Волчья ягода
Мы перебрались через бурелом. Солнечные лучи слепили мне глаза сквозь окна редкого леса, у Пашиного сапога отламывался каблук. Мы устали, у нас кончалась вода.
Голубые глаза Паши блеснули сочувствующим блеском, к его блестящим светло-русым волосам налипла грязь. Я сел на землю у дерева и, закинув голову назад, закрыл глаза.
Мы несколько дней петляли по лесным чащам и совсем выбились из сил. Я становился невыносим, когда что-то шло не по плану, поэтому уже несколько часов вздыхал и ныл. Паша же был как всегда сдержан и спокоен, его не выводило из себя даже моё скотское поведение.
— Походи вокруг. Возможно, мы найдем съедобные плоды
Я, справившись с онемением ног, встал и двинулся к ближайшим кустам, между которыми разглядел глянцевый блеск сладких плодов. Я ожидал найти чернику или иргу, но вдруг с радостным озарением разглядел маленькие красные ягоды, похожие на крысиные глаза. Они смотрели на меня, с раскидистого куста, а я, завороженный, глядел на них в ответ, как на рубины в колье у принцессы. И только я потянулся за ними, уже чувствуя , Паша ударил меня по руке:
— Не трогай, это волчья ягода.
Я ошарашенно вздрогнул и повернулся на него. Он проглотил ком в горле и проговорил:
— Ядовитые ягоды. Почти смертельные.
Я в растерянности замер, болтая рукой в воздухе.
Мне почти удалось дотронуться до ветки, и та секунда неведения теперь казалась мне блаженной. Я снова перевёл взгляд на раскидистый куст, ощутив, как дрожь хватает меня за шиворот. А я ведь мог…Голод усилил моё восприятие смерти, и я вдруг подумал, что я уже лежу на земле, а надо мной кружится небо. Совсем нет воды, а в моём желудке метаболизируется коварнейший из всех ядов, напоминающий мне детство.
Я сразу вспомнил, как расцветала калина в моём саду, как гроздья рябины падали с веток, они были такие же красные, как бусины на ожерелье моей матери. Красная смородина в цвету, я сразу представил, как сладостно откусывал яблоко Адам, не зная, как страшно нам будет умирать.
Впервые я представил себя мëртвым, лежащим на дне лощины, как забитая на охоте лань, как растерзанная собака. Паша не стал бы тащить меня к деревне, ему бы просто не хватило сил — я бы остался лежать, занесённый листьями. Приходит зима, меня заваливает снегом, а к весне мои останки уже не найти где: их растащили дикие звери, разъели дендриты, я впитался в лес.
А Паша? Он бы попытался меня найти, пока не настала зима? Я перевёл на него взгляд и осознал, что молчу слишком долго и нервно.
— Ты в порядке? — участливо спросил он.
— А, да, — я улыбнулся. — В порядке. Я же, я же их не съел.
— Я не хочу тебя научать. Но не надо ничего трогать здесь прежде, чем ты узнаешь, что оно безопасно.
После нескольких минут поисков, мы подытожили, что съедобных ягод здесь нет. Я, всё ещё чувствуя дрожь, раздвинул кусты руками и спросил:
— А я бы сразу умер? Если бы съел?
Он снова приобрёл это печальное смиренное лицо.
— Не задавай таких вопросов, этого же не произошло.
— Ты бы не умер, — теперь он звучало устало. — Я бы, скорее всего, успел промыть тебе желудок. Мне уже приходилось бороться с отравлениями от ядовитых растений и грибов.
— Мы бы тогда остались совсем без воды, и…
— Недалеко бьёт ключ: я его видел. Скоро мы туда дойдем, и у нас будет вода, — он сел на пень и постарался починить свой каблук, я покорно стоял перед ним, как перед святым образом. — Я понял, что здесь я уже бывал. И если я не ошибаюсь, буквально через несколько километров должна быть деревня, там отдохнём.
Мне казалось, что вся моя усталость вдруг резко смоталась в один большой клубок и сейчас вырвется с каким-то ужасным звуком.
— Ты бы не оставил меня, если бы я умер? Правда же? Нет?
И что мне ещё было ему сказать? Я по сей день помню, какой нешуточный жар охватил его фарфоровое лицо. Мы ещё недолго посидели в тени деревьев, тихая тревога охватила эту небольшую поляну.
Я и не знаю теперь, почему волчья ягода так напугала меня — я мог легко умереть, свалившись в овраг, ещё быстрее я бы сыграл ящик при встрече с диким медведем или с ружьём охотника. Но пульсирующий страх всегда приходит ко мне теперь, когда я вижу кисти красных ягод и представляю, как жгучий сок попадает мне на язык.
Как нечто столь красивое может быть таким жестоким? Неужели красота в своей сути не значит жизнь?
Один раз я увидел, как Паша убил человека. Без сожалений и горечи, и мы навсегда сохранили это в тайне. Я не мог поверить, я смотрел на его красивое лицо, неизменно печальное и одухотворенное, а он размазывал по лицу кровь, как ягодный сок. Боже мой. Это он волчья ягода.