Твоему ведомому. Глава 126
Чон Ха, вздрогнув, схватила его. Как бы там ни было, это слишком. Она нахмурилась, ощущая дрожь оргазма.
Хи Сэ поцеловал её сморщенные веки, слизывая слёзы с ресниц.
Её скованная талия дёрнулась от дискомфорта, но он не шелохнулся. Напротив, он жадно лизал её глаза, будто готов съесть её сопротивляющийся взгляд.
Его живот прижался к её сердцу.
— Я больше не могу. Одно твоё слово, один жест — и я ранен. Если ты скажешь умереть — я умру, жить — поживу ещё немного…
Он сжал её так, что казалось, она сломается, шепча хриплым голосом. Его член, теребя её чувствительную точку, вонзался всё глубже в узкий проход.
— С нашей первой встречи я стал таким.
— Ты ведь не знаешь этого чувства?
Его взгляд был тёмным и похотливым.
Он сжал её качающуюся грудь, прижав свою. Стук бешено бьющегося сердца передался ей.
В этот момент Хи Сэ был жив, как никогда. То ли от старого облегчения, то ли от скользкой от пота кожи, её пробрала дрожь.
— Ха, ладно. Мне достаточно знать. Тебе, старшая, не обязательно.
Он прижал её к стене. Подхватив её ноги на руки, он ускорил движения бёдер.
Её тело откинулось, обнажив красные следы. Влага текла из её лона. Непередаваемое наслаждение жгло позвоночник.
— Видишь, как глубоко я в тебе?
Хи Сэ, теребя её живот, поймал её взгляд. Его глаза, дикие, но влажные, блестели.
Чон Ха сглотнула. Каждый раз, когда напряжённый член врывался в неё, на животе проступал его контур.
Она, в ужасе, ударила его по плечу, но он нарочно продолжал, показывая это.
— А… Не надо… Не делай так специально!
От её возмущения он низко рассмеялся, и звук эхом отозвался в ушах.
— Терпи, старшая. Чтобы трахнуть молодого майора, надо выдержать это.
Его яростные толчки продолжались. Затылок тёрся о жёсткую стену, вызывая боль.
Хи Сэ, не сбавляя темпа, подложил ладонь между её головой и стеной.
Чон Ха, открыв мутные глаза, гневно посмотрела на него. Искры от натянутых нервов сводили с ума.
— Хи Сэ, ты уже не мальчик… Тебе за тридцать…
— Хм, но всё равно младше тебя.
Это был предел. Ещё с начала полёта напряжение зашкаливало.
Силы давно иссякли, но ощущения, рождающиеся в позвоночнике, буйствовали, как новорождённые.
Но безудержный порыв был прекрасен. Моменты освобождения от тревог и угнетения, бесконечного взлёта — безумно хороши.
Вдруг Хи Сэ, застонав от боли, сморщился.
Чон Ха, встрепенувшись, широко раскрыла глаза. Кровь похолодела, она схватила его лицо.
Она помнила их первый раз, его слабые всхлипы.
Но сейчас, хоть его лицо и покраснело, это не было растерянностью. Напротив, он вонзился глубже, бросая острый взгляд. Его бёдра, мокрые от её влаги, скользили.
— Только теперь я чувствую, что вернулся. Будто умираю — всё как надо.
— Блуждал без цели, но наконец нашёл тебя.
Он втянул её грудь, раздавливая сосок языком. Его голос стал резким.
— Так что ты тоже должна по-настоящему прийти ко мне.
Внезапно мир перевернулся. Она не успела понять, как оказалась лицом вниз на кровати, стоная под его хваткой.
Его член снова ворвался в её открытую щель. Приподнятые бёдра принимали его яростные толчки.
Слов больше не было. Чон Ха, потеряв разум, начала всхлипывать, погружаясь в экстаз, куда он её вёл.
Чон Ха с трудом подняла тяжёлые веки. Презервативы, использованные после первого раза, валялись повсюду.
Её взгляд встретился с его покрасневшими глазами, и она пережила очередной оргазм — неизвестно, какой по счёту.
Невозможно… Сколько раз? Три, четыре, пять… Она сбилась.
Её вялые ноги дрожали от его неустанных толчков.
Она принимала его, словно зачарованная, но десятилетняя тоска и его тяжесть давили, будто убивали. Слёзы или слюна текли по её подбородку.
Скрип кровати раскалял комнату. Его толстая рука крепко сжимала её, они лежали лицом в одну сторону. Но казалось, что пронзают только её.
Вдруг послышались шаги в коридоре. Ей показалось, что кто-то постучал в дверь.
Но Хи Сэ засунул язык в её ухо, и она не была уверена.
Чон Ха укусила его пальцы, сдерживая стоны. Но он, ещё больше возбуждённый, вонзался сильнее, сжимая её грудь.
После второго раза он не говорил ни слова. Его тяжёлая сосредоточенность электризовала её спину.
Она с трудом дышала. Его рука, ласкавшая грудь, скользнула к мокрому низу. Чон Ха дёрнулась, но он снова притянул её.
Его пальцы теребили набухший клитор. От позывов она прикусила губу.
Чон Ха, возвращаясь к реальности, покачала головой.
Думала, будет как раньше… Но он не знает меры…
Говнюк… Я недооценила Кан Хи Сэ.
Устало взглянув на него, она ощутила его нос, трущийся о её влажную шею.
Его дыхание всё ещё пылало. Он вонзался, как в первый или последний раз. Будто не зная конца, бросался на неё. Чон Ха, дрожа от влаги внизу, чувствовала, как её живот переполняется.
Мир снова перевернулся. Между её разведённых ног его голова нырнула вниз.
Чмок, чмок. Как голодный зверь, он жадно лизал её промежность. Чон Ха, закрыв глаза, сжала кулаки. Её живот горел, пальцы ног поджимались.
— Я же сказала, не выйду замуж, это ошибка, сколько раз повторять!..
Она твердила это каждый раз, пока он менял презерватив. Но он не отвечал. Слышались только влажные звуки его движений. Чон Ха снова заговорила:
— Десятилетний роман — ложь! Я притворялась из-за отца, проклятый ты…
Хриплый голос прилип к её уху:
Раздался тонкий смешок. Что? Не успела она переспросить, как он больно укусил её ухо.
— Прости. Твои оправдания так заводят.
— Люблю тебя, старшая. Даже если я часто бываю ублюдком, не ненавидь меня слишком.
Он снова впился в её распухшие губы. Это было не просто поцелуем — её пожирали, сопровождая это чавкающими звуками.
Он, отдавая ей своё дыхание, потянулся к матрасу, схватив пачку с презервативами.
За окном занималась голубая заря.
В этом безумном рассвете Чон Ха поняла, что учения подходят к концу.
Когда последний день? Послезавтра? Завтра? Из-за его семени разум помутился.
Возвращение в Корею близко. Чон Ха закрыла глаза, ощущая лёгкую грусть и непонятное поражение. На самом деле это время было самым уютным.
— Старшая, слышала, что я сказал?
Она лишь дышала под его мягкими прикосновениями к щеке.
Если бы она знала, что Хи Сэ арестовали за отказ от приказа вернуться на базу…
Она бы не погрузилась в этот сладкий сон…
Чон Ха, не подозревая, что ждёт через два дня, напрягла бёдра под его новым натиском.