Твоему ведомому. Глава 15
Когда Чон Ха была первокурсницей, ей дали задание — украсть дневник старшей. Помимо этого, были миссии вроде кражи нижнего белья, тайного разгрома комнаты в общежитии или зашивания рукавов формы.
Изначально цель этих невозможных заданий — помучить младшекурсников, но Кан Хи Сэ — не такой. Он точно не подходит.
— Ничего страшного. Курсанту Кан Хи Сэ ничего делать не надо, — Чон Ха, взяв щипцы, натянуто улыбнулась.
— Ерунда. Раз уж пришел, просто поешь побольше.
В академии действует принцип коллективной ответственности: если младший лажает, старшему достается.
И этого взять в прямые подопечные? С ума сошли? Зачем мне этот разгильдяй с паршивыми оценками и отвратительным поведением?
— Я не за свиной жратвой пришел, — Кан Хи Сэ сморщил нос от дыма.
Выделяется, как остров посреди моря, а ведет себя так привередливо.
Его грубые слова не вязались с симпатичной внешностью, но Чон Ха промолчала.
— Говорят, Им Чон Ха, ты — мой наставник..
Он недовольно наморщил нос от запаха дыма. Глаза мягко изогнулись, но черные зрачки странно сверкнули. Чон Ха, почувствовав сухость в горле, залпом выпила пиво.
— Я хочу стать твоим «утенком».
Кхе! Пиво брызнуло изо рта. Его корявые фразы порой будто били кулаком.
— В Корее «мой утенок» — это, типа, самое теплое обращение?
В корейском оригинале он использует выражение «내 새끼» (nae saekki), которое буквально переводится как «мой птенец» или «мой малыш».
— Мне украсть обувь инструктора?
— Ты все еще трындишь на ты, а уже хочешь в мою линию?
Сидя рядом, он говорил так, что его низкий голос звучал особенно отчетливо.
— Ты обещала закрывать глаза на мои секс-скандалы, старшая.
— Да ты издеваешься! Когда я!..
— Можно мне просто быть рядом?
Он слышит только то, что хочет! Как можно так извращать смысл?
В голове завыла сирена. Чон Ха вытерла рот и оттолкнула его. Надо избавиться от Кан Хи Сэ, иначе будет беда.
— Видишь ту девушку? — она кивнула на другой стол, не теряя улыбки.
— Жена Гюнеш, стажер из Турции. Мусульманка. Не ест свинину и не пьет.
Глаза Кан Хи Сэ под козырьком кепки тихо сдвинулись.
Жена Гюнеш, с явно иностранной внешностью, жадно запихивала мясо в рот. Время от времени она запивала соджу и причмокивала от удовольствия. Кан Хи Сэ моргнул.
— А знаешь, что она сказала в первый день посиделок линии?
— «Отказаться от приглашения братьев — большее неуважение, чем съесть свинину. Так что, если вы так настаиваете, я с радостью поем. Несите мясо».
Хлюп. Чэ Чжин Чжу, издав звук, опустила голову. Ее руки, заворачивавшие салат, слегка дрожали.
Тем временем Жена Гюнеш громче всех заказывала еще три порции мяса и тушеное чадольбаги с пастой твенджан.
— А ты до какого предела можешь опуститься? Сможешь воздержаться?
Кан Хи Сэ коротко хохотнул и закинул руку на спинку ее стула.
Каждый раз, когда он наклонялся, сладкий запах шампуня окутывал ее.
— То есть, ты хочешь, чтобы я показал свою искренность?
Он улыбался даже уголками глаз. Лицо, скрытое кепкой, приблизилось, скользнув мимо щеки к уху.
Козырек кепки чуть приподнялся, обнажив красивые брови. Его шепот, полный тайны, был искренним.
— Лучше забери меня себе, старшая, пока я не выдал всем твой страх высоты.
Из всего, что можно было, он отказался от человечности.
— Врага надо уничтожать. Нельзя оставлять его в живых! Меня в академии не учили быть такой слабой! Я найду и уничтожу. Выкорчую с корнем… Высушу само его семя!..
Чон Ха, выпив шесть кружек пива подряд, опьянела. Она не собиралась так напиваться, но слова Кан Хи Сэ помутили ее разум.
