LV

Я вышел из красно-белого трамвая и огляделся. В этом месте города улица делала крутой поворот и, сильно петляя, уходила наверх, на вершину холма. У его подножия, у изгиба дороги, страдало от недосмотра одноэтажное здание. Судя по его архитектуре, зодчим являлся живший в императорские времена человек. Снаружи, у входа, пошатывался подвыпившего вида маргинал. Он возмущённо кричал — не кому-то конкретно, а будто в небесную твердь — о том, что его незаконно лишили читательского билета, и что он был директором швейной фабрики задолго до появления здесь библиотеки. Я не побоялся чудаковатого и продолжил свое движение, намереваясь попасть внутрь. Как только я расквитался с пешеходным переходом, в глубине библиотеки раздался взрыв. Крикливого маргинала волной отнесло на проезжую часть. Меня сильно качнуло, но я устоял на ногах. Фракции стекол замусорили ближайшие брусчатку и асфальт. Фрагменты книг образовали причудливый снегопад, медленно оседая на припаркованных рядом машинах. Контуженный, морщась от свиста в центре мозга, я провел ладонью по голове. Кожа царапалась, было неприятно горячо и липко. За ухом застрял кусок с результатом чьего-то офсета. Я достал его и развернул оттиском к себе. На бумаге кровавые отпечатки моих пальцев соседствовали с предложением —

The individual has difficulty recovering from injuries to self-esteem.

Я уставился на эти слова со странным, необъяснимым ощущением — как будто кто-то написал их, так емко, так лаконично, зная меня всю мою жизнь. Я с трудом оторвался от текста, аккуратно свернул обрывок и спрятал его к себе в бумажник. Подъехала карета скорой помощи — нужно было осмотреть и обработать мои раны. К сожалению, только физические.