пляска пыли
одно на двоих одеяло одна постель. сны на двоих и дни те, что в календаре. я назову ее маленький принц, оседлавший свою планету, эту боль головную, эту дрель хоровую, эту бурю, нещадную эту стихию, адскую пляску пыли в спичечном коробке
мое тело
где мотало тебя раньше мое тело, чьи носили тебя ребра взаперти? чьи сбивали с пути туманы, дрожащие ладони направляли чьи? дай я очищу тебя от соли мое тело, дай приручу. и тогда однажды ночью ручное тебя тело я отпущу
волком стать
убей в себе трепет. усни его летаргически. угадай в человеке волка и тогда станет намного легче волком навстречу стать.
Бложек, ау
Я вернулась из изгнанья в изгнанье. Ток тут гуси и ягнята не воют по утрам, но стройтехника. Четыре стены это небывало хорошо. Благостно иметь четыре стены и дверь на двойном замке.
пусть
это случится однажды утром не зажигая свет. словно яйцо ощутило бы свой желток, есть Я. пусть дует или трясет, пусть льет, печет, сносит к чертовой матери города. пусть рвутся связки голодных сытых, требующих еще. еще и еще и еще и еще и еще. пусть хлещет себя юродивый, хохоча от боли, пускай гребет под себя песок еще и еще. пусть надзиратель запирает себя в клеть, пусть прислужник сечет себя за разлитый чай, нагружая ношей еще и еще и еще. пусть битый бьет, обманутый врет. пусть правдивый изобретет умный пыточный станок во имя правды. пусть. а ты возьми и поджарь яйцо. смотри, круглый плывет желток, даже если скорлупу его разбили надвое и выбросили в ведро.
тогда я очнусь
укутанная портьерой как коконом невидимка в окне, полупарализованное тело мается в полутьме. положи ладонь мне на брюхо, чуешь, русская печь? возьми мое жесткое утро за стопы и помести на пол. напомни зерна подать уткам, молока котятам, о желудке напомни и о зиме. тогда я очнусь и увижу как кость сочленяется с костью, как полупарализованное тело перемещается в полудне
в эпицентре
между левой и правой грудью вкатили глыбу вдох не вдох но состязание в тяжелом весе. левый лоб обьявили эпицентром подземных волнений баллов этак на 8 так, что трясутся стены, трещат и рвутся как листочек в клетку, но никак все не могут рухнуть. воздух расцарапывает губы внедряясь без позволенья. над левой бровью выжигатель выжигает на кости ромашку каждый гребаный лепесток. по затылочным ржавым рельсам то ли движется то ли нет грузовой состав. в закупоренных напрочь вагонах боевые дымят танки, подбитые на полпути.
если б хватило трусости
солнце и что с того. насос работает вхолостую. руки из ваты, ноздри забиты слизью. немец поженил беззубую инвалидку и кудрявого кубинца, что залетел из голодной юности прямиком в пекло. дурехе перепадет жигулей полторашка, молодняку — паспорт. дельце шито-крыто, оба пашут как ломовые. безысходность шпыняет похлеще ивового прутика. немецкий насос никогда не работает вхолостую.
зов наездницы
какого черта! — возмутилась дама в бежевом. на безнадеге вашей мне так удобно ехать! не смейте, гниды, у меня ее отнять! и шеи ваши гнутые в моем кармане неспроста! а потому как днем и ночью вертится земля! не смейте, черви, поднимать башки! не смейте!.. пожалейте! не сбросьте! только лишь везите! сжальтесь! пощадите! ах так! вы, стало быть, бежите! наглецы! подонки! трусы! вы, стало быть, себя хотите?! тупицы! алкаши! лентяи! эй, стойте! стойте! стойте!.. подождите! хотя бы волоком, возьмите! к совести взываю! пощадите! пощадите!..
безделье это хулахуп для воли
безделье это хулахуп для воли. моргаешь в потолок и вдох, и выдох и опять… не совершая действий весьма полезных, как будто неизбежных, важных, неотложных. натуги ни на три пылинки, ни на два слова, ни на пригоршню семек, ничего, что вынуждало б мускул сжаться, отжаться и отвлечься от непроизводящей позы непроизводительного бытия