Твоему ведомому. Глава 83
До гостиницы в центре города они добрались быстро.
Незнакомый спортивный автомобиль, непривычный запах освежителя воздуха, мелькающие огни города.
Всё это отдаляло Чон Ху от реальности.
Но она тут же отбросила эти мысли.
Чтобы разобраться в этой ситуации с ним через разговор, Чон Ха уже дошла до предела. Тогда нужно решать её обычным способом.
Чтобы навсегда запомнить стыд и боль этого дня...
Чон Ха собиралась сама себе вынести наказание, которое останется в письменной форме на долгие годы.
Она молча смотрела на профиль Кан Хи Сэ, нервно барабанящего пальцами по рулю. Горло саднило.
Когда я сказала, что боюсь высоты, какое у тебя было лицо?
Если ты не мог пошевелиться перед фотографией Сон Хи, почему не рассказал мне тогда?
— Это не твоя вина. Всё из-за меня.
Теперь я не ребёнок, я это понимаю.
— Телефон потеряла, ногу повредила, поздно тебе позвонила. Всё из-за меня.
— Похоже, тебе правда сильно досталось.
Кан Хи Сэ посмотрел на её лодыжку, хмурясь, словно сдерживая гнев.
— Какой уёбок это сделал? Я его не прощу.
Кожаный руль скрипнул, сминаясь в его хватке.
Чон Ха без эмоций смотрела на его руку, где проступили жилы.
Твоя рука, покрытая синяками из-за меня, тогда была такой маленькой...
Кан Хи Сэ, словно ждавший этого, выскочил из-за руля, передал машину на парковку и, обойдя передний бампер, открыл дверь со стороны пассажира.
Он протянул руку Чон Хе, которой было трудно идти. Его лицо было полно тревоги.
— Старшая, это место, где я остановился. Только на одну ночь, правда. Ничего такого, не думай. Даже не мечтай, чёрт возьми...
Когда она тихо взяла его за руку, он вздрогнул, дёрнув плечом.
— Ты сегодня больна, так что я, правда, держу себя в руках. Всё под контролем... Сегодня даже яйца на месте... Так что сегодня я буду как традиционный парень, которого ты любишь. Как республиканцы в Штатах. Знаешь, они клянутся в целомудрии, чтобы получить номинацию. Как тебе, успокоилась?
Его болтовня, как у напуганного птенца, была забавной.
В лифте, поднимаясь на верхний этаж, он не мог успокоиться.
Сорвал галстук, он смял его, как бумагу, потом расхаживал по тесному лифту, тёр уголки губ, прижимал руку к сердцу.
Он говорил, что был на мероприятии в посольстве с матерью, но его аккуратный костюм теперь был в полном беспорядке.
Его суета раздражала. Чувствуя, как напряжение передаётся ей, Чон Ха резко отвернулась.
Лифт с прозрачными стенами поднимался на самый верх.
Она смотрела на удаляющуюся землю. Тошноты уже не было.
Кан Хи Сэ, если ты и виноват в чём-то...
То только в том, что научил меня летать.
Они прошли по тихому коридору и открыли дверь гостиничного номера карточкой.
Кан Хи Сэ, войдя, тут же включил свет и быстро отпустил руку Чон Хи.
— Старшая, расскажи всё с начала...
Вздохнув, он начал говорить, но его глаза вдруг расширились и застыли.
Чон Ха с невозмутимым видом расстёгивала пуговицы рубашки. Его глаза задрожали, как при землетрясении.
Она, словно устав, потерла шею и скинула рубашку.
Кан Хи Сэ, будто увидев призрака, с грохотом прижался спиной к шкафу для обуви.
Чон Ха, снимая одежду, зацепилась за марлю на затылке, и рубашка застряла.
Её лифчик был полностью открыт, и она замерла. Пошевелив талией, она сказала:
— Кан Хи Сэ, помоги мне это снять.
Но он, словно столкнувшись с чем-то жутким, лишь вытаращил глаза.
Её синяки на ключице, мягкая белая грудь двигались перед ним, пока она возилась. Он тяжело дышал.
Бип, бип. Браслет на его запястье начал быстро пищать в предупреждении.
Он поспешно зажал нос и рот, стараясь выровнять дыхание.
Но его покрасневшие глаза уже прошлись по её тонкой шее, гладким подмышкам, округлой груди и стройной талии с пупком.
Блять... Бормоча, он зажмурился. Дыхание перехватило.
— Быстро... Быстро надень. Не раздевайся, надевай.
Но именно в этот момент Чон Ха, всё ещё возясь, сбросила рубашку.
Она поправила волосы и повернула голову. В углу, скорчившись, Кан Хи Сэ тяжело дышал, словно в невесомости. На лбу проступили вены.
Вдруг его глаза наполнились обидой.
— Ты что, на обезболивающих? Поэтому у тебя крыша едет? Я, блять, в шоке. Зачем республиканцы грудь оголяют? Надень одежду и проверь мой пульс...
Кан Хи Сэ, неуклюже сгорбившись, присел, как перед дикой собакой.
Когда он осторожно потянулся за её футболкой, Чон Ха наступила на неё.
Их взгляды встретились на разной высоте.
— Старшая, не издевайся... Пожалуйста, не надо...
— Ври, как будто тебе в рот дерьма напихали.
Он вяло потянул за край футболки, но она не шелохнулась. Чон Ха лишь вздохнула.
— Всё нормально. Пациенты всегда своевольны. Просто стой, я сам разберусь...
Он собирал терпение, но тут же рухнул на пол.
— Зачем ты расстёгиваешь ремень, чёрт возьми?!
Чон Ха, опустив глаза, смотрела на него. Его лицо было пунцовым.
Глоть. Кадык медленно шевельнулся. Эта наивная реакция была смешной и болезненной.
Чон Ха с сухим лицом расстегнула молнию. Кан Хи Сэ, сверкнув глазами, схватил её запястья одной рукой и перекинул через плечо.
Раздражённо шагая по длинному коридору к спальне, он дрожал.
Её грудь прижималась к его плечу, волосы щекотали ухо. Он кричал, чуть не плача:
— Просто поговорить по-хорошему нельзя? Зачем меня мучить? Ты, чёрт возьми, как бандитка, старшая! Ты же говорила, что воздержание — это круто. Велела мне быть достойнее! А теперь раздеваешься передо мной! В следующий раз вообще трусы на голову наденешь! Ты, старшая, просто извращенка...
Шагая и фыркая, он не мог сдержать раздражения.
Когда-то она навязывала ему строгие правила, а теперь он повторял их ей. В этой перевёрнутой ситуации Чон Ха лишь прикусила губу.
Везде его называют распутным, а передо мной он как монах? Её брови нахмурились.
— Не смешно. Я, чёрт возьми, заявлю на тебя. Это нарушение воинской дисциплины. Не прощу. Ты чуть не убила меня, старшая. Сегодня я исправлю этого пациента.
Он осторожно опустил Чон Ху на огромную кровать, размером больше двух метров.