Непробиваемый блок. Глава 9. Часть 13
Кон Ын Гиль, накрывшись одеялом, затаила дыхание.
Когда он, приходивший каждую ночь в её палату и стоявший, как призрак, без всякого толку, внезапно перестал появляться, она сначала почувствовала облегчение, а затем…
Её спина дрогнула. Впервые за полмесяца она видела его. Она сильнее втянула подбородок, пряча лицо. Ей казалось, что на нём отразилось то, чего там быть не должно.
В этом одностороннем, тайном свидании он нарушил молчание. Впервые он сломал их негласное правило. Его низкий, холодный голос был отстранённым, но знакомый тембр привычно заставил её сердце дрогнуть.
Незнакомое обращение сбило её дыхание, и вдруг его рука скользнула под одеяло. Аромат Со Ха Хёна окутал её, словно связывая. Реагировать было поздно — он обхватил её сзади, крепко, как верёвками.
Он без предупреждения переступил её границы, и перед глазами всё поплыло.
Холодная палата исчезла, и возникла их спальня. Всё, как в тот нежный день, лишь одеяло стало чуть более мятым.
Естественная, уютная близость жестоко вернула её в прошлое. Горло защипало, но она быстро взяла себя в руки и начала вырываться.
— …Давай побудем так в последний раз.
Чем сильнее она сопротивлялась, тем крепче он сжимал. Отчаянно удерживая, он уткнулся губами в её макушку. Пожалуйста, — его голос звучал жалко, как у потерпевшего крушение.
Их тяжёлое дыхание раскаляло палату. Напряжение искрило на коже, все нервы устремились к его присутствию за спиной. Впервые за долгое время вдыхая его запах, она чувствовала сонливость, но, кусая губы, боролась с чувством предательства Ын Чэ.
Он звал её, сухо, но нежно. Ын Гиль, Ын Гиль. Низкий голос, впивающийся в уши, грозил распахнуть её.
Несмотря на время для размышлений, он не изменился. Всё тот же эгоист, лишённый эмпатии, без малейшего уважения или понимания.
— Просто сойди с ума и живи со мной.
На самом деле, увидев её тень, он, несмотря на все усилия, не смог сдержать тоски. Ворваться под одеяло было почти неизбежно. Все твёрдые решения перед ней рассыпались, как дым.
Её аромат, которого он так жаждал, был невыносимо ярким. Простой запах её тела напрягал мышцы, прояснял одурманенный лекарствами разум, утолял голод. Та жуткая, раздирающая пустота исчезла вмиг.
И, обнимая её холодное, сладковатое тело, одна из сдерживаемых нитей воли лопнула.
— Если я скажу, что буду жить перед тобой, как мертвец…
— Тогда ты будешь жить со мной?
Осталось только умолять. Ха Хён, потеряв все заготовленные слова, выдавливал лишь грубую правду.
— Если не хочешь сгнить здесь, подумай. Хоть ненавидь, но держись за меня и живи в роскоши.
Я предупреждал: не задирай голову.
— Я же говорила, это не твои слова, — отрезала она.
— Я всё отдам. Всё, что у меня есть.
— Пообещаешь перерыть Корею, чтобы найти мою сестру? Это можешь дать?
— Вот видишь. Сколько бы у тебя ни было, мне ты ничего дать не можешь.
Их касания не грели, лишь холодели. Ха Хён, уткнувшись в её шею, бормотал:
— Может, я хуже Рю, тот ещё подонок.
Его глаза, налитые кровью, закрылись.
Он схватил её за волосы, опасно шепча:
— Если что, я увезу тебя из Кореи.
Боль от натянутых волос была терпимой, но его губы, касавшиеся края уха, жгли сильнее.
— Или стукнуть тебя головой, чтобы стереть память? Ын Гиль, что я не сделаю ради тебя? Сломать тебе разум — проще простого.
Волны тошноты заставили её зажмуриться. Будь руки свободны, она заткнула бы уши.
— Ты, отвергающая меня, всё равно безумно хороша. Я, как извращенец, схожу с ума от твоего запаха, от мыслей, как трахать тебя с утра до ночи.
Он сжал её талию, не отпуская. Дыхание перехватило, но странное чувство заморозило её. На шею капала горячая влага. Как он выглядел, изрыгая эти злые слова?
Она позвала его. Не для ссоры, а так, как раньше — просто и чисто.
От этого сухого зова он вздрогнул. Его хватка стала сильнее, резкие слова рвались из зубов.
— Не хочешь общаться — не надо. Плюй, бей, пока не отведёшь душу. Я буду ползать у твоих ног годами, только не уходи.
— Я же говорил, я мерзкий. Но для тебя я старался быть красивым, послушным, вспарывал себе брюхо. Тебе нравилось моё лицо, да? Хочешь, сдеру кожу, будешь обнимать её?
Она представила его кривую усмешку. Её шея увлажнялась.
