Твоему ведомому. Глава 84
Комната, явно предназначенная для одного, была слишком просторной.
Пока Чон Ха осматривалась, Кан Хи Сэ, будто его кто-то преследовал, подскочил к ней и начал оборачивать её толстым белым одеялом.
Он заматывал её, пока от шеи вниз не осталось ни кусочка голой кожи.
— Так недолго и до эксгибиционизма дойти. Это хуже простуды.
Чон Ха фыркнула, и Кан Хи Сэ тут же огрызнулся. Его глаза, близко встретившиеся с её, пылали.
— Тогда зачем разделась? Не хочешь же ты сказать, что соблазняешь меня? Пришла в комнату и по привычке начала? Это что, живя с Чон У Гёном, у тебя такие привычки? Ты всегда так, где попало?
Ты прав, это именно то, что ты подумал… Их взгляды встретились, и она вспотела.
Его зрачки, чёрные, как чернила, слегка дрожали. Кан Хи Сэ поспешно отступил от матраса.
Парень, который навидался всякого, и не может уловить мой намёк?
Он отвернулся, дрожащей рукой нашаривая на столе пульт. Полупрозрачные шторы медленно закрыли огромное окно с видом на ночной город.
— Мне жарко. Как спать в этом? Может, вообще не двигаться?
— Я сам за тобой поухаживаю, так что не трынди.
Не трынди, а ухаживай… Чон Ха, ошарашенная, посмотрела на него. Он, стиснув браслет на запястье, как будто это была его последняя надежда, отвернулся.
Нет. Нельзя его так просто отпустить. Сегодня, сейчас — это как воздушный шар перед падением.
— Принеси воды, — приказала она без эмоций.
Его спина дёрнулась. Он обернулся, держась за дверной косяк, и его лицо выглядело каким-то обиженным.
Стиснув нижнюю губу до белизны, он уставился на Чон Ху.
— Я хочу пить, принеси воды, Хи Сэ.
— Не смотри так. Ночью твои глаза, блять, ещё красивее… — грубо пробормотал он. Его рука, тёршая нахмуренный лоб, дрожала от раздражения.
Чон Ха растерялась, но, когда он спросил: «Какой температуры вода?» — запинаясь, ответила:
— Какую чашку предпочитаешь? Тут есть итальянская и немецкая.
— Может, есть бренд воды, который ты не пьёшь? От плохой воды можно отравиться.
— Да блять, я же сказал, не смотри так!
Чон Ха с сарказмом посмотрела на него, прикрывающего глаза ладонью.
— Тогда уж принеси с плавающими листьями.
Надо было сразу сказать. Он выскочил из комнаты. Чон Ха, держась за лоб, вздохнула.
Почему так сложно соблазнить человека? Самоуничижение захлестнуло её, и она яростно потёрла лицо.
В этот момент издалека донеслись хлопки, словно кто-то бил себя по коже.
Вздрогнув, Чон Ха прислушалась, затем быстро сбросила брюки под одеялом, оттолкнув их ногой. Потом расстегнула лифчик.
Ощущение свободы, когда тесный бюстгальтер спал, всегда было странным. Её полная грудь вырвалась наружу, и только тогда она почувствовала себя голой. Лифчик полетел за пределы одеяла.
В этот момент Кан Хи Сэ вошёл и пролил воду. Его застывший взгляд упёрся в разбросанные на полу брюки и бельё.
— Кан Хи Сэ, подойди ближе. Помассируй мне.
— Блять, чего?! — его голос, полный ужаса, сорвался. Чон Ха перевернулась и сказала:
На сухой приказ его лицо странно исказилось.
— Будешь стоять как вкопанный? Твоя старшая приказывает.
— Ты же сказал, что будешь за мной ухаживать.
Приказ по субординации. Чон Ха мысленно разбирала каждый свой шаг, провоцируя его.
Сегодня я должна быть жестокой. Я, с четырьмя полосами на погонах, должна задавить тебя, новичка, своей властью. Я собираюсь тебя домогаться.
Кан Хи Сэ, в замешательстве, залпом выпил воду, которую принёс, и грубо поставил стакан на стол.
Его влажные губы алели. Он смотрел на разбросанную одежду Чон Хи.
— Старшая… Это… Это незаконно.
— Твоя старшая ранен и пришла к тебе, что такого?
Он закрыл глаза ладонями и запрокинул голову.
— Почему ты всё время лезешь ко мне?
Его кадык дёрнулся. Похоже, он не совсем безнадёжен.
— Если я начну тебя массировать… Я точно… Точно…
Он не договорил. Его шея, открытая, словно уязвимое место, покраснела от возбуждения.
Вдруг браслет на его запястье громко запищал.
Он глубоко дышал, собирая её одежду. Его бесстрастное лицо то и дело кривилось.
Он зарылся лицом в её одежду, тяжело дыша.
— Это всё из-за тебя, старшая… Всё из-за тебя…
Чон Ха, отрывая марлю с затылка, сказала:
— Кан Хи Сэ, как думаешь, зачем я пришла к тебе этой ночью?
— Ты же сказал, что сделаешь всё, что я попрошу. Так раздевай, если я говорю, что делать?
— Ты, чёрт возьми, худшая старшая…
Его низкий голос царапал барабанные перепонки.
Чон Ха посмотрела на него глубоким, тяжёлым взглядом.
Если ты чувствовал вину передо мной, ты не сможешь отказаться.
Одеяло соскользнуло, обнажив её гладкие округлые плечи.
— Сегодня годовщина смерти брата.
Она смотрела на застывшего, как статуя, парня. Как я могла не замечать этого? На губах появилась горькая усмешка.
— Сегодня день, когда умер Сон Ха.
Хотя полночь уже прошла, для Чон Хи этот день ещё не закончился.
— Поэтому я пришла к тебе. Десять лет назад, в таком же состоянии, я была в больнице. Каждый раз я была одна, но в этом году не хочу.
— Куда мне идти? Кого, кроме тебя, я могу взять за руку?
Бледный Кан Хи Сэ выронил её одежду.
Он медленно забрался на матрас. Подползя на коленях, он схватил её лицо.
Твёрдые губы прижались к её губам. Когда она поняла, что это поцелуй, он уже держал её голову обеими руками.
Его губы, ни мягкие, ни нежные, отдавали кровью.
Чон Ха, надавив на его плечи, охотно поддалась поцелую.
Шершавые губы неуклюже сталкивались, расходились и снова соприкасались.
Скользкий, влажный кусок плоти ворвался в её рот. Она сосала и кусала его, тщательно облизывая зубы и слизистую.
Из-за его грубых движений языком её тело отодвигалось назад.
Да, это было тяжело. Но она знала, на что идёт.
Его горячая, большая рука гладила и сжимала её шею.
Из его рта вырывались стоны: он испытывал то ли возбуждение, то ли гнев. Дыхание было отчаянным.
— Теперь я знаю, чего ты хочешь, старшая.
Неровное дыхание беспорядочно обжигало щёки Чон Хи.
— И знаешь, что я только что решил?
Внезапно он стянул одеяло и зажал её сосок между пальцами. Чон Ха прикусила губу.
Мы делаем то, чего нельзя. Её обнажённое тело задрожало на холодном воздухе.
— Ты хочешь, чтобы я умер здесь, сегодня?
Его липкие эмоции полностью передались ей. Их взгляды были странно пустыми.
Кан Хи Сэ зубами сорвал браслет с запястья и отбросил его. Затем он поглотил все её выдохи.