Непробиваемый блок. Глава 8. Часть 15
Со Ха Хён, изгнанный из спальни, сидел в темноте на диване в гостиной. Света он так и не включил — сидел в тишине, неподвижно, будто застывшая тень.
Мин А, без задней мысли пересекавшая гостиную, вздрогнула от страха, заметив в темноте массивную фигуру.
Ха Хён только чуть повёл глазами, проверяя, кто перед ним. В лунном свете его взгляд блеснул, как у хищника. Мин А поспешно провела рукой по покрытым мурашками рукам и спросила:
— Б-брат, ты… ты почему не спишь?
Он сказал это с такой улыбкой, будто ему это было в удовольствие. Мин А рефлекторно сделала шаг назад.
Он снова провёл пальцами по подбородку и приподнял уголки губ.
Он был в каком-то странном, воодушевлённом настроении. Ему нравилось — что он, наконец, поссорился с Кон Ын Гиль. Что наконец услышал из её уст классическую фразу: «Ты что, меня вообще не любишь?»
С её стороны всегда были другие заботы, другие цели. С ней — всё было иначе. Всё было впервые. Всё было по-настоящему. Даже раздельный сон казался захватывающим. Это походило на что-то реальное, настоящее.
Как у обычных, нормальных супругов. Не разрушительная, крайняя ссора, а такая, где есть место примирению. Где ссора — это не путь к расставанию, а всего лишь этап, с которого можно вернуться. И это… его поражало. Это было нечто совершенно новое в его жизни.
Ссориться. Спорить. И всё равно возвращаться к началу.
Он ясно видел, как Ын Гиль с шумом ставила вещи, как будто намеренно. Как топала по полу. Но при этом, ни секунды не колеблясь, улеглась в их кровать. В пижаме, которую он ей подарил. Под одеяло, где всё ещё витал запах их обоих. Она обняла его подушку и, уткнувшись в неё лицом, усмехнулась во сне.
И от этого хотелось сойти с ума. Он не мог заснуть.
И в этот момент — он почувствовал взгляд. Мягкий, тёплый, похожий на взгляд маленького зверька.
Мин А, вся растерянная, убежала в комнату и вернулась с видеоплеером и какой-то старой кассетой в руках.
— Э-это я… я нашла в твоей старой комнате… давно.
Со Ха Хён взял кассету. На ней, аккуратным, но ещё детским почерком, было выведено: «Девочка с крыльями».
И в ту же секунду, как только он это прочитал — даже не до конца, просто увидел эти неидеальные буквы — в его зрачках что-то дрогнуло.
Всё лицо застыло. Он смотрел на кассету, будто на призрак. Будто внезапно вернулось что-то, чего он много лет даже не помнил.
— Я… я не знала, что ты это смотрел. Да ещё и записал…
— Возьми. Если не спится, можешь посмотреть. Спустя столько лет… Ну… я тогда пойду.
Мин А быстро скрылась в своей комнате. В голове всё ещё крутился разговор с Ын Гиль на обратном пути от профессора Чана. Тогда она одна сказала вслух то, что подумала:
«Я хоть и не эксперт, н-но... правда ли он т-так уж её любил? Я вот смотрю на него, и, ну...»
В комнате она прижала руку к бьющемуся сердцу. Может, эта кассета — начало пазла. Шанс перевернуть воспоминания о первой любви. Она тихо закрыла дверь.
В жуткой тишине один человек дрожал. Его лицо, словно треснувший лёд, покрылось трещинами.
Он вставил кассету в плеер. Из динамиков раздался скрежет и шипение.
Качество было плохое, как и положено старой записи, но именно в этом ощущалась… древность. Прошлое.
И вдруг — на экране появилась она. Совсем крошечная, словно каштан — Кон Ын Гиль.
Он тихо выдохнул и, будто заворожённый, уставился в экран.
Маленькая Ын Гиль, вытирая пот со лба, снова и снова подпрыгивала вверх. И в этот момент Со Ха Хёна сотрясла дрожь.
Это было… это было то самое чувство. Спрятанное глубоко подо льдом. Самая первая, первобытная жажда.
Нашёл. Наконец-то. Вот оно. Вот откуда растут корни того, что все называли безумием.
Девочка с крыльями. Кон Ын Гиль.
Он провёл дрожащей рукой по лицу. Уголки губ дрогнули, расползаясь в тени почти болезненной улыбки.
Ему было тринадцать, когда он впервые увидел её по телевизору. Ей тогда было всего десять.
Он смотрел, как она, стиснув зубы, раз за разом отталкивается от земли. Пот струился по её лбу, пропитывая ресницы, но она ни на секунду не сдавалась.
В те годы он только-только пережил смерть матери. Всё в нём — чувства, желания, даже еда и сон — будто замерло. Он не смеялся. Не плакал. Он… ничто.
Но в тот вечер, сидя перед телевизором, он впервые увидел, как в его мир врывается маленькая птичка.
