Дело боярина Шеина (Россия, 1634 год)
Приветствие
Добрый день. Как найти козла отпущения?
Да. Инструкция, причём пошаговая.
Пошаговая. Строго юридическая или не очень?
Нет, она совсем не юридическая, как раз основная мысль и вывод будет в том, что, в принципе, козла можно сделать почти из любого.
Из любого, если хочется и если есть военные неудачи.
Конечно. Но даже в случае относительно… ведь любую даже победу можно объявить неудачей. Жукова же сделали козлом отпущения после Великой Отечественной войны.
Ну, там тогда ещё вот здесь: а что, в тысяча шестьсот, какой, тридцать четвёртый, да?
В 1634 году… Ведь тогда же не знали о существовании корсиканского чудовища[1], которое родится, там, через сто с чем-то лет. И что такое? Слишком успешный полководец?
Нет, слишком провальная кампания. И слишком…
В целом. На самом деле это история о том, как человека, в общем, если и виноватого, то по самому-самому минимуму, назначили крайним, судя по всему, те, кто был виноват гораздо больше него. Ну вот давайте начнём с конца. Сейчас нам Саша даст первую картинку. Она условная, потому что никаких прижизненных изображений Шеина не существует. Это, разумеется, некая реконструкция некоего современного художника. Ну, скажем так, борода явно совершенно соответствует эпохе.
Лошадь – не уверен, всё остальное вообще сомнительно. Но мы увидим там, через несколько иллюстраций, что даже художники гораздо более раннего времени явно совершенно неадекватно изображали детали военного костюма и вооружения, и так далее.
Ну это да. В наше время это, с этим получше.
Начнём с конца. «7142 года», то есть того самого 1634-го.
Краткое описание процесса
«Апреля 18 день. Государь, царь и великий князь Михайло Фёдорович всея Руси». Саш, дайте нам, пожалуйста, вторую картинку, заодно у нас будет государь, царь и великий князь Михайло Фёдорович всея Руси.
Слева, разумеется. Справа пока, так сказать, не скажем кто. Слушал…
Можно сказать. Вера, это не запись!
Сергей Александрович, подмигните Вере, пожалуйста, в прямом эфире. «Слушал со всеми бояры» – то есть на самом деле разбирательство дела на заседании Боярской думы происходит – «дело о Михаиле Шеине с товарищи, и указал государь, а бояре приговорили» – это стандартная формула решения Боярской думы, «государь приказал, а бояре приговорили» – «Михаила Шеина да Артемия Измайлова с сыном его с Василием за их воровство и за измену» – напомним, что воровство совершенно не эквивалентно…
Это не кража, это не кража, это… да.
Тяжкое уголовное преступление. «И за измену казнити смертью, а поместья их и вотчины и дворы московские и животы» – имеется в виду крестьян в этих вотчинах – «взять на государя, а Михайлова сына Шеина Ивана с матерью, сестрой и с женой, с детьми сослать с Москвы в понизовые городы[2], а князя Семёна Прозоровского да князя Михаила Белосельского сослать с Москвы в Сибирь, а жён их и детей разослать по городам же, и поместья, вотчины и дворы, московские животы взять на государя же» – то есть обратить в государственную собственность – «а Семёна Артемьева сына Измайлова в Москве бить по торгам кнутом и сослать с женою, с детьми в Сибирь, а голову стрелецкого Гаврилу Бакина да сына боярского арзамасца Любима Ананьина на Москве же бить по торгам кнутом же и сослать в Сибирь в тюрьму, а поместья их и вотчины взять на государя…» В общем, довольно разнообразная картина.
Единственно, двух человек – «а дьяков Александра Дурова да Дмитрия Карпова от приставов свободить». То есть освободить из-под стражи в зале суда. Что, собственно говоря, случилось? А случилось то, что в 1632 году, всего за несколько месяцев до истечения срока Деулинского перемирия с Речью Посполитой…
Подготовка к походу на Смоленск
После которого предполагалось, что стороны высокие, не договорившиеся в Смутное время стороны, вернутся к обсуждению спорных территориальных вопросов, в том числе Смоленска, Северской земли и других, было решено начать спецоперацию по освобождению Смоленщины и возвращению её…
Разумеется. И делива… ливанизация, наверно, от Литвы как можно образовать?
Делитуанизация, хорошо. Так и будем придерживаться этих терминов. Начать вот эту спецоперацию по возвращению, значит, Смоленщины в родную гавань. Ну, сразу скажу для особенно нервных людей – да, то, что вы слышали, был сарказм. Определить родную гавань Смоленской земли и города Смоленска невозможно решительно. Понятно, что это русский город. Но Московская Русь или Литовская Русь – а напомню, что великое княжество Жемойтское, Литовское и Русское, да? – вот это невозможно, он всё время то туда, то сюда. Население, кстати сказать, к этому было довольно привычным. Поэтому на очередную перемену своей судьбы взирало в целом достаточно индифферентно. Вот. Почему было принято решение, не дожидаясь истечения перемирия и манкируя переговорным дипломатическим процессом… Ну, чёрт, я чуть не сказал – напасть! Вот мне Песков объяснял, что мы ни на кого не нападали, Лавров, святейший патриарх объяснял – никогда ни на кого не нападали.
