Пожалуйста, пристрелите меня. Глава 12
В его голосе чувствовалась дрожь. Тьма скрывала его лицо, и это раздражало. Если мне так тяжело просто от того, что я не вижу его выражения, то каково было ему, когда он узнал о моём секрете? Внезапно нахлынуло чувство вины.
Боясь, что разговор о жизни и смерти усилит тревогу, я поспешно сменила тему.
— Ты знал о ситуации, но почему сказал мне возвращаться в штаб одной?
Когда я предложила вернуться вместе, он притворился, будто ничего не знает, и велел мне идти одной. Если бы это было раньше, он мог бы иметь в виду, чтобы я оставила его, превратившегося в зомби. Но если он знал, что штаб опасен, его слова приобретали совсем другой смысл.
— Сначала вы. Почему хотели взять меня с собой в штаб?
Он уклончиво отложил ответ, словно проверяя, не лгу ли я.
— Я… не была уверена. Честно говоря, всё вокруг кажется подозрительным. Штаб, те, с кем я связываюсь, — всё ненадёжно. Мой план был скрыть твоё заражение, вернуться в штаб, сразу оформить тебе отвод в отставку, а потом… решить, где нам быть. Теперь твоя очередь.
Убедившись, что я не лгу, он заговорил:
— Есть люди, которые ведут, и те, кто следует. Для первых нужна бунтарская жилка, но вы, насколько я вас знаю, больше похожа на отличницу, типичного последователя. Если такой человек грабит лабораторию и шпионит, значит, за ним кто-то стоит. Я не знаю кто, но у вас есть кто-то, на кого вы опираетесь. Скорее всего, внутри части…
Он растянул конец фразы, будто проверяя, прав ли он.
Его чутьё было острым. Значит, он верил в мою команду и поэтому сказал возвращаться? Для него, с его ограниченной информацией, это было лучшим решением.
— Я обчистила лабораторию, чтобы выплатить личный долг. Даже если у меня и есть сообщники, они не такие влиятельные, как ты думаешь. И не такие сплочённые, чтобы зваться командой. Просто так…
— Двое. Один внутри, один снаружи.
Один в части, другой вне её. Он удивлённо хмыкнул.
— Двое… Теперь ясно, вы просто держали ногу в двух лагерях. Не доверяли ни штабу, ни им?
— Да, я до сих пор не решила, кто прав.
— До того, как я узнала о планах начальства, разница была очевидна. A/Z хочет уничтожать зомби, а они — создать вакцину или лекарство. Я не знала, кто прав. И до сих пор не верю, что они смогут сделать вакцину или лекарство. Но… теперь, похоже, мне придётся сделать ставку на эту неопределённость, — пробормотала я, взглянув на него, и из тьмы донёсся тихий смешок.
— Нет, правда, мне просто нравится, что вы приняли решение, думая обо мне.
Его шёпот, полный волнения, вызвал мурашки. Он был поразительно проницательным и зрелым, но в любви становился мальчишкой, заставляя меня теряться. Пока я, неловко вороша ногой воздух, пыталась успокоиться, он снова заговорил:
— Вы сказали, двое. Тот, что снаружи, мне, скорее всего, незнаком… А кто сообщник внутри части?
Решив ничего больше не скрывать, я ответила без колебаний:
Джеймс, замкомандир команды A, мой напарник по большинству миссий и одногодка по призыву.
— Джеймс? — Хо Рюн, явно не ожидавший этого, широко раскрыл золотистые глаза. — Этот парень — не их верный пёс? Хвостиком за начальством бегает…
— Это образ. Он следит за руководством.
— Не образ! Он помешан на деньгах, не даёт менять расписание, и я сегодня без оплаты…
— Деньги ему нужны. Вакцина или лекарство не делаются бесплатно.
Отвечая спокойно, я заметила, что он тоже понизил голос, успокаиваясь.
— Чёрт, я думал, он просто одержим деньгами, а у него такие амбиции.
— Да, если в части будет переворот, он станет лидером. Узнав о жертвах ради их бредового эксперимента, он не останется в стороне.
— Я шесть лет с ним работал и не заметил в нём такого.
— Он необычный. Самый активный человек, которого я знаю, и поэтому самый добрый…
— Я считаю, что пассивные и обычные люди — именно они и становятся злом. Потому что мир так устроен: если у тебя нет критического мышления и мужества идти наперекор — тебя просто сметёт. А он — не только умеет держаться за свои убеждения, но и может повести за собой других.
