Непробиваемый блок. Глава 2. Невеста со свободным контрактом. Часть 1
За 15 дней до объявления о свадьбе.
Поздним вечером произошла первая встреча с Мин А за долгое время. Как только Кон Ын Гиль закончила матч против команды «Корейский Женьшень» и вернулась из провинции, она сразу направилась по адресу, указанному в сообщении. С первого взгляда — роскошный элитный жилой комплекс. Следуя инструкциям Мин А, она набрала код на двери у входа, затем код на лифте, потом ещё код на входной двери в квартиру — всего три этапа проверки — и только тогда...
...она смогла встретиться с Мин А.
— Почему так трудно увидеться с одним фанатом? Такое чувство, что роли поменялись, тебе не кажется?
— Хе-хе... Я-я... Матч был классный! — Мин А, натянув капюшон на голову, радостно подпрыгивала от восторга. — Поздравляю с "Тройной короной"!
— Ну, неплохо вышло. А ты как, нормально жила? — Ын Гиль прищурилась, будто допрашивая.
— Тот самый «старший братец» вообще заботится о тебе, а? — допытывалась Ын Гиль.
После внезапной утренней встречи Мин А переехала не в родной дом, а к старшему брату. Это было что-то вроде бегства, и Ын Гиль отнеслась к этому крайне настороженно. Ведь было видно насквозь — заботиться о сестре он вздумал слишком уж поздно.
— Живу н-нормально. Из родного дома никто не... не звонит, — Мин А светилась. — Съехала — и так хорошо стало. Как будто жить начала. Думала, что кроме к-как через свадьбу, уже никогда не смогу с-съехать...
Если бы кто-то вмешался пораньше — всё решилось бы гораздо проще.
Ын Гиль с укоризной закусила губу, глядя на просветлевшее лицо Мин А.
— Раз тебе спокойно, значит всё нормально.
— Кстати, если по справедливости: мне надо посмотреть твою комнату, да?
— А... — Мин А замялась с неловким видом. — О-она ещё не до конца обустроена...
— Что?.. Этот твой брат даже мебель тебе не купил? Заселил в квартиру — и ни черта не сделал? — недовольно фыркнула Ын Гиль.
Под напором раздражённой спортсменки Мин А обречённо зашаркала вперёд. Они прошли по длинному коридору, похожему на галерею, и остановились перед комнатой напротив просторной гостиной.
Мин А стояла перед дверью, переминаясь с ноги на ногу, будто щенок, которому приспичило. Ын Гиль, не выдержав, решительно крутанула ручку.
Ын Гиль напрягла подбородок, словно готовясь найти любую зацепку для упрёков. Она была готова придраться ко всему — вплоть до мелочей.
Но только до того момента, как дверь открылась.
Вся комната была завешана атрибутами Ын Гиль.
Футболки с её номером, постеры, подписанные мячи, фотографии, официальные фанатские атрибуты, буклеты, эмблемы всех команд, в которых она когда-либо играла... Даже гербы её школ — начальной, средней и старшей — были на стенах.
— ...Слава богу, что хотя бы школьного дневника здесь нет, — пробормотала она почти вздохом.
Мин А, краснея, тихо ответила:
— Всё, х-хватит смотреть... Не закончила ещё... с-стыдно.
— Я все вещи в доме оставила... Интерьер делала в спешке, по-быстрому...
Интерьером это назвать было трудно.
Ын Гиль с усталым лицом вздохнула:
— Ха... Это одновременно и стрёмно, и трогательно.
— Спасибо, конечно... но как-то даже страшновато.
— С-спортсменка, не беспокойтесь, принимайте только мою любовь.
— Так и быть. От тебя — любовь, а кошелёк обчищу у кого-нибудь другого. — Она отлично помнила, зачем её сюда пригласили: для обсуждения условий контракта, — брачного контракта с Со Ха Хёном.
Как бы ни была убита её жизнь, но сломанная и искалеченная — с пути она не свернула. Если бы контракт был разумным, Кон Ын Гиль, пожалуй, согласилась бы и на фиктивные похороны — не только на брак.
Ей нужно было защищать своего человека и играть в волейбол как можно дольше. Только это служило маяком для той, кто давно валялась на дне.
— Значит, ситуацию ты понимаешь? — обе уселись на кровать и начали планировать.
— Да. Я... Я как бы... П-подсунула старшего брата в жертву...
— И правильно. Ничего страшного. Не бойся.
Они обменялись взглядами, в которых сквозила решимость.
— Сейчас твой брат — Со Ха Хён — считает нас парой. Кажется, я слишком хорошо сыграла свою роль на свадьбе.
— И теперь, в высшем обществе пошли слухи, что ты — лесбиянка. Твои родственники, наверное, сейчас просто с ума сходят.