Подойти к Смоленску и посмотреть, как там. Как там Смоленск. Совершенно верно. Решение было принято исходя из неправильной оценки, значит, возможностей наших западных партнёров. Дело в том, что как раз в это время в Речи Посполитой случилось межкоролевье. То, чего не могло или обычно не бывало в большинстве монархий Европы по той простой причине, что Le Roi Est Mort, Vive Le Roi, да? Король умер – вот наследник. Ну, если наследника нет – да, могла случиться какая-нибудь там замятня. А так? А дело в том, что в Речи Посполитой король избирался. И даже в том случае, если была очевидная кандидатура преемника. В этом случае она была. Сиги́змунд III, или Сигизму́нд, как у нас обычно ударяют…
Третий, да. Жигамонт. Король Жигимонт, да, после очень долгого правления скончался. Был его сын, вот, собственно, второй правый портрет – это он.
Мог бы быть нашим государем-то.
И был формально. Это же Владислав!
Король – это Владислав, или по-польски Władysław, Владислав IV, совершенно верно, в конце концов. Человек, который довольно долго ждал, пока, так сказать, папа отойдёт в лучший из миров. Тем временем формально побыл московским королём, русским королём, да? Кстати, сам он в конечном итоге от этого титула формально откажется только по итогам вот этой Смоленской войны, в тридцать четвёртом году. Он так и продолжал, так сказать, упорствовать. Вот. Видимо, не читал учебники и не знал, что Смутное время закончилось, по нашей версии.
Но даже несмотря на то что есть очевидный кандидат, у которого нет реальных соперников, это довольно длительная процедура. Нужно собрать сначала сеймики, потом должен собраться большой Посполитый Сейм, да? Процедура эта небыстрая, Сейм заседает долго. В общем, одним словом, было решено, что более удачного момента нет, да? Государство обезглавлено. Как может быть государство без царя? Вот тут бы и напасть… А, прошу прощения, тут бы и подойти к Смоленску. Но дело в том, что, как обычно, почему-то переоценили собственные мобилизационные возможности. Московское войско в это время состояло из четырёх типов вооруженных сил. Во-первых, это так называемые служилые по отечеству. В основном это поместная конница, это вот те, кого позже назовут дворянами. Пока дворяне – это определённый разряд. Дворяне городовые, дворяне московские, дети боярские. Это всё вот эти самые люди, которые получают поместье с животами, то есть с людишками, живущими на этой земле, кормятся от этого, за это они обязаны конно, людно и оружно являться на государеву службу по первому требованию. Вторая категория – это служилые по прибору. То есть это, как мы бы сейчас сказали, служащие по контракту. Это в основном специалисты, это артиллерия, это сапёры, это инженерные войска, иными словами, да? Третья – уже появились полки иноземного строя. Вот они только-только создаются. И Смоленская война докажет, что этот род войск, или тип организации войска нуждается в дальнейшем развитии. В основном в качестве офицеров приглашены иностранные офицеры, а основная масса, значит, рядового и младшего командного состава – это, ну, как сказать, те, кто тоже вот по контракту служит, но в другом типе войск. Ну, и наконец последние – это иностранные наёмники. Вот это всё великолепие предстояло собрать. С второй, третьей и четвёртой категорией особенных проблем не было, потому что они находились, что называется, в лагерях, в казармах. Они несли службу постоянно. А вот со служилыми по отечеству – каждый раз просто свистопляска. Хотя вроде всё заранее известно. В конце декабря – в начале января, не позже, объявляется сбор: нужно прибыть не позже такого-то времени куда сказано. Там, где сказано, происходит смотр. Значит, должны определить, что ты а) прибыл, во-вторых, что ты прибыл с достаточным количеством коней, оружия, припасов (они с собой еду частично тоже должны были для собственного и конского и слуг пропитания доставить). Дальше происходит распределение по полкам и выдвижение в заданном направлении. Это всё должно произойти и закончиться где-то к середине марта. Выступать надо в самую распутицу, чтобы к ее концу уже более или менее в районе боевых действий находиться и посуху начать воевать, чтобы максимально захватить хорошую погоду. Вот почти никогда не удавалось: репетировали-репетировали, репетировали-репетировали… К войне готовились – что Сигизмунд умрёт не сегодня-завтра было понятно. Идея хапнуть Смоленск именно в период междукоролевья, она давно…
Да. Она бродила-то давно в умах, так сказать, в лучших умах Боярской думы. В мае назначенный воеводой, первым воеводой большого полка, Михаил Борисович Шеин сидит в Можайске, куда ему назначен сбор большого полка.
Ну это по дороге, да, но недалеко.
По дороге, да, поэтому и назначили. Он оттуда пишет в Москву: «Пришлите мне списки. Мне кого ждать?» Кого мне, так сказать, по разнарядке-то пришлют? А то люди прибывают, мне даже сравнить не с чем – это мой человек, это не мой человек. Сколько ждать? Сколько ещё не прибыло? В общем, бардак феерический совершенно. Планировали собрать 32 тысячи, собрали 24. Удивительно, правда? Но вот, тем не менее. Из чего эти 24 тысячи состояли? 3,5 тысячи наёмников, представляющих значительную часть Евросоюза: Голландия, Шотландия, Швеция, многочисленные Германские государства, довольно много из Англии, причём из Англии в основном старшие офицеры. Вот судите…
То есть мы не считаем Шотландию ещё?
Нет, Шотландия идёт отдельно, мы тем самым… И там будет и Гордон, кстати говоря, не тот, конечно, который потом будет одним из наставников Петра, но явно, что он из этого клана.
Да, огромный. Вот эти, значит, 3,5 тысячи наемников разбиты на 4 полка, которыми командуют Александр Лесли, впоследствии он перейдёт на русскую службу и станет видным… Как же его? Авраам, по-моему, в православии его крестят, Авраам, по-моему, Лесли.
