Непробиваемый блок. Глава 8. Фол. Часть 1

Глава 7. Часть 8

Удача привалила.

В буквальном смысле — «Ветроуказатель» будто бы наткнулся на выигрышный лотерейный билет. Вал запросов на интервью, участие в телешоу, рекламах — фронт-офис клуба был завален работой, брови едва не слетали от суеты.

— Я не буду.

— Простите?..

— Говорю же, я ничем заниматься не собираюсь.

Лицо у неё было скучающее, но голос — совершенно твёрдый. Ын Гиль, вытирая пот после тренировки, невозмутимо произнесла это.

Сотрудник PR-отдела, который даже носа не показывал в больнице, когда игроки лежали там, теперь с красными от азарта глазами примчался, разнюхав возможность заработать. Ын Гиль смотрела на пиар-менеджера с откровенной неприязнью.

— Я буду делать только то, что разрешит менеджер Мин А.

— Кажется, вы, Кон Ын Гиль, слишком увлеклись тренировками и забыли, как устроен мир! — пиарщик, мужчина под пятьдесят с заметно выступающим животом, повысил голос от раздражения. — Все эти предложения я выбил ради вас! — он тряс перед ней плотно исписанным листом.

— Такое нечасто случается, чтобы общественное мнение поменялось в один момент. А сейчас так и вышло. Подобный шанс выпадает в жизни всего несколько раз! Люди хотят узнать, кто эта Кон Ын Гиль, которая спасла жизнь другим через волейбол!..

— Но всё равно я остаюсь паршивкой и отбросом. Это ведь не изменилось.

— Ну вы и упрямая, честное слово! — пиарщик скривился так, будто ему кислое в рот положили. — Кон Ын Гиль, не будьте глупой дурочкой. Фронт-офис сказал "надо" — значит, надо!

Но Ын Гиль лишь холодно посмотрела на него сверху вниз. Этого взгляда оказалось достаточно, чтобы тот сник.

— Глупо — это когда позволяешь собой вертеть.

— …

— Когда меня поносили, вы все отвернулись. А теперь, когда аплодируют — сразу искать начали? Ну извините, я не собираюсь бежать по первому зову.

Её ровный голос звучал сонно, почти вяло, но где-то в глубине горла ощущалось жжение.

Жизнь и правда — череда взлётов и падений, и иногда бывает до смешного просто устроена.

— Тогда... я пойду.

Ненужные эмоции она проглотила вместе со слюной. Лёгким движением кивнув, Ын Гиль вышла из кабинета.

Жизнь, конечно… чего только не приносит.

Она вдруг вспомнила Мин А, которая с самого утра билась с телефоном, вспыхивающим от звонков.

Что за хрень вообще происходит?..

Множество медиа-агентств внезапно начали интересоваться Кон Ын Гиль. Возможно, это просто мимолётная волна хайпа — но всё равно было удивительно.

У всех с памятью проблемы?

Кто такая Кон Ын Гиль? Та самая спортсменка, которую девять лет назад заклеймили и закопали заживо.

Стерва с талантом и отвратительным характером. Невоспитанная мразь, не ценящая тех, кто её вырастил. Хулиганка с красивым лицом.

Предательница нации.

Именно такими эпитетами её тогда осыпали.

Не скрытая ли это камера?

Мир же не может быть таким добрым ко мне, правда? — Ын Гиль продолжала сомневаться, пока шла в душ.

* * *

— Рекламу?.. — переспросила Ын Гиль, нахмурившись, явно недовольная.

Клубный дом команды «Чёрные Фурии».

Игроки «Ветроуказателя», всё ещё ютящиеся здесь как гости, собрались в тесном конференц-зале, чтобы послушать презентацию Мин А.

— Старшая, вам предложили сняться в рекламе? — радостно уточнила Чхве Бора, и остальные сразу же взорвались восторженными возгласами.

— Что за реклама? Соджу? Красный женьшень? Спортивная форма?

— Да нет же! Нашей старшей подойдёт острая лапша!

— А может, страховая компания?

— Ваши риски — я их принимаю!

— Все ваши тревоги — смело передавайте мне пасом!

— О, звучит круто…

Комната наполнилась возбуждёнными голосами младших игроков.

И тут Мин А, щеки которой порозовели от волнения, быстро поставила всех на место:

— Это реклама «Ветроуказателя».

— !..

— !..

Игроки растерянно заморгали, опешив.

— Мы будем рекламировать самих себя! — с воодушевлением объявила Мин А. На это Ын Гиль, подперев подбородок рукой, криво улыбнулась.

Когда-либо вообще рекламировали саму спортивную команду как бренд?

Конечно, это влечёт за собой кучу сложностей.

Но почему-то ей совсем не казалось, что у Мин А ничего не выйдет.

