VI — 'Утром после'

;; Q1: жители автобуса пишут себя вне автобуса, персонажи вне автобусного каста пишут себя в качестве грешников.

;; Q2: NSFW-вопрос. Ночь вашего персонажа была жаркой, полна блуда, алкоголя и стыда. Опишите то, как к персонажу медленно возвращается память или осознание произошедшего.

;; Q3: Включите ваше ОТП в ответ.

Время вязко тянется, а первый луч солнца наконец пробивается в зашторенную комнату, награждённый за своё упрямство возможностью начать чей-то день. Данте не может ощутить его, но слышит сонный звук от потревоженного корректировщика, который тянет на себя одеяло, поворачиваясь на бок во сне. На кроватной тумбочке всё ещё лежат его зажигалка и пачка сигарет — ему приходилось неловко отходить закурить несколько раз за ночь, и последний раз был после всего, когда Данте уже нужно было идти в душ.

Говоря об этом, пока он может спать и дальше, и Данте даже не против одолжить свою постель ради этого, кое-кому нужно собираться на работу вопреки тяжелому от явного недосыпа — возможно, не только недосыпа… — телу. Что ж! Это был дерьмовый план на ночь. Но зато план.

День предвещал очередную бумажную волокиту, полный рабочий день в офисе, небольшую подработку в партнёрском офисе под Севен и приготовление к визиту в ещё один наёмный офис. И пока у Данте не было склонности к сладкой жизни банально из-за тотального отсутствия условий, в которой таковая могла бы быть, желание почувствовать хотя бы временное облегчение, скинув это всё к чертям с плеч на пару часов, явно было не чуждым.

Последние пару лет не радовали возможностью это сделать. Разорвать круг из работы ради дома и дома ради работы, так приевшийся каждому в Переулках, сложно, особенно когда в четырёх стенах апартаментов ждёт лишь гора дешевых подушек на кровати, занимающей полкомнаты — увы, не из-за размера самой кровати, а вопреки ему. Данте приходилось часами смотреть в потолок без единой лампы на нём, пока шум Ночи в Переулках за окном не уносил сознание куда-то достаточно далеко от ежедневных тревог, и сон наконец являл себя. Спустя около пяти часов приходилось вставать, одеваться и снова идти по серым улицам, оглядываясь каждые два шага, пока мутное стекло двери родного офиса не отражало абсурдно яркий корпус часов.

Может быть потому даже настолько абсурдная идея смогла укорениться где-то глубоко в голове, и Данте не находит повода отказать себе в попытке попробовать.

Для него, наверное, всё развернулось очень быстро, — Данте не может заставить себя поверить в то, что у Грегора была хотя бы одна мысль об этом! — потому что он хороший друг и хороший корректировщик, специализирующийся на личных контрактах Цвай, и у него явно должен быть опыт близкого общения с людьми, не заканчивающийся у этих людей в постели.

Он смотрел на Данте так неловко и смущённо, стоило его руке оказаться сжатой чужими пальцами, обычно быстро и ловко двигающимися, чтобы передать вечно скользящие мысли. Данте же, перебрав все свои знания о том, какую грязь можно передать жестами, подобранными из Переулков, откидывает любую неловкость, чтобы спросить его, не против ли он провести одну ночь в компании тяжелого одеяла, подушек и кого-то, кого он не знал ещё пару месяцев назад.

Это было тепло. Неаккуратно, но тепло и приятно, потому что как бы неуверенно не ощущались две ладони — одна металлическая и другая своя, живая — они лучше, чем шероховатое, холодное одеяло. Стены апартаментов, за которые Данте отдает, пожалуй, слишком большую часть своей зарплаты, так давно не слышали человеческой речи, а не тиканья себе под несуществующий нос, что даже они казались не такими блеклыми, как обычно, обрадованные кем-то новым.

Он смешно щурится без очков. Особенно если смотреть на него сверху вниз — когда он пытается разглядеть силуэт Данте, застывший на его ногах единой матово-чёрной фигурой. У него довольно мало шрамов для кого-то из аж четвёртой секции, и, может быть, это значит, что он хорош в своей работе. В какой-то короткий момент, между тем и этим, когда сознание Данте почти освобождается от липкой паутины контакта с кем-то ещё, в нём образуется капля зависти. Зависти к тем, кто может быть с ним, чувствовать себя защищённо, у кого есть на это деньги и нет глупого языкового барьера. Но Грегор не виноват в этом, не виноват в том, что Данте чувствует, и ему не обязательно об этом знать — потому после короткого стряхивания лишних мыслей, он снова получает всё оставшееся внимание.

После того, как всё уже закончилось, Данте ловит себя на противной мысли о том, что было бы мило попросить его о объятиях во сне и позволить себе пару часов слабости. Он бы не отказал, наверное. Однако Данте знает, что до рабочего дня остаётся слишком мало часов для собственного комфорта, и прерывать будущий чужой сон хочется меньше всего.

Они спят под разными одеялами. Точнее, Данте отдает ему одеяло, и находит себе сменную простынь в качестве покрывала для себя. Из-за недавнего тепла ночь ощущается холоднее обычного. Это оставляет глупое ощущение в груди, но его приходится проглотить, как и много другой горечи, свойственной такому существованию.

У Данте нет языка, чтобы почувствовать сожаление на его кончике. Да и о каких сожалениях может идти речь? Это была весёлая ночь. Редкая ночь с кем-то рядом, с кем-то приятным, с кем-то, с кем хотелось бы?

Тогда почему всё опять идет не так?

Может быть потому, что это не то, чего хотелось. Может быть потому, что с ним можно и нужно было бы строить что-то более цельное, чем это.

Накидывая плащ на плечи перед уходом, Данте смотрит на его спокойный сон. Минуты тянутся, и в какой-то момент кажется, что перспектива заснуть стоя, облокотившись на дверь, и доспать, опоздав на работу, не такая уж и далёкая. Тяжелые раздумья заставляют отойти от удобного места, забрать бумагу и ручку со стола, одновременно и обеденного, и письменного, и оставить записку.

Доброе утро. Если что, это не ночь была плохая — это у меня работа. Кстати, надеюсь, что ты не проспишь свою?.. И надеюсь, что тебе хорошо спалось. А то все мои усилия по тому, чтобы тебя не разбудить, уйдут в никуда! Можешь взять что-то из холодильника, если очень хочется. Захлопни дверь, как будешь уходить, ключи у меня. Сегодня не смогу зайти к вам. Удачного дня-!

— Д.

Это не считается за избегание диалога, если тебе нечего сказать.