Не желая поддаваться эмоциям, она все же сбежала в алкоголь.
Да, у меня страх высоты, и на тренировках я жую транквилизаторы, чтобы спускаться по канату.
Не обращая внимания на ее позор, Кан Хи Сэ, подперев подбородок, сухо наблюдал за ее пьяным бредом. Для шантажиста его взгляд был слишком спокойным.
— Наша Чэ Чжин Чжу… Зачем ты пошла в ВВС? Ты же жемчужина. Жемчужина, закопанная в море… Тебе надо было в военно-морской флот. Какую славу ты искала в ВВС? Жемчужина — это же для моряков, нет?
— Старшая, у меня жуткая морская болезнь.
Чэ Чжин Чжу налила воды, но Чон Ха была не в состоянии пить. Ее мутный взгляд переместился на Кан Хи Сэ.
— А ты… Ладно… Пофиг, давай, сделаем посвящение… Иди за мной. — Она скомкала его воротник и отпустила. Для пьяной она держалась на удивление твердо: лицо почти не покраснело, и никто не смотрел на нее как на выпивоху.
Жар в щеках мгновенно улетучился, когда они вышли из ресторана.
Чон Ха, хмыкнув, затащила посмеивающегося Кан Хи Сэ в конец переулка.
Она попыталась встряхнуть головой, чтобы прогнать хмель, но опьянение только усилилось. Под единственным фонарем она, притворяясь крутой, прижала его к стене.
— Я не из-за страха, что ты расскажешь, тебя беру.
— Такое можно преодолеть… Таблетки выпьешь, прыгнешь — и ничего страшного!
— Ага, если не собираешься становиться пилотом.
Свет фонаря осветил его высокий нос. Его спокойный тон больно ударил Чон Ху, мечтавшую летать на истребителях. Она тяжело дышала.
— Это… С таким можно справиться!
— Ага, только старшая и на третьем этаже дрожала, как осиновый лист.
Некоторые вопросы легко пробивают высокие стены. Короткие и простые слова Кан Хи Сэ били особенно сильно.
Нет, я не боюсь, совсем не боюсь! Она хотела кричать это, но, встретив его черные, как топь, глаза, почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Зная, что это иллюзия, она слышала жуткие крики людей, тело падало. Пронзительный визг, рвущий барабанные перепонки, был ее собственным.
Чон Ха, чтобы не упасть, протянула руку. Пальцы зацепились за тонкую ткань его одежды.
— Не обольщайся. Я буду подниматься. Дойду до конца. И когда заберусь на самый верх, я буду смотреть на вас всех сверху вниз!.. Когда я поведу истребитель, я приземлюсь прямо тебе на макушку. Понял!..
— Какой-то там страх высоты? Думаешь, я струсила и поэтому беру тебя? Нет, ты, воробей хренов! Я никогда не ссалась от высоты, какой еще страх высоты — ты ошибся!..
— Кто вообще испугается таких слов? Я не боюсь, ни капли!
— Ага, а можно я тебе лицо разрисую?
Кан Хи Сэ едва сдержал смех. Чон Ха даже не моргнула.
— Нет, ты… — пробормотала она, полузакрыв глаза, и начала нести чушь.
Что? Лицо Кан Хи Сэ стало странным.
Нахмурившись, он снял и снова надел кепку.
Шаг, шаг. Звук шагов приближался, но он не шевельнулся. Только когда Чон Ха, закончив говорить, начала оседать, он рефлекторно подхватил ее.
Все это время она продолжала бормотать:
— У тебя иногда такие круги под глазами. У тебя анемия или низкое давление? Какой из тебя воробей с такой выносливостью? Пройдешь посвящение — куплю тебе железо…
Ее дыхание, щекотавшее ухо, заставило Кан Хи Сэ отстранить голову.
Запах алкоголя — не разобрать, чей, — путал его мысли.
Он снял кепку и нахлобучил ее на лицо Чон Хи. Наклоняясь, чтобы лучше удержать ее, он замер.
Вдруг Хи Сэ услышал раздраженные шаги, уверенно приближающиеся.
Слишком решительные для того, кто просто вышел покурить в темном переулке.