"Сильна как смерть". Умна как свет.
На этот раз я предлагаю обратиться опять же к французской литературе – к не самому хайповому роману Ги де Мопассана «Сильна как смерть». Многие из вас слышали, а, возможно, даже и читали романы «Милый друг» («Я для них остаться должен своим парнем – парнем в доску: наркоманом, Жоржем Дюруа…» - явная аллюзия Чижа на этот текст, который, кстати сказать, «прочитал» он довольно интересно, исходя из текста песни «Ассоль»), «Жизнь».
В целом в романе поднимаются проблемы, о которых с удовольствием рассуждают совковские учителя литературы (вот, буржуазное гнилое общество, Сталина на них нет и т.д.). Все герои – представители парижского "света", которые ведут обычную жизнь, описанную на миллиардах страницах различных европейских текстов: ходят на приемы, светские вечера, гуляют по Булонскому лесу, пьют кофе и гроги в гостиных и проч. Всех героев романа (главных – художника Оливье Бертена и светскую даму Ани де Гильруа) интересует их образ, который они демонстрируют в обществе, но не их сущность. То есть они заботятся о том, как они выглядят, что о них думают другие графы, маркизы, но вопросы бытия, саморазвития и т.д. остаются на периферии (это доказывает даже сверхдраматичная финальная сцена произведения). Интересным является то, как графиня де Гильруа в высшей степени тонко чувствует, как более выгодно преподнести себя обществу в целом и своему любовнику – Оливье Бертену, в частности.
В этом смысле крайне занимательной оказывается антитеза свет-тьма. Как я уже писал выше, графиня искусно умела демонстрировать себя в обществе и использовала огромный арсенал инструментов для того, чтобы максимально ярко показать свою уже увядающую красоту. Для этого она даже использовала свою восемнадцатилетнюю дочь, которую наряжала особым образом и давала ей пользоваться туалетами, предназначенными для молодой женщины, но не для девушки. К тому же Аннета де Гильруа (дочь) стала перенимать манеру речи, поведения матери, что г-жа де Гильруа (мать) смогла в обществе подать под соусом «обратите внимание, я женщина с уже распустившейся изысканной красотой, а это моя дочь, которая только через какое-то время станет оформляться в писанную красавицу, так что сейчас все смотрите на меня». Манипуляции такого характера в общем-то довольно типичны, вернемся к заявленной антитезе. На каком-то интуитивно-осознанном уровне она смогла даже освещение использовать в своих целях. Салоны и гостиницы – это пространства притупленного света, в котором видны абрисы, контуры, детали, на которых акцент делает человек. Получается, что в таком «светском» пространстве недостаточного освещения важность изысканного туалета, броского аксессуара возрастает в разы. А, как вы можете догадаться, Ани умела пользоваться этим легким инструментарием, чтобы направить все «прожекторы» на себя, как заправский взломщик, который различными шпильками и проволочками вскроет дверь любой сложности. «Уловка» в этой игре со своим образом открывается полностью Бертену (и читателю) в тот момент, когда художник встречается с г-жой в Ронсьере, в сельском пространстве, в месте вдоль и поперек залитом светом. В нем, где невозможно демонстрировать только свои очертания и наиболее выгодные стороны, Оливье Бертен увидел разительную разницу в образах матери и дочери, узрел то, насколько Анетта ярче, моложе и свежее своей матери. «Чары» г-жи как рукой сняло со светского художника. Он влюбился в слегка улучшенную версию г-жи де Гильруа в ее молодые годы…
Таким образом, Ани де Гильруа использовала не только привычные всем нам (или всем им – светским дамам) инструменты поддержания «качества» своего образа как то: наряды, туалеты; создание контраста со своей дочерью (хотя умело использовать Анетту в качестве «страшненькой подружки» - метод тоже далеко не типичный). Но даже пространство и свет опытная светская дама сумела обратить в свою сторону.