Твоему ведомому. Глава 123
Крики радости раздавались, как салют. Её хлопали по спине, ерошили волосы, но Чон Ха лишь осела на трап.
Она прикусила ноющую губу. Шум вокруг не трогал — она была в прострации.
Мозг опустел. Жаркие губы — единственный след его присутствия.
С трудом улыбнувшись, она пожимала руки товарищам. До самой раздевалки её ноги подкашивались.
Когда У Гён снимал с неё G-костюм, она стояла, как пугало, с раскинутыми руками.
Тело здесь, а разум где-то далеко. У Гён, нахмурив брови, упрекнул:
Она лишь моргнула. Ещё чуть — и лицо вспыхнет.
Стиснув губы, она выдержала, и У Гён вздохнул.
— Ты сорвала куш. Решили устроить барбекю, но тебе нельзя. Иди в казарму, отдыхай. Завтрашний график я освободил, выключи будильник и спи. До утра будет тихо.
Он хлопнул её по плечу. Когда он повернулся, она окликнула:
Её взгляд, ясный и решительный, поймал его.
— У меня нет ни долга, ни привязанности к отцу.
— Я не боюсь быть непослушной дочерью и могу воткнуть нож ему в спину.
— Я могу разделить это бремя ради тебя.
— Так что не медли. Вытащи его. Я не сломаюсь, — спокойно сказала она. У Гён, потирая волосы, посмотрел на землю. Упал тяжёлый вздох.
Его подтолкнули, но он выглядел раздражённым.
— Твои слова мне не в радость.
Он шагнул к ней, грубо подняв её подбородок. Щёки ныли от его хватки.
— Я чуть не поседел, глядя на твой полёт.
— Я, пилот, как и ты, стискиваю зубы, чтобы казаться спокойным, когда ты летаешь. Это я странный? Или тот ублюдок, что восхищается твоей тактикой и рвётся за тобой в небо?
— Я спокоен, только когда ты на земле. А он всё тянет тебя наверх.
Он коснулся её ободранных губ большим пальцем.
— Лучше бы твои уши не поправились.
Глубокие, тоскливые глаза помутнели, будто глядя на что-то глупое.
Чон Ха, видя его напряжённые кулаки, медленно открыла рот. Его кулаки разжались, сдаваясь.
Она медленно поднималась по лестнице казармы. Миновав площадку, она брела по коридору.
Как Чон Ха дошла от полосы до раздевалки и казармы, память размылась.
Ноги дрожали, но она не останавливалась. Голова была в тумане, точно во сне. Хотелось, чтобы это был отходняк от полёта.
Чон Ха, стоя у своей двери, медленно моргнула.
На ручке висел жетон. Ресницы дрогнули. Это был знак, предупреждение, предчувствие.
Если человеку даётся только один человек… Тот, кто показывает звёзды, но ранит осколками, кто заставляет летать, но тянет остаться, врезался в её сердце и не отпускал.
Чон Ха посмотрела на безмолвную дверь и повернула ручку. Она больше не колебалась.
Дверь открылась, и она шагнула в тёмную комнату. Странный запах ударил в нос. Утром она ещё лежала здесь, опаздывая.
«У Гён, ты такой упрямый. Без меня ты выживешь, даже если будет больно. Но он…»
Бам! Дверь захлопнулась, и губы снова сплелись. Чон Ха обвила его шею руками.
«Даже если я умру, он последует за мной.»
Меняя углы, жадные губы не знали преград. Его язык заполнил её нёбо. Один поцелуй бил током по позвоночнику.
Голый мужчина был угрозой. Увидев жетон, она поняла его послание.
Я здесь. Не входи. Или… входи.
Его пульсирующий, блестящий орган прижимался к её животу, заставляя опустить взгляд.
Это не ошибка и не сожаление. Но сердце ухнуло. Его лицо зловеще сияло в темноте.
Грубая ладонь скользнула под форму, сжав грудь. Жар нарастал неудержимо.
Разум отключился, будто она летела в истребителе без тормозов.
Хи Сэ, жадно посасывая её язык, поднял её. Пока он нёс её в ванную, текла липкая слюна.
После полёта настала очередь падать к нему.
Хи Сэ сорвал её одежду, оставив только трусы. Лиф исчез, и она прикрыла грудь. Он игриво пососал её сосок и спокойно включил воду.
Вода хлынула на спину. Она дёрнулась к углу, но он преградил путь.
— Старшая, стой спокойно. Я заставлю тебя полюбить снова.
— Даже если это займёт время, ничего.
— Сегодня было тяжело. Я тебя помою.
Он гладил её спину, регулируя воду.
— Только не выходи замуж. Мне этого хватит.
Его голос был мягким, но твёрдым.
В запотевшей душевой их почти голые тела сплелись.
Губы сливались и размыкались. Когда колени подгибались, он подставлял бедро.
После полёта сил не было, но крепкий Хи Сэ полностью доминировал.
Он сжимал её грудь, тёрся бедром о её промежность, стимулируя.
Он, склонившись, хитро смотрел на неё.
— Старшая, знаешь, что мы делаем?
— За спиной у достойного мужа играешь со мной, да?
Когда его член потёрся о клитор, ресницы задрожали. Из неё текло, и его движения усиливались.
Стоны — то ли от удовольствия, то ли от боли — вырывались. Дыхание сбивалось в такт плеску воды.
— Пообещай. Не бросай меня после одного раза.
Он впился губами в её шею. Лаская, пососал мочку уха. Каждый укус оставлял жгучую боль.
Он жадно теребил её соски, сжимая, лаская мокрое тело.
От его движений её тело искрило. Когда он сжал бёдра, её талия дёрнулась.
Его рука снова поднялась, теребя грудь. Между ног скользнул напряжённый член.