Не знаю… Ганс Фридрих Фукс – явный немец. Яков Карл Хареслебен – тоже немец или голландец, и ещё один англичанин Томас Андерсон. То есть половина полковников – англичане. Кстати, они передерутся под Смоленском…
Ну, он, по-моему, тем не менее как англичанин считался. В любом случае, они передерутся под Смоленском чуть ли не смертельно, может быть, кстати говоря, из-за каких-то… Хотя там ситуация была сложной и без этого. Значит, около 10 тысяч полков вот этого самого иноземного строя: 6 солдатских и один рейтарский, то есть кавалерийский. Около 2 тысяч служилых по прибору, ну и, соответственно, получается, что у нас, значит…где-то около 8-9 тысяч вот этой самой поместной конницы, с ней и будет основная беда. Я не случайно всеми этими цифрами, я ими не жонглирую. В эту поместную конницу очень много что, значит, упрётся. В результате пошли наконец, пошли осенью. Осенью тоже распутица, но весной распутица постепенно заканчивается, по мере приближения…
А там… У нас ещё снег пойдет скоро.
И до сих пор, кстати говоря, не знаю, как в других городах, а в Москве коммунальные службы очень удивляются, когда это происходит где-нибудь в ноябре месяце. Пошли под Смоленск… Ну, люди-то и даже кавалерия ещё более или менее шли. Но тащили же осадную артиллерию. И осадная артиллерия – чем больше было орудие, тем почему-то хуже оно ехало. Вот прямо злой рок какой-то! В результате самую большую осадную мортиру сумели доволочь только до Вязьмы. Название города к этому времени уже существовало, так что утверждать, что Вязьму назвали Вязьмой потому что там завязло самое большое осадное орудие армии Шеина – это неисторично, товарищи.
Причём ещё от Москвы до Можайска надо было пройти Вязёмы ещё.
Нет, ну Вязёмы-то… От Москвы… Да, совершенно верно, в сторону Можайска, конечно.
Там, в общем-то, засада на каждой… по всей этой железнодорожной ветке, в общем-то.
Осада Смоленска
Да, да. В общем, под Смоленск большой полк прибыл к декабрю – прекрасное время начинать осаду. Саш, дайте нам, пожалуйста, следующую картинку. Значит, Михаил Борисович Шеин к этому времени, несмотря на, в общем, ещё не очень старый даже по тем временам возраст (он родился в конце 1570-х гг, то есть ему за 50, ему 55 лет). Ну конечно, это не нынешние 55 лет – он уже, конечно, изображается стариком, и, наверное, и был им. Начал он свою военную службу рано: в Смутное время ему ещё тридцати не было – царь Василий Иванович Шуйский его уже направляет воеводой в Смоленск. Вот на этой картинке, которая изображает известный эпизод, когда лично Шеин в последние дни обороны Смоленска – той обороны, от поляков, вот как раз ещё молодого короля Сигизмунда III, вот он лично рубится с польскими гусарами и многих там, согласно легенде, зарубил, прежде чем его сумели захватить в плен – он и здесь изображён пожилым человеком с большой такой окладистой бородой. Нет, ему тогда нет ещё 30 лет. То есть Смоленск ему хорошо известен, он был, выражаясь современным языком…
Он знает, как укреплён, он многих людей лично знает – прошло-то с тех пор, так сказать, меньше 20 лет. Нет, не меньше, 20 с небольшим лет. Местность знает прекрасно, все холмы он прекрасно знает. Он руководил вот той самой героической многомесячной обороной Смоленска во время Смутного времени, когда Речь Посполитая перешла к открытой интервенции. Бился, руководил хорошо, лично бился, так сказать, проявил личную храбрость, был захвачен в плен и находился в плену долго, до 1619 года, до того самого Деулинского перемирия, и в плену подружился с другим достаточно высокопоставленным узником. И это сыграло в его жизни очень важную роль, потому что высокопоставленный узник, в монашестве Филарет, в миру Фёдор Романов – отец избранного государя Михаила Фёдоровича и будущий патриарх всея Руси. Вот когда Шеин с Филаретом вернутся из плена, Филарет станет его покровителем, тут добавить нечего. Карьера Михаила Борисовича развивается очень успешно: его делают главой одного из ключевых военных приказов – Пушкарского приказа, так что и артиллерию он знает (он несколько лет заведовал Пушкарским приказом), артиллерию он знает, что называется, в лицо. Вся российская артиллерия того времени – это вот в подвижной артиллерии, мы не берём сейчас крепостную, – это вот 2-3 сотни орудий, поэтому её знать-то, в общем, в лицо не так уж трудно. Саш, дайте, пожалуйста, следующую картинку. Значит, план кампании… Ничего не напоминает расположение стрелочек?
На Киев, на Харьков и на Мариуполь, нет?
Тут только Ахтырка, вон, вдруг в другом месте.
На самом деле, конечно, так сказать… Но конфигурация, стратегическое мышление с тех пор не очень сильно, видимо, ушло вперёд.
Так в общем-то литовская граница проходила почти там, ну чуть-чуть западнее, чем описано у Пушкина в «Борисе Годунове».
