавка с мороженым перед самым входом на пляж. Вроде бы ничего особенного: выцветшая футболка, легкие штаны, белоснежные волосы собраны в небрежный пучок. Только было в плавных движениях маленькой точеной фигурки что-то живое, настоящее и непосредственно-беззащитное.
Она передавала сдачу, легким жестом поправляла волосы, смеялась, что-то сказав очередному покупателю.
Степан подошел поближе и, как мороженое, растаял под взглядом двух огромных серых блюдец. Внутри каждого блюдца сидело по веселому бесенку:
- Да все равно, - пожал он плечами.
Она усмехнулась, достала из холодильника бело-голубой брикет.
- В детстве тоже так говорила. Потом злилась, что пломбир попался, а не шоколадное или клубничное.
- Пломбир нормальный, - ответил Степан, постаравшись, чтобы голос не проседал и звучал ровно.
- Да ладно? – два бесенка в серых глазах показали ему длинные языки. – Тогда держи.
Степан взял мороженое и ушел. Раскинул полотенце на мелкой гальке. Сел, открыл мороженое. Смотрел на синюю морскую гладь, наслаждался прохладой пломбира в ладони, но время от времени бросал через плечо взгляды на беловолосую фигурку у входа на пляж.
В очередную увольнительную Степа летел, как на крыльях. Даже уговоров сослуживцев не понадобилось.
Увы, у входа на пляж не обнаружилось ни передвижной тележки с мороженым, ни маленькой беловолосой фигурки.
Уже собираясь уходить, он вдруг снова увидел ее под лучами закатного солнца.
Девушка стояла у кромки воды, босиком, подняв до колен легкую юбку и смотрела на горизонт.
Ветер развивал ее волосы, набегавшие волны касались пальцев ног.
Словно цунами накрыло Степана. Он замер, не в силах отвести взгляда от девушки, белые волосы которой подсвечивали мягкие солнечные лучи. Словно нимб висел у нее над головой, да и сама она напоминала ангела, вдруг спустившегося в этот насквозь материальный мир.
Сейчас он испытывал нечто большее, чем восхищение, которое вызывают красивые лица или стройные женские фигуры. Словно увидел человека, которого знал всю жизнь, но только сейчас понял, что почти не знает его, но очень хочет узнать, как следует.
Девушка, почувствовав чужой взгляд, обернулась. Легко улыбнулась Степану, и снова отвернулась к морскому прибою.
Степан поднялся, сглотнув. Закинул на плечо полотенце, подошел к девушке.
- Пломбир нормальный, - теперь и он улыбался.
- Завтра можете снова прийти за мороженым, - два веселых бесенка в серых глазах-блюдцах откровенно веселились, рассматривая Степана.
- Завтра не могу. Но приду обязательно. А как вас зовут?
- Я обязательно приду за пломбиром, - пообещал Степан. – Сегодня тоже хотелось мороженого, но…
- Ну, и у меня иногда бывают выходные…
- Хорошо, до встречи, Ия. Меня, кстати, Степан зовут.
- До свидания, Степан. До встречи! – девушка опять смотрела на горизонт и безбрежную морскую гладь, потеряв всякий интерес к молодому человеку.
Степан немного замялся, а потом развернулся и пошел к выходу с пляжа.
В третью увольнительную Ия и передвижная тележка с мороженым оказались на месте.
Степан, увидев впереди точеный силуэт, остановился и несколько минут наслаждался картиной издалека. Смотрел, как Ия поправляет волосы, когда задумывается. Как смешно прикусывает губу, отсчитывая покупателю сдачу. Как смотрит на море, будто разговаривает с ним.
- Пломбир нормальный, - сказал он, подойдя к передвижной тележке и улыбаясь.
- Держите, - протянула Степану бело-голубой брикет.
- Ия! А давайте с вами погуляем? – набрался смелости Степан, не ожидая от себя ничего подобного. – Мороженое ведь рано или поздно закончится?
- А давайте! – просто согласилась Ия. – Приходите сюда часа через четыре. Только у меня просьба.
Степан вопросительно посмотрел на девушку.
- Предлагаю перейти на «ты», а то чувствую себя героиней какого-то романа из прошлого века.
- Как скажете… скажешь, - Степан широко улыбнулся. – Через четыре часа.
Они ушли с пляжа по дороге, что вела в сторону холмов.
- Откуда у тебя такое необычное имя?
- Отец был романтиком, а еще увлекался научной фантастикой.
Ия нахмурилась, став серьезной. Немного помолчав, рассказала, что родители погибли в автомобильной катастрофе по глупой случайности. О том, что остался у нее только дедушка, который в последний момент вытащил ее из интерната и привез сюда, к морю. Море она безумно любит, но иногда и море, и это место, кажутся ей тюрьмой.
Степан слушал голос Ии, отмечал, как по-особенному она произносит некоторые слова. А потом пришла его очередь рассказывать о себе.
Его снова не покидало ощущение, что эту девушку он знает тысячу лет, но только сейчас нашел ее по-настоящему и хочет узнать о ней любые, самые мелкие подробности.
Рассвет они встретили, сидя на камнях, обдуваемые прохладным утренним ветром.
Потом он довел спутницу до маленького домика, что притулился на высоком выступе под нависшей над ним скалой.
- Такое ощущение, будто это утро не настоящее, - задумчиво сказала Ия. – Все слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Степан не ответил. Смотрел на девушку, что легко поднималась по крутым ступеням к маленькому домику наверху под первыми лучами солнца.
Он понял, что не собирается терять ее и сделает все возможное и невозможное, чтобы остаться с ней.
Дождался пока Ия доберется до открытой деревянной террасы и помашет ему оттуда рукой. Махнул в ответ, а потом развернулся и побежал, чтобы оказаться в расположении раньше, чем Барс начнет рвать и метать, заметив его отсутствие.
Первым, кто попался Степану, который восстанавливал дыхание после внепланового марш-броска, был Механик.
- Слышь, Город, - сказал ему Женька. – Барс уже о тебе спрашивал. Я сказал, что тебя слегка придавило и ты на очко отлучился. Понял?
- Спасибо! – Степан кивнул, растерявшись от такой неожиданной поддержки. – Понял.
А уже через несколько минут вчерашние враги самозабвенно лупили друг друга в очередном спарринге под бдительным взором Барса.
Вечером, лежа на жесткой койке, Степан раздумывал, а как сказать Ие, что он хочет быть с ней? Как объяснить, что речь идет не о мимолетном курортном романе, а выборе на всю жизнь? Сможет ли он найти нужные слова, и что будет делать, если получит от ворот поворот?
Мало-помалу в голове начал формироваться монолог. Слова приходили не все и не сразу. Степану понадобилось несколько вечеров, в которых перед сном он тренировался произносить все эти слова мысленно, переставляя и заменяя те, что казались ему неудачными.
Наконец, он отрепетировал все, что собирался сказать Ие в следующей увольнительной.
Жизнь распорядилась немного иначе.