Твоему ведомому. Глава 59
Впервые после того ужина Чон Ха снова оказалась лицом к лицу с Чон У Гёном. Это было одновременно и неловко — куда сильнее, чем она ожидала, — и удивительно спокойно.
Но куда больше её беспокоило, что творится в соседней комнате. Мысли путались: а вдруг он сейчас откроет дверь и войдёт?.. а вдруг грызёт обои?.. — голова наполнилась всякой чепухой.
Чон Ха неловко прошлась по комнате и спросила:
— …Эм. А ты как, нормально учишься в последнее время?
— Жалкий вопрос. Да когда у меня вообще не получалось? Даже если я полгода прогуляю, всё равно справлюсь лучше, чем ты.
— Тебе бы для начала манеру говорить сменить.
— На людях я так себя не веду. Это ты одна у меня такие выходки вызываешь.
— Не коси так глазами, а сходи-ка лучше, свет выключи.
Он снял спортивную ветровку и повесил на спинку стула. Аккуратно снял носки, свернул их вместе. Помял себе плечо и шею — видно, был измотан. Потом плюхнулся на кровать. Подняв руку, прикрыл глаза.
— Не лезь спорить, давай просто спать. Всё равно ты меня не выгонишь.
— Здравый смысл, не? Я же всё знаю. Сам проверял список тех, кто сегодня подавал заявление на ночёвку вне общежития. И подпись ставил я.
Тихий, шершавый смешок сорвался с его губ.
Смутившись, Чон Ха вспыхнула и прикусила губу.
— Вот это ты удачно сказала. Мне аж по душе пришлось.
Когда она, не зная куда себя деть, порывисто отвернулась, Чон У Гён уже стоял у двери и, опередив Чон Ху, запер на щеколду.
Она тут же протянула руку, но он оттолкнул её — не грубо, но решительно, отодвинул подальше.
Потом подтащил её туалетный стул и засунул под дверную ручку под углом, как бы подпирая дверь.
— …Чон У Гён, ты чего творишь?
— Меня не вини. Ты же сама всё это устроила.
— Так что ты тоже теперь не выйдешь.
Чон У Гён щёлкнул выключателем — свет потух.
Чон Ха застыла столбом, не зная, что делать. В этот момент в её голову угодила подушка.
— Спи давай, — равнодушно пробормотал он.
Полночная тьма окутала комнату.
Чон У Гён резко распахнул глаза — разбудил его грохот. Кто-то с силой лупил по двери.
Деревянная дверь сотрясалась, вот-вот готовая сорваться с петель. Он взъерошил волосы и попытался прийти в себя.
Когда дрожь пошла даже по полу, он наконец поднялся.
Некоторое время он смотрел на Чон Ху, которая свернулась клубочком на полу, как креветка, да так и заснула, а потом одним движением поднял её на руки.
Он уложил её на кровать, убрал стул и отпер замок.
Как только дверь открылась, перед ним выросла внушительная фигура. Вопреки ожиданиям, что тот будет буянить как бешеный пёс, Кан Хи Сэ даже не дышал тяжело.
— Ты охренел так шуметь в чужом доме?
Но этот наглый младший не ответил, сразу выискав взглядом силуэт Чон Хи.
Чон У Гён повернулся, загораживая дверной проём. Их глаза встретились.
Во взгляде Хи Сэ не было ни враждебности, ни настороженности — лишь сплошная чёрнота. Этот взгляд, это безжизненное выражение раздражали и будто обволакивали язык горечью.
Перед Чон Хой он петушится без умолку, а сейчас молчит, как сломанная кукла, лишь пялясь.
— Я дал тебе комнату. Валялся бы и спал, какого ты устраиваешь цирк?
— Чон Ха сегодня вымоталась на тренировочном полёте. Вали. Я закрываю дверь. Дай ей поспать.
Ответ не требовался, но, когда Чон У Гён начал закрывать дверь, в проём втиснулась большая нога.
— Буди, говорю. Или я разнесу дверь и разбужу сам.
— Думаешь, я, как некоторые, буду трястись, чтобы не потревожить её сон?
— Я в такие моменты блять, сделаю что угодно, — ущипну, потрясу, разбужу. Какого хера она может спокойно спать, если рядом я? Разбуди, блять, говорю.
Ну точно биологически несовместимый тип. Чон У Гён заскрежетал зубами.