В «Борисе Годунове», а с чего бы ей с тех пор сильно, так сказать, уйти в сторону? Между Вязьмой и Дорогобужем проходит граница на интересующем нас направлении. Значит, большой полк… Осада Смоленска, что это будет осада – было понятно. Такую крепость, разумеется, надо осаждать по всем правилам военной науки, и фланговые войска на правом – на левом фланге. Фланговые войска, кстати, действовали на первом этапе войны очень успешно: захватывали города – всё хорошо. Но все прекрасно понимали, что Смоленск – это ключевой, так сказать, пункт и главный вопрос. Дальше – начинается осада Смоленска, начинается в декабре. Что такое правильная осада? Саш, дайте нам, пожалуйста, следующую картинку. Вот здесь, значит, гравюра той эпохи: изображён план города Смоленска.
Конечно, Днепр на севере, а крепость южнее.
Разумеется. Но тогда рисовали… Так удобнее смотреть. Им казалось, так удобнее смотреть.
Между прочим, очень многие так делали.
Да, это было обычно, что переворачивали.
Вот. Значит, так удобнее смотреть. На этом плане что хорошо видно? сейчас у нас будет следующий, более для нас удобный план. На этом плане что хорошо видно: Смоленск – город, идеально подготовленный к затяжной обороне. На высоких холмах, прорезанных очень глубокими оврагами, даже сейчас (город, понятно, сильно сгладился с тех пор), но даже сейчас… Вот я ещё в бытность учителем несколько раз ездил в Смоленск со своими старшеклассниками, ну, разными выпусками, и один раз мы решили немножечко срезать. Мы подумали, что это мы будем кружной дорогой подниматься к себе на холм…
Люди мы молодые и здоровые, пиланём-ка мы вдоль ручейка по-над овражком… Ну, когда мы выбрались к монументу, так сказать, защитникам Смоленска 1812 года, вид у нас был, как писал великий писатель Венедикт Ерофеев, «несколько подолбанный». И не только дело в том, что там какие-то кусты или ещё что-то, а овраги действительно крутые и глубокие. Вот. И кроме этого – это всё очень мощно укреплено. Там действительно крепостная стена (довольно значительные фрагменты её до сих пор сохранились, и вы можете оценить ее монументальность), плюс, разумеется, всё это ещё искусственно всяческими валами, фортами вокруг и так далее, и так далее, укреплено. Теперь, Саш, дайте нам, пожалуйста, следующий план – с ним удобнее работать. Вот, собственно, здесь уже ориентация нормальная.
А вот это ещё ко всему, вот здесь вот ещё вполне современные в XVII веке такие вот утюгами форты-то, да?
Утюги – это как раз то, что построили осаждающие. А вот есть Смоленск...
... в границах крепостной стены. Звёздочка – это да, это часть оборонительных укреплений Смоленска. А вот вокруг того, что подписано «Карл Якоб», «Лесли», «Прозоровский», это лагеря, значит, осаждающих. Главный лагерь Шеина, вон он, находится у двух мостов через Днепр на противоположной стороне от московской дороги. Вот там Шеин с основным войском, а его отряды, Лесли и Якоб – это, значит, полки иноземного строя, Матисон – это тоже полк иноземного строя, Прозоровский – это в основном та самая поместная конница. Они, значит, город охватили в кольцо. Начинается, как положено, после того, как мы построили укрепления, после того, как мы подвели к городу траншеи. Дальше два варианта, что можно начать. Вот воевода Шеин в кампанию 1610 года, когда оборонял Смоленск, столкнулся с тем, что поляки очень активно использовали минную войну, рыли минные галереи, сапы так называемые, да, под стены.
Ну у нас с этим не очень было.
Мобилизовать людей на контр-галереи, вели подземную минную войну, когда сидели, слушали, по звуку пытаясь определить, в каком направлении, откуда идёт сапа, дальше к ней тихонечко рыли контр-сапу, для того чтобы подорвать всё это в нужный момент, когда они начнут туда заряд закладывать. Видимо, Михаил Борисович сразу отказался от этой идеи. Ну, во-первых, зима. Грунт мерзлый. А во-вторых, видимо, он не очень полагался на умение наших специалистов вести такого рода сложную инженерную войну. Всё-таки сапа сложнее, чем контр-сапа. Сиди и слушай, в нужный момент немножко подрой и подорви.
Ну с этим тоже бывали проблемы.
И с этим бывали проблемы. Он решил, так сказать, попроще, понадёжнее, бомбардировка. Тем более что всё-таки большую часть артиллерии доволокли до Смоленска. Бомбардировка. Дальше, когда мы смогли на каком-то участке нанести достаточно серьёзные разрушения, дальше на нём мы организуем подрыв и штурм города. Первый пункт плана более или менее был реализован. Надо было переходить ко второму, образовались проломы, понятно, на каком участке... Кончился порох. Ну что ты будешь делать? Всё надрывать нечем. В этом можно было бы обвинить Шеина, но за порох отвечал не Пушкарский приказ, которым он до этого командовал. Кто? А вот другие люди отвечали, поимённо не назову. История не сохранила благодарность.
Оружейный, я думаю. Я думаю, что Оружейный приказ, скорее всего, потому что порох – это же универсально. Да? Это и для артиллерии, и для сапёров, и для стрелкового оружия. Я думаю, что это Оружейный приказ, скорее всего. В общем, началась переписка, из Москвы обещали прислать, слали понемногу. К тому моменту, когда накопился достаточный запас пороха.
Зима, переходящая в весну. Когда накопился подходящий запас пороха, достаточный для того, чтобы осуществить подрыв, выяснилось, что мерзкие защитники Смоленска за это время практически восстановили укрепления. То есть они заделали вот то, что проделала артиллерия.
Ну, я не знаю, может, может, они грелись так, всё-таки время холодное ещё.
