Принц из шестого подъезда
Когда мне было года четыре, я влюбилась в одноклассника моей старшей сестры. Детское сознание запомнило его хулиганом из шестого подъезда с поэтичной фамилией Гилязов, дергавшим своих ровесниц за косички, а их котов – за хвосты. Трезвая реальность в лице сестры утверждает, что был он всего лишь слащавым наглаженным татарчонком и никаким романтическим хулиганством там даже не пахло, я, разумеется, этой клевете не верю.
Поскольку сфера любовных интересов моего принца лежала в другой возрастной плоскости, мне оставалось только всеми силами мечтать поскорее вырасти, чтобы он перестал воспринимать меня как бесполую ляльку и проникся глубиной и многогранностью моей личности. Я поверяла страдания сердца лучшей подружке Машке, влюбленной в ЕГО друга, и вдвоем мы вечно околачивались возле спортивной площадки, где гоп-компания света очей моих прозаично играла в футбол. Разумеется, никто из здоровенных 13-летних лосей не обращал внимания на пузатую мелочь вроде нас, и мы с Машкой могли беспрепятственно глазеть на наших божеств и предаваться мечтам о нашем первом «раз-и-на-всю-жизнь».
А потом я пошла в школу и отдала свое вероломное сердце Сашке Кирисенко, соседу по парте, после того, как он на уроке труда покромсал в бахрому мой праздничный белый бантик. Помнится, мама возмутилась ужасно, а я уже тогда была выше таких земных глупостей, как белые бантики – что за бабские сопли, вот то ли дело Сашкина тельняшка и кеды... Правда, одновременно с этим я периодически умирала от любви к кареглазому красавчику-Ванечке, но это только потому что он занимался бальными танцами и как-то очень волнующе произносил букву Ш.
И много еще потом было объектов страсти в моей жизни: киногероев, вроде Зорро и Атоса всех времен и народов в исполнении Вениамина Смехова (могла ли я предположить, что буду учиться на одном потоке с его внуком?); поп-певцов в виде «темненького из Иванушек» (в то время как вся страна умирала по Рыжему); старшеклассников из первой смены, как тот шатен с чудесным румянцем – так и не знаю, как его звали, вроде, Костя... ВМКашников, теноров и баритонов, чемпионов мира по фитнесу, старых мумий, косоваров, греков и конечно же, армян 😁
И все они, за очень-очень редким исключением, были кареглазыми брюнетами.
Потому что в каждом я искала свою первую детскую любовь – черноглазого и черноволосого принца из шестого подъезда.
Несколько лет назад мы столкнулись с ним на просторах социальной сети: я – молодая и дерзкая выпускница филфака МГУ – и он – пожухлый мужик средних лет из среднеазиатской провинции, не догоняющий мои тонкие эстетные шутки. Фотографий своих в интернет он предусмотрительно выкладывать не стал, и я, хранящая в памяти его образ, располагающийся на моей личной шкале мужской красоты где-то между Франко Корелли и Павлом Травничеком, терпела его плоские подкаты исключительно из уважения к моим трепетным воспоминаниям о той первой любви. Когда я оказалась в городе детства, мой принц, окрыленный сексуальной надеждой, примчался в пафосную кофейню, которую я капризно ему указала, хотя по нашим сетевым диалогам я догадывалась, что ему ближе шашлычные на трассе Астана-Кокшетау. Но мое красноречивое выражение лица при его появлении даже самому непроходимому буратине дало бы понять, что шансы на соитие лежат далеко позади отрицательной отметки, так что мы чинно выпили кофе и вежливо разошлись. А счастье было так возможно!
Эх, гилязовы, ну почему вы всегда лет на 20 опаздываете?!
