Твоему ведомому. Глава 170
Тело качалось на кровати. Лампа у изголовья тускло мерцала, и «я» стиснула зубы.
— Моя мать была на пятнадцать лет моложе моего отца…
Муж, хоть и был нежен, но всегда держал на странной дистанции, и время от времени, впиваясь в «мою» плоть, он доставал одно за другим свои запрятанные секреты. Особенно часто это случалось, когда «мое» состояние было на самом дне.
— Кажется, я появился после того, как он просто развлекся с ней. Если уж он собирался растить меня на стороне, лучше бы и мать бросил. Эта несчастная женщина так и не смогла вырваться из его рук до конца жизни.
Когда она сглотнула стон, его нетерпеливая рука схватила ее за волосы.
— Этот ублюдок, хуже собаки, выставлял мою мать на потеху гостям. Я всю жизнь…
Голос был полон самобичевания, но в его глазах, смотревших на «меня», плясали яростные огоньки.
Была ли это любовь? Или решимость не жить, как его отец?
Но «я», извиваясь, лишь крепко зажмурила глаза. Разве ты сам уже не идешь по тому же пути, что и твой отец? — но вслух я этого не произнесла.
«Я» крепко вцепилась в одеяло. Пальцы под тонкой тканью побелели, но это не помогало.
Десять лет «меня» повсюду встречали с почетом и называли «госпожа». Денег было в избытке, и «мое» имя всегда было первым в списках на повышение.
Для любого это была бы блестящая жизнь. Как и говорил отец, «я» добилась яркой и почетной жизни.
И все же сегодня «я» вспомнила чье-то тело, покрытое синяками, которое, казалось, давно похоронила в памяти.
Просто сегодня. Мне показалось, что нужно вцепиться в эти синяки, чтобы пережить это время.
«Я», не моргая, уткнулась лицом в кровать. Не хотелось ни о чем думать. Уже несколько месяцев мы занимались сексом без презервативов. «Я», чувствуя, как внутри разливается тепло, лишь тихо дышала.
И что с того… «я» ведь все равно ничего не смогу иметь. С дырой в сердце ничего не сможешь удержать…
Секс с тем парнем каждый раз ощущался как смерть. А муж, наоборот, пытался впихнуть в меня свое, чтобы поместить что-то живое внутрь «меня». Если спросить, что было ужаснее…
— Если ты не будешь летать, в Китае тебя ждет нечто более ужасное.
С какого-то момента, когда «я» перестала его слушать, Ким Гон Хёк начал открыто проявлять свою жажду контроля.
Когда апатичная «я» перестала реагировать и летать, он силой сажал «меня» в кабину и заставлял выполнять полеты, превышающие все нормы. Он пытался любым способом заставить «меня» снова двигаться.
«Я» слушала его и держалась за штурвал, но кончики пальцев уже были мокрыми от пота.
Каждый день были изнурительные летные тренировки. Это было не просто оттачивание навыков, это морально давило на «меня».
Тренировки становились все более жестокими. Ким Гон Хёк заставлял «меня» раз за разом выполнять сложнейшие фигуры пилотажа.
Его голос, доносившийся из рации, был холодным. «Я», тяжело дыша, механически выполняла его приказы. Стрелка высотомера быстро двигалась, а сигнальные лампы мигали красным.
С какого-то момента «меня» каждую ночь начали мучить кошмары. Самолет падает во время тренировки, сталкивается со стаей птиц и разлетается на куски, потом снова падает… Просыпаясь в холодном поту, я снова должна была отправляться на летное поле.
Он без остановки испытывал «мои» пределы. Казалось, его сухой, пронзительный взгляд постоянно оценивал, сколько еще «я» смогу выдержать.
Метод Ким Гон Хёка был тщательно продуманным психологическим давлением и физическим истощением. Он держал в рамках своего плана даже собственную жену.
— Чон Ха, я бы хотел, чтобы ты взяла на себя управление пилотами.
— Что… вы хотите, чтобы я делала?
— Я не собираюсь сейчас с тобой ссориться. Ты должна быть такой же, как я.
— Поэтому выбери следующего пилота. Того, кто поедет в Китай вместо тебя.
Но даже после окончания тренировок Ким Гон Хёк не отпускал «меня».
Он требовал молчания, согласия.
Требовал делать вид, что я не замечаю прогнившую коррупцию и жертвы других…
— Если ты не сможешь выбрать, следующей будет капитан Чэ Чжин Чжу.
