LIII

Очередной безвольно прожитый день был спущен с мусорной горы на ледянках апатии. В домах напротив моего закатное солнце устраивало пожары, отражаясь в десятках стекол. Катастрофа прошла — стемнело. Загорелись красные маячки на крышах. Раз, два, три, четыре... четырнадцать огоньков. Четырнадцать счастливых дней мы были с ней вместе. Четырнадцать бессонных ночей в ее нежных руках стерла бы из моей памяти только ретроградная амнезия. На пятнадцатые сутки она сказала, что дело во мне. И вот уже полтора месяца я играл в цифры, встречая еженощную тьму. Набивая свое брюхо, всё больше и больше росло и крепло мое второе «я». То злое «я», которое не видело будущего. То злое «я», которое желало прикончить первое. Чтобы выжить, я должен был избавиться от этого злого, второго, «я». Не дожидаясь утра, я заказал такси и уехал на Черный рынок. Там, в потёмках, в отсутствие торгашей и покупателей, бродили сотни вторых «я» горожан, которые когда-то предпочли добро. Я пробрался в эту людскую массу и, многократно вильнув, убежал к выходу. Мое второе «я» затерялось в толпе. Оно и поныне шатается там, питаясь чебуреками из безнадеги и депрессии, прячась от света в канализации торговых построек. Оно не должно найти меня, ровно как и я его.