Маленькая девочка, которая словно убегала от чего-то, что пыталось схватить её за лодыжки. Она прыгала, вырывалась, снова и снова отталкивалась от земли. И каждый раз — чуть выше.
Выражение её лица напоминало его собственное — сдержанное, мрачное. Но в остальном… она была другой. Совершенно другой.
Живые, сильные. Такие, какими у его матери глаза никогда не были.
Он всегда смотрел на мир глазами матери. Но в тот день — увидел его её глазами. И это было…
А потом он увидел выступление Ён И Чжи. Балет. Она танцевала рядом, совсем близко. И тогда он подумал:
Вот она. Вот эти крылья. Они рядом. Значит, я могу их забрать.
Мысль, лежавшая в самой основе — снова и снова возвращалась к «девочке с крыльями».
Потому что она была на неё похожа.
Но с каждым годом взгляд Ён И Чжи становился всё более пустым, будто рассеивался серым дымом.
Не в силах больше сдерживать пульсирующий импульс, Со Ха Хён решительно зашёл в спальню. Услышав её дыхание, такое родное, от которого сжималось сердце, он вдруг коснулся её губ.
Казалось бы, просто поцелуй — но он развернул голову, глубоко втягивая вкус Ын Гиль.
Он хотел постучать зубами о её зубы, разбудить язык и сплести его со своим. Хотел лизнуть её дёсны, снова и снова тереться о язык, чтобы услышать сладкий стон.
Но он не мог позволить себе тревожить сон любимой жены.
А-а… Всё горячее, липкое и тягучее в нём кипело и бурлило. Он нашёл. Он действительно нашёл.
— Как я вообще могу быть твоим мужем?..
Сонными, затуманенными глазами он смотрел на мирно спящую Ын Гиль. И в то же время — что-то холодное, как метеор, пронеслось в его зрачках.
Он понял: этой ночью ему точно не уснуть.
Утром, впервые с того момента, как они стали настоящими возлюбленными, за завтраком Мин А почувствовала себя так, будто вот-вот подавится.
Она исподтишка следила за парой, неловко запихивая в рот рис.
Ын Гиль даже не бросала взгляда в сторону Со Ха Хёна. А он, наоборот, не сводил с неё глаз.
Будто впервые видел. Медленно, будто лаская взглядом, он проходился по её чертам и не мог оторваться.
— Как я вообще мог не узнать… Всё же прямо передо мной было.
Хотя прошла всего одна ночь в раздельных спальнях, Со Ха Хён смотрел на неё так, будто не видел целую вечность.
От этого пристального взгляда у Ын Гиль зачесались щёки, и она слегка нахмурилась.
— Выросла отлично. Кости, вроде, тоже без изъянов. Крепкая.
— …Мин А, что твой брат несёт вообще?
Мин А уткнулась в свою тарелку и стала энергично запихивать в себя кашу. В ссору между мужем и женой не лезут.
Но она догадывалась, почему её старший брат вдруг стал таким внимательным к Ын Гиль.
Сердце у неё забилось быстрее.
— Спортсменка Кон, вы и дня не продержитесь в холодной войне.
— Вообще-то, ещё и дня не прошло, — отозвалась Ын Гиль, спокойно управляя палочками.
Со Ха Хён хотел бы схватить её за подбородок и заставить встретиться глазами.
Хотя он понимал, что после всего его мозг снова более-менее в норме, в глубине души он всё ещё ощущал себя сломанным человеком.
— Это укрепляющий отвар. Выпей всё, пожалуйста, — сказал он, принеся из кухни пиалу.
— Я больше не пью то, что дают чужие. Обожглась однажды — хватит.
— Муж — это семья. А вот спонсор, который только и думал, как бы мне нож в спину воткнуть — это чужой. С мошенниками дел не имею. Даже если они красивые.
— Поэтому ты и не смотришь на меня? Боишься, что сердце дрогнет?
Когда Ын Гиль не ответила, Со Ха Хён с лёгкой улыбкой уселся напротив, подпёр подбородок рукой:
— Хочешь, я снова наручники надену?
Вот в чём сложность жизни с красивым мужем. Стоит только мельком взглянуть на его лицо — и уже чувствуешь, будто вошла в горячую ванну: всё тает.
Ын Гиль прикусила внутреннюю сторону губы и сдержалась.
— Или… в этот раз хочешь сама быть скованной? — спросил он, наклоняя голову и позволяя взгляду скользнуть по её телу.
— …Со Ха Хён, мы тут не одни, если ты не забыл, — процедила Ын Гиль сквозь зубы.
Мин А, поймав взгляд брата, тут же замотала головой, мол, ничего не слышала.
— Спортсменка Кон, скажи честно: что мне сделать, чтобы ты снова со мной спала?
— Я не жду от тебя великой морали, но это слишком. Принеси сначала ответ, который меня устроит.
Когда Ын Гиль наконец вскинула на него взгляд, Со Ха Хён лениво улыбнулся:
— Вот, наконец-то смотришь. Хорошо спала?
— А я без тебя чуть не плакал. И мой дружок тоже.