Глядя на мужчину, бьющегося о неё и ранящего себя, она почувствовала, что всё кончено.
Странное предчувствие. Она постучала по его руке.
В их мире, не по общим законам, преданным оказался Со Ха Хён.
Ын Гиль, страстно поглощавшая и соблазнявшая его, знала это.
— Отпусти на миг. Хочу видеть тебя.
Он не доверял, но, чувствуя её касание, ослабил хватку. Она тут же повернулась к нему лицом.
Их взгляды встретились, и Ха Хён ощутил, как горит от пяток до макушки. Боль и жар. Он смотрел так жадно, что видел пыль, парящую в остановившемся времени. Сдерживая слёзы, он стиснул челюсть.
Её лицо осунулось, но честные глаза остались прежними. Блеск, что всегда завораживал его, потускнел, но, к счастью, не угас. Убедившись в этом, он словно рухнул. Теперь он понял, что хотел защитить.
— Со Ха Хён, открой глаза и посмотри на нас.
Она грубо вытерла его слёзы. Не хотела касаться, но тело опередило разум.
Он исхудал, будто потерял пять килограммов. Острые скулы делали его лицо пугающе резким. Непричёсанные волосы падали на брови, тёмные, как его глаза, тяжёлые, словно из теней.
— Не старайся. Не пытайся примириться с тем, что невозможно. Это больнее и тяжелее.
Её голос затихал. Нос защипало, горло саднило, звук угасал.
— Я же говорила, давай нести это вместе. И получать нагоняй вместе. Помнишь?
Как забыть? Он тут же вспомнил садовую вечеринку в честь дня рождения председателя Со. Пурпурное платье на Ын Гиль.
Они танцевали под светом стеклянных фонарей на деревьях. Мелодия была прекрасна, а женщина, которую он вёл, сияла ярче всех.
— Поэтому я решила нести. Даже тело моей сестры в твоём прошлом.
Она медленно закрыла и открыла глаза.
— Может, я пришла на твою землю, чтобы найти Ын Чэ.
— Я заберу её. Отпусти меня. Вместо этого я возьму половину твоей вины. Буду сожалеть и страдать всю жизнь.
— Это последнее, что я могу сделать как твоя жена.
Ей было трудно говорить. Сдерживая слёзы, она широко раскрыла глаза, и белки защипало.
Ха Хён молчал. Что он мог сказать? Она, просившая не стараться, выкладывалась так искренне.
Застыв, как гипс, он беззвучно ронял слёзы. Казалось, он не замечал их. Лицо оставалось холодным, словно это была бессмысленная течь.
Затем он медленно поднялся. Входя, он был решителен, но теперь казался растерянным. Поправив одежду и лицо, он встал ровно. Ын Гиль тоже села, тревожно ожидая его реакции.
Он смотрел на неё с формальной улыбкой. Холодная вежливость, как маска, покрыла его.
Как до того, как они переступили границы друг друга. Как при деловой встрече, с визитками и титулами.
Её зрачки дрогнули. Она невольно искала его ямочку на щеке. Слёзы, оставлявшие красные следы, исчезли без следа.
— Все моменты с вами, спортсменка Кон, были прекрасны.
Она видела его в официальной манере дольше, чем в неформальной, но сердце сжалось.
— Когда наши глаза встречались, когда вы ярко улыбались, когда мы лежали лицом к лицу, целовались, когда я касался вас. Каждый миг я рождался заново.
Он отвернулся. Тень скрыла его лицо, но кадык дёрнулся.
— Я заставлял вас много смеяться?
Он смотрел на неё спокойно. Она с трудом кивнула, и его лицо смягчилось.
— Я любил Кон Ын Гиль ещё до того, как полюбил вас. Если бы вы знали, сколько раз вы меня спасали, вы бы удивились.
Он усмехнулся с горечью. Но улыбка быстро рассыпалась, как песок.
— Спасибо за всё, и я всегда буду вас поддерживать.
Его официальный тон был как в первый раз. Как тогда, когда он предлагал брак по контракту за столом переговоров. Когда она едва знала его.
Неприступный владелец чемпионской команды и спортсменка из аутсайдеров. Без малейшей точки соприкосновения. Шаг за шагом, как перевёрнутые песочные часы, они вернулись назад.
Ха Хён, не моргая, смотрел на неё и молча вышел. Тук, тук — его шаги, даже не слышимые, отдавались волной.
В палате снова воцарилась тишина. Лишь лёгкий аромат на кончике носа напоминал о нём, иначе всё казалось бы сном.
Тик-так, тик-так — пустой звук часов. Глазами шаркая по пустому полу, она вдруг закрыла лицо руками. В этот миг ни злость, ни вина, ни предательство не могли вмешаться.
«Я заставлял вас много смеяться?»
Той ночью от Со Ха Хёна пришли документы о разводе.
И мужчина, грозивший увезти её, исчез один.
Оглавление | Глава 10. Часть 1