— Ты меня трахала, а теперь выгоняешь? Так и знал.
— Что? — переспросил Чон У Гён, не веря ушам. Голос у неё вырвался хриплый, ядовитый.
Он схватил Хи Сэ за воротник. Тот, скорчившись, будто от боли, улыбнулся.
В его прищуренных глазах не было ни капли эмоций — от этого было жутковато.
Чон У Гён, на миг почувствовав отвращение, ослабил хватку.
— Старшая мне соски, блять, тёрла. Показать, как покраснели?
— По-хорошему прошу — проваливай.
Он отпустил его, но тут же снова вцепился в шею. Как такой ублюдок может быть курсантом?
Но Хи Сэ, даже когда У Гён продолжал его душить, совершенно спокойно болтал:
— Живёте в одном доме? Окей, только не в одной комнате. И откуда такие незрелые долбоёбы повылезли?
Фраза "낭심에 털난 새끼들이 왜 이렇게 많아?" дословно переводится как: "Почему так много ублюдков с волосатыми яйцами?", подразумевающая "Почему тут так много щенков/долбоебов/мразей/сволочей и тд, которые воображают из себя взрослых, крутых, но при этом ведут себя по-идиотски?". Хи Сэ оскорбляет У Гёна, указывая на то, что он мнит себя взрослым/серьёзным из-за биологических признаков (волосатость в интимной зоне), но на деле — незрелый, глупый или раздражающий.
Любой нормальный человек, лишённый воздуха, хоть как-то бы запаниковал, но он даже глазом не моргнул.
Чон У Гён, чувствуя унижение от разговора с ним, резко отпустил руку.
Хи Сэ, ввалившись в комнату, тут же опустился на колени у кровати, как собака, положив подбородок и пялясь на спящую Чон Ху.
Чон У Гён, скрестив руки, наблюдал за ними.
— Чон Ха знает, что ты такой урод?
— Если б я был просто уродом, ещё ладно. Для старшей я, наверное, сущий пиздец.
Чон У Гён сморщился от откровенной брани.
— Сказал бы такое в академии — я бы тебе штраф влепил.
Хи Сэ пропустил замечание мимо ушей, уставившись на Чон Ху, тяжело дышавшую во сне. Чон У Гён вдруг почувствовал раздражение.
Он пнул его в спину и швырнул подушку.
— Хватит пялиться. Спи на полу.
— Продолжай волноваться. Я, блять, буду трахать её до изнеможения.
Кровь ударила в голову. Чон У Гён, холодея, начал пинать его по плечам и спине. Удары были не слабые, но Хи Сэ даже не шевельнулся.
От глухого шума Чон Ха слегка заворочалась.
Чон У Гён, продолжая топтать Хи Сэ, вдруг замер, прислушиваясь.
Убедившись, что она снова заснула, он расслабил нахмуренные брови.
— Старший Чон У Гён такой добрый. Обычно добрые побеждают.
Голос Хи Сэ вдруг стал глубоким, словно бездна.
Он потянулся к лицу Чон Хи — то ли потрогать, то ли разбудить.
Чон У Гён, заметив его острые ногти, тут же вывернул ему запястье.
Похоже, единственный способ — усыпить этого выродка.
Он схватил Хи Сэ за воротник и швырнул на пол.
— Если через три секунды не ляжешь рядом — будешь до утра отжиматься.
Это была беспокойная, бессонная ночь.
Чон Ху придавило сонным параличом.
Безликие призраки окружили её, сжимая со всех сторон.
— Чжин Чжу, спаси! Твоя старшая сейчас сплющится и сдохнет!.. — кричала она. — Предательница, бросила меня одну! Чжин Чжу, не уходи, Чжин Чжу!..
Чон Ха распахнула глаза, тяжело дыша. Голова была мутной — она, видно, задремала.
Тренировочный полёт, перетаскивание обмякшего Кан Хи Сэ — усталость, видимо, накопилась. Плюс неудобное место для сна, и вот тебе кошмар, которого сроду не бывало.
Она попыталась сбросить тяжесть, давившую на неё…
…Что я только что с себя убрала?
С жутким чувством она огляделась. Ещё не рассвело, поэтому вокруг был синеватый полумрак.
Но первым, что она ощутила, было крепкое предплечье, поддерживающее её.
Кровь отхлынула от лица. Она повернула голову.