Это польские гарнизоны, это польский гарнизон. Ну, точнее, да, польско-литовский гарнизон. Но с этнической точки зрения он, конечно, тоже в основном русский.
Конечно, конечно. Потому что, ну, это православные, говорящие на западно-русском наречии.
То есть даже всё Сигизмундово... А, сейчас, друзья, мы выясним вопросы, в том числе и религиозные. Через несколько секунд, минуту-другую.
Мы продолжаем. Я просто хотел спросить, на самом деле Сигизмунд ещё в прошлую кампанию, он очень сильно своим давлением... Он был такой дуболомный католик, в общем-то он был, и он ту достаточно вот гармонию религиозную, которая существовала в Речи Посполитой до него, он сильно нарушил.
Дело в том, что он, видимо, воспринимал религиозность как исключительно свидетельство лояльности. Он же сам родился, так сказать…
Он, он убеждённый был, он – он в Швеции боролся с протестантами очень сильно.
Да, ну, я, честно говоря, вот этих деталей я не знаю, но это совершенная правда, что именно в XVII веке начинается такое усиленное окатоличивание. Ну, начинается, можно сказать, с конца XVI-го, с Брестской унии. Но вот при Сигизмунде, действительно, то, что у нас...
От него от самого, Жигимонта, зависело очень сильно, ну и ладно, бог бы с ним. Бог с ним.
Но в любом случае гарнизон Смоленска около 4,5.
Около 4,5 тысяч человек, да, так сказать, преимущественно это православные, но они подданные польско-литовского короля, они как бы своей присяге верны. А к августу 1633 года к Смоленску подходит, во главе с новым королем Владиславом IV, подходит польское коронное войско. Ещё очень мешают крымские татары.
Дело в том, что Крымское ханство, пользуясь, так сказать, уникальностью своего положения геополитического на границах двух, как правило, соперничающих государств, Московского, Московской Руси и Речи Посполитой, естественно, этим пользуется, нападая то на тех, то на других, заключая союзы и очень часто меняя эти союзы прямо в процессе... Поэтому когда, значит, началась спецоперация по возвращению Смоленска в родную гавань, получив соответствующее стимулирование из Польши, крымские татары начали очень активный рейд по южным населённым районам.
Это вот они зелёненькие были на той карте?
А я не обратил даже внимания...
Козел отпущения
Значит, крымские татары начали разорять вот эти засечные черты Курской, Орловской, Калужской, Тульской... Противопоставить им как следует ничего не сумели. И в результате поместная конница, получая информацию из своих поместий, а это же самые-самые поместья, Тульская, Калужская, Орловская, места-то какие, земли какие благодатные. Там поместья и раздавали. Они начали волноваться. Сначала тоненьким ручейком, а потом сливаясь во всё более и более полноводные реки, они начинают дезертировать. Полк Прозоровского, поместная конница, во всю войну понёс потери невозвратные около 320 убитыми и умершими от ран. Дезертировало 3400 человек, в 11 раз больше. Люди просто отправились к своим родным местам, для того чтобы посмотреть, что можно сделать, как восстанавливать разорённые имения. Чтобы не разбежались людишки, те самые крепостные, так сказать, из-за того, что пришли татары, разорили. Армия Шеина тает. А тут приходят поляки. Дальше начинаются достаточно активные боевые действия в ситуации, которую военные ненавидят всеми фибрами души, называя это остроумно «слоеный пирог»: в центре начинка пирога, обороняющийся гарнизон Смоленска. Первый слой теста – это осаждающие Смоленск, армия московского государя, а снаружи упаковка, подошедшая польская армия. Боролись за высоты, храбро сражался полковник Матисон на возвышенности к северу от Смоленска. Но в конце концов пополнений нет. Несмотря на всё, так сказать, героическое сопротивление и довольно умелые распоряжения Шеина, по, так сказать, тому, что касается обороны, тем не менее теснят и теснят, осмелевшие защитники Смоленска помогают польской армии вылазками, естественно. Ну и в этой ситуации Шеину приходится уже больше думать. Саш, верните, пожалуйста, вот ту схему, которая у нас была. Шеину постепенно приходится думать уже не столько о захвате Смоленска, сколько о том, чтобы сохранить как можно больше вверенных ему войск. В конце концов он принимает командирское решение. Полк Матисона оставляет Покровскую горку, эвакуируется в лагерь, всё, что можно эвакуируется в лагерь. Дело в том, что к этому времени зловредные, значит, поляки восточнее пересекли московскую дорогу. То есть Шеин в своем лагере оказывается блокирован. Он рассчитывал, что он увидит, и у него будет открытый путь на восток для эвакуации артиллерии и людей. А они перерезали дорогу, потеснив. Собственно говоря, там и случилась вот это самое противостояние Сандерсона и Лесли. Сандерсон со своим полком, значит, охранял восточный отход на московской дороге. Его очень сильно теснили поляки, Лесли пришенл ему на помощь, но вот, тем не менее, они что-то там поссорились и в результате вынуждены были отступить. Ну и в конечном итоге Шеин понимает, что он оказался в западне. А поляки предлагают переговоры: пожалуйста, мы не хотим вас добивать, мы не желаем на это тратить силы, время и всё прочее. Мы готовы обсудить условия капитуляции, начинаются обсуждения. Обсуждения шли в обстановке нарастающей, скажем так, теплоты. Вот за что будет казнён, казнено, я прочитал приговор, всего три человека. Шеин и Измайлов, понятно, первый и второй воеводы большого полка. А за что сын Измайлова Василий-то попал на плаху? А оказывается, он был одним из наиболее активных переговорщиков, и ему поставят в вину, что он не просто переговаривался с польскими генералами, скажем так, а он приглашал их в свой шатёр, поил-кормил, приезжал в их шатёр, пил-ел, ночевать оставался. Всё, раз ночевать у противника оставался, ну предатель ты после этого, что ты, кроме плахи, заслуживаешь. В результате Шеин выговорил относительно почётную капитуляцию. Саш, дайте следующую картинку, пожалуйста. Потом на суде или, точнее, во время, так сказать, оглашения приговора будет всячески подчёркиваться: вы перед польским королем на коленях стояли, это изображено здесь. Но это картина польского художника. Он подчёркивает, естественно, а конь попирает стяги. Может быть, оно на самом деле так было. Но вот что факт, что не картина польского художника, а что факт, все части, сохранившие боеспособность, ушли с оружием личным и знамёнами. И Шеин уведёт с собой большую часть артиллерии. Только крупное осадное орудие поляки заставят его оставить. Он возвращается в Москву. А обстановка в Москве для него радикально изменилась. В конце третьего года умирает Филарет, и он остаётся без покровителя с проигранной войной. В общем, что ему поставят в вину? Если коротко, то всё. Вот вообще всё, что можно. Что он не торопился, хотя царь его инструктировал, что нужно торопиться к Смоленску. Интересно, с чем бы он торопился? Ехал мешкотно.
