Самый сладкий плод – запретный

Лето было в разгаре, жара стояла, форточки в раздевалке и в душевой открыты… Я и заглянул. Конечно, ничего интересного я там не ожидал увидеть, это ж не девчачья раздевалка… Но тут Влад в душ зашел. Без ничего. Встал под струи воды, голову запрокинул, встряхнул мокрыми волосами… Я смотрел, как загипнотизированный, на ручейки, стекавшие по массивным плечам, по спине, по крепким ягодицам, по длинным ногам с накачанными икрами. А Влад повернулся, будто нарочно красуясь, открыл моим бесстыжим глазам красивый живот, весь в кубиках мышц и всё, что ниже.

И тут – я так ярко, ощутимо представил себе, что я тоже там сейчас, в душе, рядом с Владом, и он, мокрый и распаренный, стискивает меня, прижимает к себе и его набухший член упирается мне прямо в зад.

Как только зловредное воображение подсунуло мне эту картинку, я обнаружил у себя такой стояк, что даже больно стало. И бросился оттуда со всех ног. Мама дорогая, ну дела! Я же хотел быть нормальным парнем, дрочить на картинки с телками, обсуждать с приятелями сиськи одноклассниц или училок. А быть геем – это значило, быть не таким как все, что ни друзей, ни компании нормальной, а сторониться меня будут, как зачумленного, и пальцем тыкать, хиханьки да шуточки всякие отпускать. Такой жизни мне не хотелось.

Самый сладкий плод – запретный, самое сумасшедшее – то, что нельзя. И это произошло...

Полированная тумбочка под моей спиной быстро стала мокрой и скользкой от пота. Тогда я уперся руками в стену за головой, отталкивался и скользил вперед навстречу Владу. А в большом зеркале напротив белели наши нагие тела. Я не боялся боли – и её не было. Ни страха, ни стыда, только восторг и полный улет. Слышал про тех, которые танцуют босиком на раскаленных углях? Должно быть, они именно это чувствуют, такой же экстаз, когда больше нет ничего, кроме этого танца…

Я думаю, мне оттого так хорошо было, что я доверился ему целиком, вот, мол, я весь твой, с потрохами. Ещё тогда, когда за руку его ухватился, когда пошел за ним, не спрашивая. Я тогда душу ему раскрыл. А тело – оно уже само раскрылось…

Максим Окопняк.