Муж говорил так, словно он властелин «моей» судьбы.
Неужели «мои» полеты всегда были такими душными?
Неужели истребитель, о котором «я» мечтала, был таким удушающим местом?
В тот день «я» пошла к Чон У Гёну почти импульсивно.
Действительно, какими судьбами я здесь…
Чон У Гён, как и последние десять лет, был предельно вежлив. После «моей» свадьбы он всегда вел себя так.
Внешне он проявлял уважение к жене отставного полковника или жене вице-президента «Эйрдор», но за этим скрывалась холодная дистанция.
«Я» молча смотрела на него. В голове стоял туман.
Именно тогда брови Чон У Гёна изогнулись.
— Вы выглядите еще хуже, чем в прошлый раз, госпожа.
— Я слышал, вы проходите испытательные полеты. Поздравляю.
Его лицо, когда он шагнул ко мне с угрозой, было свирепым. «Я» шевелила губами, но почему-то казалось, что Чон У Гён все знает, и его лицо исказилось.
Вопреки сжатым в кулаки рукам, пытавшимся сдержать эмоции, в его бесстрастном лице глубоко засело долгое терпение и усталость.
«Я» лишь безучастно смотрела на это странное лицо. Его губы скривились.
— На самом деле, мне все равно, как ты выглядишь. Для меня чем несчастнее Им Чон Ха, тем выгоднее.
Зачем я пришла к нему? Что хотела сказать…
— Чем больше ты увядаешь, тем яснее, что что-то идет не так. Мне остается лишь наблюдать и выбрать лучший момент для разоблачения. До сих пор, последние десять, нет, двадцать лет. Я ждал только этого дня.
— Ты никогда не узнаешь, от чего я отказался ради этого дня.
«Я» безучастно смотрела, как Чон У Гён холодно отворачивается. К счастью, боли не было совсем. Может быть, от его ухода даже стало легче.
В ту ночь, муж, требующий, чтобы я хотя бы закричала, мучил «меня» до самого утра. Утром я надела чистое белье и достала выстиранный мужем летный комбинезон.
Топ, топ, — придя на аэродром и случайно посмотрев в зеркало, я увидела там женщину, которая выглядела гораздо старше своих лет.
Всего за десять лет, почему я так постарела? — «Я» с незнакомым чувством коснулась своей щеки.
«Я», словно от чего-то убегая, открыла кран. Холодная вода не вернет румянец, но «я» лихорадочно, словно ударяя себя, плескала в лицо холодной водой.
В конце концов, я была лишь пешкой. Сначала отца, потом мужа. Стоило отцу один раз расставить сети, как в них, похоже, безропотно попадались даже многотонные истребители.
Казалось, отсюда никогда не выбраться. Жизнь была утомительной, как ни посмотри.
Какой в этом смысл? Мокрое тело обмякло, как тряпка. Казалось, с каждым шагом под ногами образовывались лужи.
Когда «я» так устала? Пытаясь вспомнить, «я» снова вернулась мыслями во времена академии. С того самого первого, грубого опыта… нет, еще раньше.
С тех пор, как встретила тебя.
— Прототип три, это центр управления. Приготовьтесь к первому тесту. Начинаем тест на снижение мощности двигателя.
— Тест на снижение мощности двигателя готов. Снижаю мощность правого двигателя до 50%.
Штурвал сейчас держу «я», так почему «моя» жизнь текла так, как текла? От чего я отказалась?
«Я» без стержня, все еще живу по указке других. Я поняла это слишком поздно. Что было самым важным для жизни?
— Это база. Прототип ти, предупреждение о нестабильной работе правого двигателя!
— Прототип три, доложите о текущем состоянии равновесия. Немедленно полностью отключите правый двигатель, перейдите в режим одного двигателя… Капитан Им, что вы делаете? Почему такие данные?
— Капитан Им! Им Чон Ха, ответьте!..
Я впервые слышала, чтобы муж кричал до хрипоты. Странное чувство.
«Я», приоткрыв пересохшие губы, рассмеялась. Сколько лет я не смеялась вслух?
Когда я сказала, что выхожу замуж, он наивно и нелепо спросил, что же ему теперь делать, и я в последний раз смеялась над этим вопросом.
«Я» медленно отпустила штурвал. Чувство было невыразимо легким и свободным. Да, свободным. «Я» всегда хотела свободы.
Теперь меня никто не поймает. Больше меня никто не сможет утащить вниз.
Это был «мой» первый и последний настоящий полет.
Оглавление | Глава 171