— Они бы меня уже на к-крабовую ферму продали, если бы не б-брат. Если бы он не привёл меня сюда — уже давно бы тащили обратно домой... — опустила глаза Мин А.
— Трусиха — и всё-таки устроила грандиозный скандал.
Мин А заплакала и засмеялась одновременно.
— Но вот дальше всё интереснее, — Ын Гиль прищурилась, потирая подбородок. Тот странный утренний визит всё ещё отдавался в памяти каким-то дурманом. Каждый разговор, каждая мелочь — всё было как наваждение.
— Чтобы замять твои слухи, он предложил... объявить о своем браке?
— То есть, видя нас парой, он ещё и лицемерно предлагает выйти за него?.. Хитрый ублюдок.
— Всё э-это... Моя в-вина. Я сама глупая... Если сейчас отказаться и снова пойти на смотрины...
— Не смей сдаваться, — резко отрезала Ын Гиль. — Для нас это выгодный контракт. — Она говорила уверенно. — Со Ха Хён ведёт себя так, будто поймал нас за слабое место. Пользуется тобой, чтобы прижать меня к стенке. Но знаешь что?..
— Интересно, кто из нас в итоге подавится?
— Лицо у вас такое... к-коварное... — Мин А уныло замолчала под тяжёлым взглядом Ын Гиль.
— Я же сказала: мы ничего не теряем. Я просто получила подарок от фанатки... ну, немного странный подарок — регистрацию брака, — она криво усмехнулась. — А ты получаешь защиту старшего брата, который раньше на тебя плевал.
— А я — мужа на бумаге, владельца команды-лидера, по факту — спонсора и ещё — шурина по связям. — Лицо Ын Гиль засияло странным азартом. — Чувствую прилив сил. На площадке буду гнобить игроков, а за её пределами — доить владельца клуба.
— Д-да! — Мин А возбужденно зафыркала в такт.
Для Кон Ын Гиль команда «Черные Фурии» была самым омерзительным клубом на свете. Именно там она дебютировала и в первый же сезон взяла шесть трофеев, забирая титулы MVP в каждом матче и становясь самой молодой участницей национальной сборной.
Но потом случилась катастрофа.
Ын Гиль публично избила Рю Сан Хёка — величайшего тренера, одновременно возглавлявшего и сборную, и «Черных Фурий».
Тренер Рю Сан Хёк был первой легендой, покорившей европейские лиги, национальной гордостью. И вот такую икону она побила на глазах всей страны. Это произошло, когда Корея впервые в Азии выиграла золото на чемпионате мира, купаясь в славе СМИ. В момент, когда флаг поднимался выше всех, безо всяких предвестников Кон Ын Гиль бросилась на тренера с кулаками. Это транслировалось в прямом эфире. Стране, охваченной гордостью, показали, как юная спортсменка избивает мужчину средних лет. Разразился всенародный гнев.
Полиция немедленно арестовала Ын Гиль и объявила, что причиной нападения стали банальные «пьянство и дебош».
В итоге, получив бессрочную дисквалификацию, она была изгнана из «Черных Фурий», оставшись ни с чем, а клуб добровольно начал кампанию под названием «Убить Кон Ын Гиль». Ни клуб, ни лига, ни ассоциация, ни СМИ, ни общественное мнение — нигде не нашлось человека, кто бы её защитил.
Всё из-за того, что легендарный тренер «Черных Фурий», Рю Сан Хёк, был не только наставником, но и благодетелем, который воспитал сироту Ын Гиль. Это была известная история, ещё в детстве показанная в выпуске TBS Human Documentary «Дети с крыльями». Зрители, помнившие её печальное прошлое и сверкающий талант, чувствовали себя обманутыми вдвойне.
В один из тех дней, когда в адрес Ын Гиль сыпались миллионы оскорблений, тренер Рю, весь обмотанный бинтами, провёл пресс-конференцию. Он заявил, что простит её, и, стоя на коленях, умолял отменить дисквалификацию, пообещав забрать иск. Право выступать ей вернули в обмен на колени дряхлого учителя. Но люди так и не простили гениальную спортсменку, отплатившую благодетелю предательством.
Ын Гиль получила удары с обеих сторон: внутри «Черных Фурий» она сталкивалась с презрением , где каждый раз оказывалась в числе непопавших в состав, а снаружи носила клеймо «национальной предательницы».
Так Кон Ын Гиль долгое время не могла вернуться на площадку. Если бы спустя семь лет после инцидента лига, проявив милость, не определила её в самую последнюю команду, возможно, она и сейчас бы скиталась вдали от спорта.
Время шло, и владелец «Черных Фурий» сменился, но название команды всё ещё вызывало у неё дрожь.