Не от слова «мешок», а от слова «мешкал», ехал мешкотно. И осаду-то он вёл неправильно, и распоряжения он отдавал неправильные. И якобы, значит, проблема голода, которая возникнет в конечном итоге в русском лагере, была связана не с тем, что не подвозили продовольствие, а с тем, что Шеин нарушил, значит, царский приказ и не разрешил своим войскам кормиться за счёт населения Смоленской земли. То есть царь разрешил брать у обывателей, а Шеин не велел. И, внимание, тем самым передал эти земли неразорёнными польскому королю. То есть какой он коварный? Он полякам...
Надо было все развалить, все разворовать.
А если не рассматривать, так сказать, версию, что московский царь прав, понятно, почему Шеин не разрешал разорять окрестные земли. Вы хотите, чтобы я вёл осаду в условиях могучей партизанской войны?
Конечно. Нет, ещё нет внешнего кольца.
Конечно, он получил бы её сразу. Тем более что смоляне – люди, живущие в таком месте, что они чуть что...
Но здесь правильно написали. Вот по этой дороге через Смоленск идут все, и в том направлении, и в этом.
Конечно! И если бы он сказал: братцы, поднимай на царя, есть в русской армии такая команда, была, по крайней мере, раньше. То есть грабь кого хочешь, типа царь за всё потом заплатит, если захочет. А Шеин, во-первых, дисциплину хотел сохранить, любые грабежи – это всегда, да? А во-вторых, он не хотел ослаблять местное население, разумеется. Ну, ему и это поставят в вину. Чтобы не быть голословным. Пара строк из оригинального обвинения: «А государь царь и великий князь Михаил Фёдорович всея Руси велел вам сказать ваше воровство и измену». Это я читаю текст, который уже будут оглашать в день казни. То есть это, так сказать, последний приговор. Они, конечно, уже знали, что они приговорены, они уже понимали, что прощения не будет. Вот он велел вам сказать на прощание. «По государеву указу велено вам, Михаилу и Артемию, идти на государеву службу с Москвы под Смоленск и государевым делом промышлять, чтобы Смоленск очистить. А государевы ратные русские, немецкие люди, посланы были с вами многие и наряд большой отпущен (наряд – это артиллерия) со многими пушечным запасами». Вот зачем они это говорят? А я скажу почему. Это такое заклинание. Мы всё сделали правильно, мы тебе всё дали, мы тебе людей дали, мы тебе пороху дали, мы тебе артиллерии дали. Ты даже не думай говорить, что у тебя чего-то там не хватало, да. «А для той смоленской службы пожаловал государь тебя, Михайло, и сына твоего Ивана, и тебя, Артемия, своим государевым денежным жалованьем и подмогою. Для тебя же, Михайло, для той же посылки пожаловал государь своих государевых дворцовых волости и волость большую, село Голенищево с приселки». Тебя же наградили, мерзавец, как ты мог войну не выиграть? Тебе же условия создали! В Дом творчества тебя отправили, машинку пишущую дали. Сиди пиши, чтобы не хуже Шекспира было, да? Замечательно. Я никогда не встречал подобного мотива, но я не специалист по этим векам. Я по XIX, но мне кажется, что это очень редкий мотив. «И ты, Михайло Шеин, из Москвы еще на государеву службу не пошед, как был у государя на отпуске у руки и вычитывал государю прежние свои службы с большой гордостью. А говорил, будто твои Михайловы и прежние многие службы были к нему государю всею твою братию бояре. А твои-де братья бояре, будто в то время, как ты служил, многие по-за печью сидели». О чём это? Шеина обвиняют в гордыне. Тебя перед отправкой на войну государь принял, к руке допустил, а ты там говорил гордые слова, дескать, я тебе государь, служу, тебя ещё на свете не было, а я уже служу. Многие мои коллеги на войне не были ни разу, сидят на печи, бабятся с женой, и так далее.
Ну а что, он не прав, что ли, был?