— Нет, потому что умеет сопереживать.
Хо Рюн медленно кивнул, соглашаясь.
— Да, без сопереживания одними доводами людей не тронешь. Выходит, у него есть самое главное качество.
— Да, я тоже считаю, что суть человека — в сердце, а не в голове.
— Я думаю, ты тоже один из таких чудаков.
— А я думаю, что вы такая же чудачка.
Они оба тихо рассмеялись. Чем больше она думала, тем абсурднее казался этот разговор в такой ситуации.
Он спросил о том, кто был снаружи. В отличие от Джеймса, Ю Ён задумалась, прежде чем ответить.
— Ю Сон У. Когда мы с Джеймсом только были призваны, его в лаборатории звали гением. Специальные пули, которыми мы убиваем зомби, — его изобретение. Его знали все в подразделении. Он был полностью сосредоточен на том, как быстрее и эффективнее убивать зомби...
— Похоже, что-то случилось, раз его нет в части.
— Да, у него была младшая сестра. Она пришла в лабораторию и случайно соприкоснулась с веществом, из-за чего заразилась... После этого он совсем изменился. Поменялось направление исследований, и цели стали другими. Оставаться в подразделении он уже не мог...
— Как и думал, тут целая история. Вакцины, лекарства — всё это как сон.
Ю Ён горько улыбнулась, глядя в темноту. Она едва помнила его улыбающееся лицо. Всё это случилось ещё до того, как Рюн был призван — лет шесть или семь назад.
— Да, я тоже думала, что это невозможно. Когда он уходил, звал меня с собой, но я отказалась. Он, как ты, заботился обо мне… А я сказала ему остаться, отказаться от сестры. Фактически — убить её. Теперь, в этой ситуации, я понимаю его взгляд…
— Долг… вы имеете в виду моральный долг? — спросил осторожно он, и она кивнула.
— Это единственное, за что я могла просить прощения. Тогда я отобрала материалы из лаборатории и отправила ему. Одному тяжело вести исследования, а так — хоть какая-то помощь.
— В общем, как рассветёт, свяжемся с ним. Если разрешит, пойдем в его лабораторию…
— Э, э… — он замялся, будто хотел что-то сказать, но не решался.
Она удивлённо склонила голову.
Ю Ён замолчала. Любила ли? Теперь, когда его лицо едва всплывало в памяти, она не могла определить те чувства.
Ругательство было слишком отчётливым, и Ю Ён усомнилась в своих ушах.
— Мы ведь пойдем в лабораторию к нему, да?
Послышался шорох, и глаза Хо Рюна исчезли — он отвернулся. Растерянная Ю Ён приподнялась.
— Что? Почему вдруг не пойдёшь? Хочешь тут умереть?
— Почему? Ты серьёзно меня бесишь! Мне и так неловко через шесть лет просить о помощи…
Золотистые глаза сверкнули, пронзая её. Хоть лица не было видно, в них бурлили обида и горечь.
— Я что, должен стать поводом для вашего трогательного воссоединения? Я так и знал. Не может быть, чтобы такая, как вы, десять лет в подразделении, полном мужиков, ни с кем… Вы расстались по такой причине, и вы чувствуете вину… В дорамах, что я смотрел в детстве, такие пары всегда воссоединяются по такому поводу. Тьфу… Я тут умираю, а мне смотреть, как рядом с вами другой мужик? Лучше я прямо сейчас язык откушу и сдохну…
Выплеснув тираду, он отвернулся, не желая слушать ответ. Ошарашенная Ю Ён смотрела в темноту, где, наверное, его крупная фигура свернулась калачиком, излучая обиду.
— Да, я обиделся. Подумайте, если вы меня туда возьмёте, тот лаборант будет в опасности. Если я потеряю разум и стану зомби, первым порву его. Говорят, если умираешь с обидой, становишься призраком. Думаете, у зомби эта обида куда-то девается?
Его откровенная ревность разорвала смутный образ Сон У, и теперь она только и делала, что пыталась отыскать взгляд Рюна в темноте.
На этот раз он молчал, явно сильно обидевшись. Без физического контакта разговора не получалось.
— Рюн, — она смягчила голос, чтобы успокоить его.