— Я за, — с готовностью согласилась Ын Гиль.

Мин А глубоко вдохнула и произнесла:

— Наш слоган будет такой...

* * *

Чёрно-белый экран. Камера, как будто ракета, мчится со скоростью 250 км/ч по извилистым горным ущельям. То скользит между скал, то пересекает кроны деревьев, то срывается вниз по отвесному обрыву.

Этот стремительный, будто из экстрим-спорта, полёт — взгляд ветра. А затем, падая с обрыва, ветер вдруг обретает форму.

Босые ноги. Под ними клубится пыль.

Камера медленно поднимается, и зрителю открываются женщины в облегающих костюмах, стоящие на краю скалы. Несмотря на обтягивающую форму, они казались свободными. Они и были ветром.

Либеро, опустившаяся почти до самой земли; центр, выпрямившая спину; связующая с руками, сцепленными на затылке; нападающая, чьи волосы развевались на ветру. Каждая — как колдунья, нарушающая правила: кто с тростью, кто в федоре, кто с сигарой в зубах.

Их будущее казалось туманным.

Но внезапно — лавина. Камнепад срывается вниз прямо на них. Это смертельная ловушка, перекрывающая путь ветру. Всё идет к гибели.

Однако настоящий ветер — он не ломается, не рвётся, не подчиняется. Он лишь изгибается и проходит сквозь.

Женщины следят за летящими сверху камнями, изящно уворачиваясь. Их движения напоминают волейбольный матч — такие же резкие и точные. А в промежутках между танцем с падающими обломками они улыбаются.

Потому что ветер — это в сущности песня, которую поёт небо.

И вот, на фоне мощного битового ритма, вступает пронзительное сопрано, создавая пугающее, захватывающее многоголосие.

Босые женщины снова прыгают ввысь с края обрыва. Идеальный полёт, безупречная поза в воздухе — как картина.

И в этом чёрно-белом мире единственный цвет — небесно-голубые буквы, вихрем врывающиеся на экран:

Ветер дует. Надо жить.

Строка из старого стихотворения. Так появился слоган аутсайдера лиги — «Ветроуказателя».

— Вау... — с изумлением выдохнула Ын Гиль, разинув рот. Рядом на диване, лениво коротая выходной, самодовольно скрестил ноги Со Ха Хён.

— Так вот что ты снимала без меня в прошлый раз?

— Угу. И правильно сделала, что без вас, верно?

— …

Ответ был не просто уверенным — почти лучезарным. Со Ха Хён даже оторопел.

— Признайтесь, вы ведь тоже удивились. Хоть в плане резонанса мы «Чёрных Фурий» точно обошли.

— Насколько я знаю, Мин А всё это сняла на свои деньги, — Ха Хён приподнял бровь. — Мы, к слову, хромакей использовали. Самый дорогой.

Со Ха Хён скривился и добавил:

— К слову, я принципиально не выставляю своих игроков в рекламе. По мне, спортсмены должны заниматься спортом, а не развлекать. И даже без всего этого — у меня уже первое место по заполняемости стадионов, по результатам, по продаже мерча.

С его холодного лица струилось показное превосходство. А ещё — подчёркнутое “мои игроки”, будто он намеренно дистанцировался, принижая её. Ын Гиль надуло губы:

— Но то, что Мин А — профи, вы отрицать не станете?

— …Выше ожиданий.

— «Ветроуказатель» выживет. Сто процентов.

То ли реклама вдохновила, то ли колкость Со Ха Хёна задела — но в глазах Ын Гиль вспыхнул огонь.

Со Ха Хён уже видел когда-то такой взгляд у одной женщины. И он знал, как в итоге этот свет померк.

— …

Тень скользнула по его зрачкам. Но Со Ха Хён был луной, что пожирает ночь. Улыбку он отрепетировал так, что она стала частью кожи — и теперь просто надел её, как маску.

— Не ходи сегодня на тренировку. Побудь со мной.

Он лёг, положив голову ей на бёдра. Почувствовав упругую кожу, Со Ха Хён едва сдержал желание впиться зубами — и просто прижался щекой.

— Ну ты даёшь… Не капризничай. Взрослый же человек.

Её бёдра покрылись мурашками. Вес его головы, лёгкое, но ощутимое давление.

Это странное чувство почему-то взволновало Ын Гиль.

Со Ха Хён изначально был тем типом мужчины, который легко подавляет других. Захочет — доведёт до слёз, захочет — унизит. Всё зависело от его воли. Он умело регулировал напор, словно играл — и действительно получал удовольствие от таких манипуляций.

Особенно когда твёрдые мышцы прижимаются к моему телу…

Ын Гиль, встряхнув раскрасневшееся лицо, сменила тему:

— Кхм… А вы знали, что Мин А сегодня пошла на свидание?