Он был прав. Но главное, что обвинение в личной гордыне я, честно говоря, встречаю в судных делах того времени первый раз. То есть полное ощущение, что его хотят выставить не только изменником, вором, там, и прочее, и прочее, и прочее, но и законченным мерзавцем-гордецом. То есть грех религиозный, гордыня это же первый смертный грех. Но были, конечно, обвинения гораздо более такие, прозаические. Ну, вот то, что я говорил про то, что он не разрешал грабежи, да? «Которые служивые люди от великой скудости, от голода уезжали в Смоленский и Дорогобужский уезд для своих и конских кормов...» Мне очень нравится употребление предлога «для» в языке того времени. «...тех ты приказывал бить кнутом без милости. А Смоленский и Дорогобужский уезды уберёг литовскому королю со всеми запасами». Вот она, формулировочка. Кстати говоря, Шеина ещё обвиняли в том, что он проворачивал какие-то махинации со снабжением армии и хлебом и что-то клал в свой карман. Чёрт его знает. Но даже если так, это было очень принято. В то время считалось, что вот воевода полка и полк его с потрохами, он его либо кормит из своего кармана, либо сам кормится за его счет, если есть такая возможность. Так что, возможно, в начале, пока продовольствие ещё было в достатке, Михаил Борисович что-нибудь там химичил. Но этого мы не узнаем. И, наконец, припомнили ему смуту вот ту, его плен. Уж казалось бы, сколько лет прошло. «Будучи в Литве в плену целовал ты крест прежнему литовскому королю Сигизмунду и сыну его королевичу Владиславу на всей их воле». Ничего, что Москва целовала крест царю Владиславу. Вообще-то.
Это неважно. Ну, как говорил Вячеслав Михайлович Молотов, мы не догматики.
Да. В 1610 году Владислава-то призывали на Московский, присягу приносили. «А как ты приехал к государю в Москву, тому уж 15 лет, то не объявил, что прежде литовскому королю крест целовал, содержал это крестное целование тайно». Но ты должен был сам записаться в иноагенты. Ты какой пятницы ждал?
Я понимаю. Но это значит, что вот папаша царёв...
Побурнее, я бы сказал, чем у боярина Шеина.
Это фактически, а официальная биография белее снега. И умер не просто патриарх, не просто папаша государя, а один из великих государей. Пока папа был жив, они с сыном именовались одним титулом, только второй ещё немножечко был патриархом, чуть-чуть, к этому дополнительно. «А теперь, будучи под Смоленском, изменою своих государей ко всему московскому государству, а литовскому королю исполнение своё крестное целование во всём ему радел». И добра хотел. А государю изменил.
Ну, трудно сказать, кто конкретно писал, явно совершенно, я думаю, что мысль, наверное, коряво и матерно изложил кто-то из высокопоставленных, а это, конечно, дьяк, поднаторевший в формулировках, да. Гладенько, гладенько, гладенько.
Запишем. Сейчас я спрошу, и меня убьют все. Царь знал?
Ну, вообще всё это, содержание вот этих обвинений.
Конечно, он же с боярами сидел. С этого же начинается приговор. Он сидел с боярами, и он не знать этого всего не мог.
Нет, царя не обманули. Бояры, безусловно, плохие, но царь не очень хороший, если вы об этом спрашиваете. И вот получается, что выстраивается очень стройная в конечном итоге картина. Завербованный польской дефензивой, точнее, офензивой, конечно, разведкой.
Чем? Ну, я не знаю, а может быть, и... Завербованный ещё тогда, ещё во время плена, тайно сохранивший верность, не доложил о том, что в плену зачем-то там крест по какому-то поводу целовал, пробрался на нашу службу, воспользовался нашим царским доверием, а мы тебе шубу, а мы тебе ручку целовать давали, а мы тебе дали вотчину Голенищево. Мы тебя в шубу одели. И вот ты, коварный, специально поднёс на блюдечке. Правда, непонятно, чего ты там два года тогда под Смоленском сейчас ковырялся, да? Непонятно. Мог бы сразу перебежать с криком в Смоленск, так сказать, твой, государь. Это я твой верный.
Он отрабатывал. Ещё надо было. Нет, я добавлю, потому что от себя его задача была, чтобы ещё как можно больше уничтожено было из русского войска, из московского, нужно было ввязаться в осаду...
Надо ввязаться. Нет, он выполнял до конца это. Это гораздо более тонкий предательский план, чем ты думаешь?
Историческая интерпретация
Да-да-да, да, да-да-да, я беру свои слова обратно. Конечно, это логично. И вот, отработав по полной программе, он зачем-то всё-таки немалую часть войска вывел и вернул, так сказать, царю на царскую службу. Кстати говоря, иностранных полковников всех поувольняли, причём, на самом деле, проявили по отношению к ним чёрную неблагодарность, потому что они, в общем-то, свой долг выполняли и вполне, так сказать, чётко, да. Но это, видимо, теперь уже часть общего этого самого. Нельзя наградить их, если руководство армией казнили. И получается вот такой вот мерзавец Михаил Борисович Шеин. Что... Да, Саш, дайте, пожалуйста, последнюю картинку. Что дальше произошло в историографии? Сегодня боярина Шеина в основном воспринимают как невинно пострадавшего, облыжно обвинённого, как героического защитника Смоленска в 1609–1611 годах. Вот, собственно, вы видите мемориальную доску, которая установлена в Смоленске и где прямо сказано прямо он назван «Смоленскому архиепископу Сергию, воеводам Михаилу Шеину, князю Петру Горчакову...»
