Непробиваемый блок. Глава 8. Часть 18
Туфли мужчины гулко стучали по широкому, чистому коридору. Со Ха Хён, хрустя шеей, тихо насвистывал. Секретарь Нам молча следовал за ним, неся тяжёлую коробку.
Он шёл легко и грозно, с выражением злорадного удовольствия на лице — словно человек, который точно знает: если ударит, вокруг будет только кровь.
Завернув за угол, он подошёл к большой двери, у которой дежурил личный секретарь.
Не дав договорить, Со Ха Хён схватил ручку и распахнул дверь. Секретарь вскочил, но он, ухмыльнувшись, с грохотом захлопнул её за собой.
— Давно не виделись, господин президент.
Со Ха Хён, как у себя дома, лениво устроился на диване, глядя на раздражённого президента Канга. Смерив седовласого старика острым взглядом, он внезапно выпалил:
— Долг по тяжёлой промышленности — четыре триллиона, верно?
— …Какое ты имеешь право так себя вести?! — президент Канг вскочил, взревев.
— Лифт в ваш кабинет открыл Ён Чжун.
Канг закатил глаза, будто увидел чудовище.
— Слухи ходят, что он после развода — пустышка. Активы — шестьдесят семь миллиардов, долгов — пятьдесят восемь?
— В списке на продажу UH — бытовая химия, домашняя еда и «Ветроуказатель».
— Сядьте и слушайте тихо. Я ещё не начал угрожать.
Его ледяной тон заставил Канга замереть: шея одеревенела.
После скандальной свадьбы младшего сына, Кан Ён Чжуна, он почти разорвал личные связи с Чжегёном. Конечно, уязвлённое самолюбие играло роль, но главное — никто в семье UH не хотел связываться с этим психом. Это было общее мнение.
Даже президент Со, говорят, не справился и запер его в психушке. Старшего сына, ходившего по краю, делавшего всё плохое, но при этом болезненно чистоплотного и придирающегося. Он не нравился Кангу ещё с тех пор, как подружился с Ён Чжуном. Дети из богатых семей — либо гении, либо отморозки.
Со Ха Хён был дефектным товаром, непредсказуемым, как и все безумцы: мог вцепиться в глотку, не объясняя причин.
— Ваш старший сын недавно взял деньги у «W Investment Asset» для завода в Чили. Знаете, чья это компания? Моя.
— Что ты… — зрачки Канга дрогнули.
— Зарегистрировал в Вайоминге — там удобно для бизнеса. Мало людей, низкие налоги, — Со Ха Хён говорил лениво. — Ещё я от скуки скупил кучу облигаций UH. Что будет, если я в раздражении выдерну инвестиции и сброшу облигации разом?
— Не веди себя, как грязный бандит, говори прямо!
— Хочу, чтобы мир был добрее к моей жене, — он холодно улыбнулся. — Всего лишь. Продайте команду. Поскорее. Без цирка.
Канг, схватившись за стол, почувствовал головокружение.
— Кто ты такой, чтобы указывать, что мне делать с бизнесом?!
— Кстати, я знаю, что вы начали внутреннюю проверку. Ваш внебрачный сын, да? Командный доктор, Кан Чи Чжун.
Со Ха Хён достал телефон и набрал номер. В ту же секунду в дверь вошёл Нам, неся коробку.
Со Ха Хён достал из внутреннего кармана пиджака канцелярский нож и ловко вскрыл коробку, будто потрошил добычу. Это выглядело жутко.
— Доказательства, что руководство клуба систематически оскорбляло, избивало и домогалось игроков «Ветроуказателя». А ещё — бухгалтерские книги о хищении спонсорских денег и взятках от других владельцев.
Клуб и без того был обузой, выработавшей свой срок. А теперь ещё и позорная статья на подходе. Лицо Канга исказилось.
— Простите, но я только подогрел ситуацию.
Канг швырнул золотую табличку, но она лишь слегка задела плечо незваного гостя. Со Ха Хён даже не моргнул, продолжая смотреть на Канга.
— Знаете, что ваш племянник тратит деньги компании на гольф, бордели и учёбу своих детей за границей?
— Поставки, махинации, хищения, уклонение от налогов, предательство, военные махинации — от сватов до дальних родственников. Наркоскандалы, виллы с проститутками.
Он выкладывал бумаги на стол, перерезая верёвки и ленты, словно мясник, потрошащий тушу.
Канг держался прямо, но лицо бледнело.
— Оригиналы файлов — в этой коробке.
— …Даже у шантажа есть уровень, — Канг, с яростным взглядом, шагнул ближе. — Ты — грязная собака, которая лезет не в своё дело. Думаешь, Чжегён чист?