...Чем больше думаю, тем больше понимаю, насколько хорошая у меня позиция. При удачном раскладе можно будет и клубу, и игрокам хорошенько напакостить...
Ын Гиль, скрывая злость, пробормотала:
— Делай всё как обычно. Не строй из себя влюбленную, просто веди себя, как всегда! Ты ведь когда палками машешь, у тебя прямо крышу сносит, вот ту искренность и покажи.
— Да это вообще легко! Это ж моя жизнь!
Они крепко пожали друг другу руки.
— Но скажи, твой брат из-за знаменитости такой самоуверенный? На твои скандалы он даже не чихнул.
— Он... он... — Со Мин А стала нервно облизывать губы. — У него таких скандалов, как у меня, штук сто, наверное, найдётся.
Внешне — словно сладкая карамелька из Европы, а на деле... Ын Гиль поморщилась от всплывшей в голове мысли и быстро замотала головой.
— Он... он в высшем обществе знаменит. Говорят, с пяти лет уже был известным.
— Т-тогда он первый раз пришёл на п-приём... и укусил собаку за загривок.
— Та собака... у-умерла. Это б-была служебная собака...
Карамелька из Европы, бля. Да это же леденцовая бритва, которая язык отрежет при неправильном укусе.
— П-просто он п-правда бешеный. Я... я и сама кое-что помню. Как он тогда... с одной женщиной... ой, нет... — внезапно Мин А в ужасе прикрыла рот руками. Она заметно нервничала, крутя глазами туда-сюда, как ребёнок, который случайно проболтался о чем-то страшном.
— Н-ничего! — Мин А обливалась потом. — З-забудьте, будто ничего не было!
Неожиданный сигнал заставил обеих замереть.
Издалека послышалось, как открылась входная дверь, и с улицы в помещение ворвался кто-то, принося с собой холодный воздух и уверенные шаги. Чем ближе подходил человек, тем сильнее напрягалась Ын Гиль, что на неё было не похоже.
Она уже знала: с этим противником всё будет не так просто. Она чувствовала — начинается настоящий матч, где в обе стороны полетят острые мячи.
Сон Ха Хён вошел в элегантном костюме. Ещё утром его волосы были аккуратно уложены, а сейчас свободно падали на лоб, придавая ему вид студента. Ын Гиль, отмечая это почти рассеянно, первой поздоровалась:
— Когда в середине второго сета ударила по диагонали, — он неожиданно перебил её.
— Что-то странное тогда было. О чём ты думала?
Он облокотился на стену и стал снимать часы, легко улыбаясь. Пара движений — и часы безвольно повисли в его руке. Всё это время он неотрывно смотрел на Ын Гиль. Казалось бы, взгляд был почти безразличным и небрежным, но она чувствовала: её словно изучают.
— ...Да ничего я не думала. Всё нормально было.
— Хм... — он издал скептический звук. В наступившей тишине Ын Гиль стало не по себе.
Что за... Он что, реально это заметил?..
На сегодняшнем матче она делала удары по диагонали минимум два десятка раз. И всё же, она сразу поняла, о каком именно моменте он говорит. Лишь один раз.
Тогда её на миг захлестнули воспоминания: как в детстве, когда она только училась выбирать траекторию мяча, её били розгами. Тогда, чтобы избежать наказания, она изо всех сил училась выстраивать нужную линию в воздухе. Именно в тот момент обрывок памяти внезапно наложился на удар.
Всего лишь мимолётная вспышка. Небольшой внутренний спазм. Больше ничего.
Её коробил его пытливый вопрос. Даже без зеркала Ын Гиль чувствовала, как напрягается лицо. Потом его взгляд медленно скользнул по ней — от глаз к носу, от носа к губам, вниз. Настойчиво, но холодно.
— Перейдём сразу к делу. Идите за мной. Перед вашей брачной спальней я начинаю терять рассудок.
Бросив короткий взгляд на девушек, сидящих бок о бок на кровати, он развернулся.
Какой спальней? Этой комнатой, обклеенной моими фотками?..
Ын Гиль шёпотом пробормотала следом идущей Мин А:
— Иногда мне кажется, что с ним придётся драться. Я в контракте отдельно пропишу, что хочу жить в разных комнатах.
Мин А энергично кивнула, показывая, что поняла.
Они прошли через гостиную, где одна стена целиком была стеклянной, и уселись за широкий стол на кухне.
— Похоже, разговор затянется. Что будете пить?
— Вы сами подадите? — с удивлением спросила Ын Гиль.
Не спрашивая дважды, он поставил перед Ын Гиль чашку с горячим чаем из хризантем, а Мин А — стакан апельсинового сока.