Я согласен, что за осаду 1632-1634 Шеин памятника, может, и не заслуживает. Поражение всегда сирота. Но он сегодня воспринимается как один из героев нашей военной истории. Что касается историков царского времени, то здесь единого мнения нет. И, скажем, такие авторитеты, как Соловьев и Ключевский, они полагали его крайним боярином. На него свалили вину в основном других людей. А он, ну, конечно, не безупречен. А кто безупречен? Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. А ты попробуй повоюй на самом деле. Да. Об этом ещё Клаузевиц писал. Я очень люблю эту фразу, «военное дело просто и доступно уму обычного человека, но воевать сложно». Вот это просто добавление, что воевать сложно, я у Клаузевица очень люблю. Был, правда, один известный историк, в котором главное, наверное, то, что он официозный. Поэтому он был допущен и выиграл конкурс на написание гимназических учебников. По кому у нас гимназисты учили до революции историю? По Иловайскому, конечно, по Иловайскому.
Так вот, Иловайский придерживался официальной точки зрения, как это ни странно, для официальной... Иловайский писал, да, Шеин предатель, да, Шеин бездарный полководец, да, он во всём виноват, он нашего доброго государя подставил, выражаясь словами.
Иловайский был вообще чрезвычайно странный человек.
Ну а какой нормальный человек возьмётся писать гимназический учебник, с другой стороны. Вот Ключевский не брался, например. Значит, вот такая вот история. Что в ней видно. На мой взгляд, и не говорите, что это я подтягиваю с какими-то сатирическими целями к нынешнему времени. По ней видно, во-первых, что мы готовы нарушить любые договорённости, если нам кажется, что это может сработать. Это нарушение перемирия за несколько месяцев до истечения срока. Именно из-за того, что, кажется... Не мы одни, согласен, но мне кажется, это никогда не оправдание. Второе, готовя войну, мы оказываемся, готовясь к войне, мы оказываемся к ней не готовы. Вот весь этот бардак с мобилизацией, вот весь этот бардак с нарушением всех мыслимых и немыслимых сроков. Весь бардак с тем, что не хватает пороха в нужный момент, не могут подвезти необходимое потребное для армии количество, хотя прикинуть расход пороха, который нужен для осады, безусловно, можно было. Смоленск осаждали не один раз.
Это при большой централизации власти. Я понимаю, поляки впечатлились, всегда. Король из последующих, Ян Казимир, всегда говорил: все люди как люди, соберут и армию и деньги возьмут.
А я должен у Сейма просить эти деньги.
А потом, конечно, сбор при великом Потопе антишведском. Сбор Посполитой и вооружение, это какой-то кошмар. А здесь всё в руках, вертикаль как Иван Великий стоит.
Да-да-да, да, да-да-да. И вот тебе, пожалуйста. А татары, да ну, слушайте, ну, это же уже не один век. Вот как только начинаются активные действия в западном направлении, естественно, конечно, молодцы поляки, что они используют татар как противовес. Да, Хмельницкий будет татар как противовес полякам использовать в начале своего восстания. Это же естественно, это же инструмент. Но почему-то оказываются южные границы незащищёнными, хотя набег татарской армии был не по большому разряду. Это не поход Девлет Герея в 1571, это был обычный татарский набег, тысяч 20 тех татар было, не смогли защитить.
Отвлекли, отвлекли. И причём очень интересно, что вот эти самые ребята-землевладельцы, они примерно так же поступали, как в 1917 году крестьяне, в 1917 году. Ребята, да вы что, там землю, говорят, дают!
Мы, собственно говоря, штык в землю и пошли домой.
И это привело, конечно, собственно, до этого хорошо известные, но совершенно уже нетерпимые недостатки системы комплектования армии, которая отставала, ну, если сравнивать с Европой, на век, а то и больше. Начнётся работа. Но эта работа продлится до конца столетия. Даже Алексей Михайлович, безусловно, гораздо более способный государь, чем его отец, и гораздо более самостоятельный. Он будет увеличивать число этих полков нового строя. Он будет приглашать всё больше и больше талантливых иноземцев на русскую службу.
Потом стрелецкая служба переделывается несколько.
Но потребуется вот такая абсолютно уже какая-то буйная решительность Петра для того, чтобы доломать, доломать остатки... То есть всё-таки архаика даже у, так сказать, способных людей настолько глубоко сидела в мозгах, что даже такое очевидное, ну, как кажется, ну, гораздо проще свалить на двух предателей, ну трех предателей.
Алеша, свалили, свалили на Шеина.
Прославились на этом. То есть стали понятными причины вот этой неудачи под Смоленском, всё стало понятно.
Понятно, по крайней мере, никаких радикальных перемен, вот вроде тех, которые после Крымской войны проигранной в...
После, после крымских походов, да.
Да, да, да. Голицынских, совершенно верно. Нет, тут нет, тут нет. И вторую Смоленскую войну, так называемую, уже при Алексее Михайловиче, которая закончится всё-таки тем, что Смоленская земля и часть северских земель войдёт в состав московского государства, её, в общем, будут воевать примерно так же. Но просто, так сказать, и полякам будет тяжелее в этот момент, кстати говоря, да, у них шведы будут гораздо активнее на другом фланге. Ну и в результате получится более удачно.
Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман, это программа «Не так». Сейчас будет «Особое мнение» на канале «Живой гвоздь», Михаил Виноградов, политолог, и Лиза Аникина ведёт с ним беседу. Вот прямо сейчас через пять минут будет.
[1] https://diletant.media/articles/39384195/
[2] В этой статье можно найти определение: https://cyberleninka.ru/article/n/upravlenie-ponizovymi-gorodami-v-period-mezhdutsarstviya-1610-1613-gg/viewer