— Кажется, я только что услышал что-то странное.

Со Ха Хён нахмурился, а Ын Гиль повторила чётко и сдержанно:

— На. Сви. Да. Ние. — И еле сдержала смешок.

— С кем?

— Точно не знаю. Говорила, что собирается встретиться с кем-то из бывших участников своего кафе. Вроде бы с кем-то из старых подписчиков.

— Кафе? — он обернулся, уставившись на Ын Гиль.

Когда-то он чуть ли не продавал сестру ради выгодного брака, а теперь, узнав, что она идёт на свидание, насторожился как охотничий пёс. Это было так нелепо, что Ын Гиль не удержалась и начала осыпать его быстрыми поцелуями. Даже его лицо приятно пахло.

— Интернет-кафе. Мой фан-клуб.

— …

Со Ха Хён застыл, а потом облизал губы, будто пересохло в горле, и с трудом вернул себе самообладание.

— …Вы имеете в виду то кафе, где осталось всего семь человек?

— А вы откуда это знаете?

— …

Однажды, втайне от всех, секретарь Нам взломал закрытый фан-клуб Ын Гиль, чтобы туда заглянуть — и теперь кадык у Со Ха Хёна дёрнулся заметно. К счастью, голос у него прозвучал вовремя и с нужной тревогой:

— Значит, она пошла на встречу, даже не зная, кто там будет?

— Да, меня это тоже немного насторожило. Но Мин А была такая взбудораженная… Сам факт, что она сама решила с кем-то встретиться — это уже почти чудо.

С этим и Со Ха Хён не мог не согласиться. Видеть, как Мин А вертится перед зеркалом, выбирая наряд… казалось, это кто-то другой, не она.

— Поэтому я сказала ей присылать мне фото и сообщения каждый раз, как она меняет место. И установила приложение с отслеживанием местоположения.

— …А мне?

Со Ха Хён вдруг ухватил её за шею и вперился в глаза:

— А мне почему такое не ставишь? Это дискриминация?

— Что?.. Нет… то есть… э… — Ын Гиль замялась от внезапного напора, но всё же честно призналась: — Если на то пошло — да, это дискриминация. Просто за вас я не боюсь.

— Я тоже в опасности.

— Вы — сами по себе и есть опасность.

Со Ха Хён тут же широко, почти сияюще, улыбнулся. У Ын Гиль зародилось какое-то нехорошее предчувствие, и она тут же замолчала.

— А этот диван… ты не помнишь?

— …

— Это ведь здесь ты меня тогда довела до слёз. Связала, использовала… и даже оставила следы от укусов на груди.

— Со... Со Ха Хён!

Ын Гиль вспыхнула и неловко пошевелилась. Мягкий диван вдруг стал невыносимо неудобным.

— Я просто училась у вас! Не надо выставлять меня извращенкой! Это ведь вы обычно так себя ведёте! — она вскрикнула с обидой, но он лишь тихо рассмеялся.

— Угу. Именно поэтому я тебя и контролирую. Но вот ты — почему дискриминируешь? Раз уж “навалилась”, так неси за это ответственность.

— …Так вы хотите установить приложение для отслеживания?.. Вы уверены, что хотите, чтобы я знала все ваши маршруты? Я ведь буду заглядывать туда по сто раз в день… — она замялась, и тогда Со Ха Хён прикусил нижнюю губу, а затем рассмеялся, не выдержав.

— Не верится, что ты на это согласилась.

Он развернулся и уткнулся лицом ей в живот. Его низкий, бархатистый смех разлился по комнате.

— Эй, вы сейчас издеваетесь?

— Нет. Ни капли шутки.

— Тогда почему смеётесь?

— Просто… ты удивительная. Чудесная. Я тебя люблю.

Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.

— Это… от умиления.

С этими словами Со Ха Хён выпрямился и посмотрел на неё прямо. Его взгляд был особенно глубоким и тёплым. Одной рукой он обхватил её за щёку и нежно провёл по коже.

— Когда я рядом с тобой…

— …

— …я правда ощущаю, как дует ветер.

Он накрыл её губы своим поцелуем. И это не был их обычный поцелуй — жадный, дикий, требовательный. Этот был другим.

Их губы точно совпали, словно нашли своё законное место. Медленно, без спешки, он размыкал её губы, и его язык осторожно вплёлся в её. Он будто пробуждал каждую клеточку её тела. Такая неторопливость была нестерпимо мучительной и, в то же время, трогательной.

Ын Гиль обвила его шею — крепко, сжимая, будто боялась, что он исчезнет.

Это был поцелуй, похожий весеннее солнце.

Пусть она не пострадает…

В этот момент Со Ха Хён эгоистично молил дьявола.

Оглавление | Глава 8. Часть 2