— У нас нет ничего, что мы хотели бы защищать, — спокойно ответил Со Ха Хён, и Канг замер.
— Кан Ён Чжун готовится к браку по расчёту, да? Как вам грязное бельё его бывшей жены в качестве подарка? Будущим сватам будет любопытно.
— Я же по-хорошему прошу продать. Быстро. Мне. Если бы всё шло по плану, мы бы не вели таких изысканных бесед, — он понизил голос, терпение иссякло.
Канг опешил. Кто в здравом уме заплатит за гниль?
— Управление я передам другому.
— Ты что, благотворитель? Выкинешь сотни миллиардов? Ты же хищник, ты что, сам себя жрать собрался?
Ха Хён не ответил. Только загадочно улыбнулся.
— Решайте быстро, пока я не разнёс жизнь ваших сыновей. Даже с вашим упрямством это не сложно.
Со Ха Хён равнодушно бросил нож на пол.
Ын Гиль приоткрыла глаза. Кажется, она вернулась домой в каком-то оцепенении и сразу провалилась в глубокий дневной сон. Который час? Пропустила тренировку без предупреждения — это проблема…
А, точно, я же теперь свободный агент.
Она снова легла, не в силах подняться. Беспомощность накрыла её. Сегодня просто утону в этом, а завтра встану. Сегодняшняя усталость осядет крепким следом, как заживающие мышцы. Один день можно, правда?
Она устало выдохнула, когда почувствовала чей-то взгляд на своей щеке. Подняв глаза, не отрывая лица от подушки, она увидела его — Со Ха Хён, облокотившийся на спинку стула, внимательно смотрел на неё.
— …С каких пор ты там? — сонно спросила она.
— Не знаю, время летит незаметно. Ты всё ещё злишься?
Точно, мы же поссорились. Осознание пришло с опозданием, и она ответила с паузой:
— …Это зависит от твоего ответа, Со Ха Хён. Решил? Кого убьёшь, а кого спасёшь?
— «Ветроуказатель» будет продан.
Его ответ, без тени изменения на лице, застал её врасплох.
Он медленно моргнул. Разочарование захлестнуло её.
Он смотрел на её рушащееся выражение с каким-то восторгом, но вдруг продолжил:
— Такие, как они, не ценящие Кон Ын Гиль, только и думают, как бы сильнее растоптать. Как я могу оставить жену в таком дерьмовом клубе?
Его утончённое лицо контрастировало с грубым голосом, а эмоции, вырывавшиеся сквозь зубы, были яростными.
— …Так ты хочешь его уничтожить? — — проглотив комок в горле, прошептала она.
— Есть компания, которая хочет купить «Ветроуказатель».
Её глаза округлились. Новый поворот. Хотя покупателем был не кто-то, а сам Со Ха Хён.
— Я сменю всех этих крыс наверху. Поставлю людей, которые не станут рубить по живому твою карьеру. Так что — играй в волейбол сколько хочешь. Насколько хватит желания.
— Годы, десятилетия — пока не надоест.
Сердце заколотилось так сильно, что она невольно издала глупый звук.
Тренер Рю Сан Хёк всегда пытался вернуть её к «исходному состоянию».
Словно это было неизменным законом.
А её «исходное состояние» — это и была та самая несчастная Ын Гиль, которую всё время тянуло вниз.
Но этот мужчина каждый раз вытаскивал её наверх.
— Если хочешь, я стану хоть президентом волейбольной федерации.
Его тон был холодно-решительным, но взгляд, пронзающий её, пылал. Только для одной Ын Гиль он раскрывал свои засовы, позволяя увидеть, что у него внутри.
— Ты же столько вложил в «Чёрных Фурий». Я хочу, чтобы ты остался его владельцем. Так интереснее разнести их, — она улыбнулась, несмотря на покрасневшие глаза.
Её открытая улыбка была очаровательной. Со Ха Хён только безмолвно уставился на неё, будто что-то в нём оборвалось.
Ын Гиль вдруг подумала, что это, возможно, он настоящий — без усилий и масок.
«Он бессознательно подражает Ён Чжуну… я не знала».
«Будто только так он может быть нужным».
Слова Ён И Чжи всплыли в голове, но она отмахнулась. Вместо этого она провела пальцами по его холодному лицу и сказала:
— Мне и эта твоя сторона нравится. Так или эдак, ты всё равно красивый.
Он тихо шевельнул бровями. Встав со стула, он начал зашторивать плотные занавески. Ын Гиль следила за его неспешными, но где-то торопливыми движениями.
Наконец он забрался на кровать, неся с собой тьму. Её тело задрожало от предчувствия.
— Тогда начнём с траха, который вчера пропустили, — он оскалился в улыбке.