После ужина он казался ещё более расслабленным, почти беззащитным. Но это не была усталость юности — скорее спокойствие, как после дождя.
Со Ха Хён откинулся на спинку стула и скрестил руки. В его позе чувствовалась легкая небрежность, и это ощущалось словно наточенный, но пока что убранный клинок. Странное очарование этой ленивой ауры имело пугающую притягательность.
Она пригубила чай. Слишком насыщенный вкус показался приторным, и она задержала жидкость во рту, не спеша проглатывая.
— Как тебе этот дом? Мы ведь здесь будем жить вместе.
Его тягучие интонации были странно завораживающими.
— Я старательно перенял у фанатки все тонкости спонсорства. Готова, спортсменка Кон, меня высосать?
Ответ прозвучал без малейших колебаний. Со Ха Хён прикусил нижнюю губу, как будто сдерживая какую-то эмоцию.
— С чего начнём проверку? Всё необходимое для жизни: спорттовары, развлечения, товары для отдыха, предметы роскоши — готово. Плюс будут отдельные выплаты: на проживание, саморазвитие, путешествия и поддержание имиджа.
Когда Ын Гиль украдкой покосилась на Мин А, та не знала, куда девать руки от волнения, хотя осанку держала прямо. Было трогательно видеть, как она всеми силами старается проявить серьёзность.
Мин А была человеком, которого прирождённая застенчивость сковывала, но если она влюблялась во что-то, то погружалась с головой.
Наверное, бедняжка долго пыталась уговорить старшего брата. Спотыкалась, мямлила, замирала... и всё равно продолжала.
Он, скорее всего, даже не улыбнулся. Мин А со своим фанатизмом даже бывалых бы свела с ума. Неудивительно, что ей тяжело...
— Я всё постепенно проверю. В любом случае, я собиралась выжать из этого максимум. Дорогие бонусы ведь не валяются на дороге.
— Вы меня за денежное дерево приняли? Думаете, стоит меня потрясти — и я осыплюсь?
— Просто всё звучит слишком подозрительно мило. Мин А так искренне меня обожает, вот и…
Она пожала плечами, а Со Ха Хён нахмурился.
— В жизни еще не случалось, чтобы меня сравнивали с Мин А...
— Я просто хотела сказать "надеюсь на хорошее сотрудничество".
— Давайте сразу расставим все точки над "и". — Он убрал руки со стола и наклонился вперёд. Одного этого движения хватило, чтобы расслабленная атмосфера в воздухе ощутимо сгустилась.
— В этом доме я — хозяин, сторона А. Вы — жильцы, — сторона Б.
Удар на опережение. Ын Гиль тоже отставила чай, придвинувшись к столу:
— Вообще-то, по моей логике, я - хозяйка, та, кто одалживает реестр, сторона А. Вы — тот, кто его использует, сторона Б. Бывали когда-нибудь в прокате?
— Вы заблуждаетесь. В этой ситуации я — тот, кто ничего не теряет, — А. Ты — та, кто может многое потерять, — Б.
— Я та, кто никуда не спешит, — А. Вы — зависите от условий, — Б!
— Я тот, у кого всё в избытке, — А. Ты — у кого нихрена нет, — Б.
Их взгляды столкнулись, и ровное течение воздуха всколыхнулось. Ын Гиль почувствовала, как подскакивает давление. Со Ха Хён же по-прежнему был спокоен.
Этот лис ни в чём не уступает.
Со Ха Хён ухмыльнулся, его губы изогнулись — в этом была опасная, почти демоническая красота, похожая на красную луну, мастерски сжигающую нутро.
— Может, мне стоит вас укусить, спортсменка Кон?
А почему нет? Если в пять лет он загрыз служебную собаку, то человека и подавно укусит.
— Я хоть и люблю пошлости, но до полного скотства всё-таки не опускаюсь. Стараться выставлять вас на посмешище не собираюсь.
Ын Гиль залпом допила остывший чай.
— Всё будет для вас. Главное — чтобы вы понимали своё место.
Он почти не касался её, но широкой ладонью словно заключил её запястье в тиски. Они не соприкасались кожей, но давление чувствовалось.
— Держать вас при себе или выбросить — решаю я. Согласитесь с этим, и всё остальное подгоню под вас.
— Следите за мыслью? — голос был тихим, как шорох дождя.
Словно укрываясь от внезапного ливня, Ын Гиль очнулась и поняла, что их взгляды яростно тянут друг друга.
— Даже если ты расстанешься с Мин А, это не значит, что всё между нами закончится. Срок действия контракта определяю я.
— ...Вы, я вижу, тот ещё собственник.
— Я вообще очень упрямый. И умею надоесть так, что сбежать будет сложно.