Самый популярный пост в бьюти-сообществах на фейсбуке выглядит так: «Девчонки, оригинал?», «Девушки, вы все знаете, посмотрите, пожалуйста: фейк или ок?», «Муж говорит, что пахнет не так, подделка?». Дальше эмодзи с молитвенными ручками и c десяток фотографий подозрительного флакона: анфас, профиль, снизу-сверху и рядом с цветочной вазой.

Я, разумеется, категорический противник насилия в педагогике. Применяю его строго в одном случае. Если, допустим, девушка или молодой человек отказываются читать. Да, я за принуждение к чтению. Не прочитал или не прочитала текст — говорить не о чем.

Я родился...

Дорогая редакция «Москвича» решила замерить градус любви Москвы к Петербургу и обратно. Я ознакомилась со средней температурой по больнице и хотела бы внести некоторые комментарии в поставленный уважаемыми коллегами диагноз.

Он поселился у нас поздним ноябрем, когда Москва утопала в невнятной измороси — то ли снег, то ли дождь. В душе царило ощущение безнадеги и ожидание долгой безрадостной зимовки. Примерно таким было выражение его лица, на котором еще не стерлись летние следы улыбок и щедрой родительской доброты. Было очевидно, что еще недавно он брызгался с детьми в реке, жарил шашлык и вообще был хорошим мужем и отцом. Теперь семейное прошлое затуманилось невнятной изморосью скорби и осторожным предчувствием. Он горбился под тяжестью рюкзака, набитого папками, а в руках держал тоненькую сумочку с ноутбуком. За ним следовала миловидная жена, волоча по ступенькам огромный чемодан. Следы улыбок и счастливого материнства на ее лице проглядывали вполне...

В начале 1970-х по Перово ходили куры с утками. Нет, не всюду, а в благословенных тихих уголках, будто сошедших с полотен Поленова, где вместо асфальта была пыльная дорога, на ней — выемка от ежегодной осенней лужи, по бокам от нее — деревянные домики с рукодельными кружевами вместо занавесок.

Москва возникла вчера. Или даже с утра. А может быть, час назад. У Москвы нет истории, есть только здесь и сейчас. И вечный ремонт.

Neon Monkey с добротной тайской едой и коктейлями работает на Большой Дмитровке, 32, стр. 2. Сначала надо найти подворотню, потом направо и до конца, там увидите дверь с характерной надписью — вам туда, в портал в другой мир (обшарпано, темно, неоновая подсветка).

Я не люблю фудкорты и стритфуд. Даже слова эти звучат противно. Я люблю такие рынки, какие были в моем детстве. Я помню Центральный рынок, он был идеальный. Там были в глубине два отдельных прохладных павильона — для мяса и для молока, их стены были покрыты голубым кафелем, под потолком летали одурелые наевшиеся мухи, а творог молочницы прикрывали марлей. Теперь на его месте идеальный универмаг «Цветной», в нем даже неплохой фудкорт, а в центре находится супермаркет. Он зачем-то называется фермерским маркетом, но это ложь, там фиксированные цены и кассы. Рынка в ЦАО уже лет тридцать как нет — нельзя же считать рынком относительно новый фудкорт на Рождественском бульваре.

В московские магазины Molecule Project приехало сразу три новых аромата швейцарской марки Mizensir, все — одеколоны. Что неудивительно: одеколон, или, как его сейчас любят называть, колонь — главный парфюмерный жанр этого лета, а то и года. Согласно общепринятой классификации, содержание душистых веществ в колонях самое низкое — всего 4–5% в сравнении с 12% у туалетной воды. Но в своем нынешнем изводе колони гораздо крепче, плотнее и мускулистее; на тех же «Мизансирах» стоит маркировка EDP, то есть парфюмированной воды.