Твоему ведомому. Глава 116
Чон У Гён жадно прильнул к её губам, затем, оттолкнувшись, снова втянул их, покрывая слюной, и опять приник.
Ощущение трения слизистых было до мурашек ярким, и Чон Ха, вздрогнув, очнулась.
Почему этот дурак вдруг взбесился?!
Она резко вывернулась. Их слившиеся губы на миг разъединились. Отталкивая его, схватившего её за затылок, она рухнула назад.
Носы почти касались. Его горящий, мрачный взгляд обжигал. Матрас сильно прогибался под их весом.
Чон Ха отчаянно зажала его рот рукой. Она слишком хорошо знала, что случится, если убрать ладонь.
— Что ты творишь… — дрожащий от паники голос вырвался наружу.
Её ноги, сплетённые с его, казались тяжёлыми и чужими.
Но он, хоть и мог легко отбросить её ладонь, лишь тяжело дышал.
Видя это, Чон Ха внезапно обмякла. Она медленно опустила руку.
Его красивый нос тут же скользнул по её щеке, словно ждал.
— Будь здесь Им Иль Хван, всё было бы иначе? Ты бы первой меня поцеловала?
— Им Чон Ха. Не хочешь снова натворить дел?
— Ты же умеешь доводить людей. Никого не хочется прищучить?
— Не поверю, что нет. Тут же есть один, раздающий приглашения на свадьбу.
Она резко отвернулась. Место, где его нос коснулся, покрылось мурашками.
— Кто-то сказал, что время на моей стороне, — его пальцы теребили впадину под её мочкой уха. Напряжение взметнулось. — Но что я делал эти десять лет?
— Ким Гон Хёк не годится, Кан Хи Сэ тоже, так ты говорила. Но в этих сплетнях не было твоего сердца.
Чон Ха не поспевала за его бормотанием. Что с ним такое, почему он так несётся?
Это слово меньше всего подходило Чон У Гёну. Но в этой позе его лицо было слишком открытым.
Она молча принимала его слова, как град.
— Я, как идиот, не замечал. Думал, достаточно ждать. Живя под крылом Им Иль Хвана, я не мог претендовать на тебя, знал только, как бежать вперёд. Думал, если рвану, ты, изо всех сил догоняя, будешь рядом. Просто… думал, так сработает.
— Но для какого-то урода ты, похоже, не выглядишь счастливой.
— Почему его слова так стыдят и режут?
Чон У Гён понурил голову. Хотелось его утешить, но руки не двигались.
Чон Ха, придавленная им, лишь застыла. Темно. Ночь в Австралии была кромешной…
— В академии… слухи про тебя и туалет. Их не Хи Сэ распускал, а я. Специально, чтобы ты его возненавидела.
Его тихие слова резали. Чон Ха удивилась, но потрясение длилось миг.
Слишком много времени прошло, чтобы злиться. Это была лишь мелкая причина для разрыва. Она быстро вернулась к спокойному лицу.
— Старая рана. Какой теперь толк…
— Десять лет ты была рядом, но почему тебе больно?
— Почему перестала обгонять меня, сдалась? Не говори, что из-за Чжин Чжу. Ты болела задолго до этого.
Их тела, плотно прижатые, всё ещё жарко пульсировали. Чон Ха, будто с костью в горле, молчала. Она только закаменела лицом, чтобы не выдать уязвимость.
— Не могу больше притворяться равнодушным, — Чон У Гён уткнулся лбом в своё плечо и выпрямился. — Всё равно меня обвинят в том, что я тебя бросил.
— Да. Довольно играть в твоё «не знаю».
Его губы липко прижались к её подбородку.
Его рука скользнула вниз, по пуговицам, медленно через грудь к животу. Чон Ха вдохнула от этого липкого следа.
Чон У Гён переступал их границы, безжалостно выходя за пределы безопасности. В нём не осталось колебаний.
Чон Ха, не мигая, смотрела на его перемену. Прошли годы.
— Десять лет назад, у той стены, я тысячу раз жалел, что не поцеловал тебя. Хоть кричи, хоть кидайся чем-то — надо было прижать тебя и сказать, что люблю.
Его искренность на миг перехватывала дыхание.
— С детства любил только тебя. Жить в одном доме было больно, злило, хотелось тебя ненавидеть. Надо было сказать это честно.
— Какая разница, кто родители? Пусть это грязь, но я хотел быть с тобой. Хватит идти впереди или ждать, пока ты падаешь.
— Давай, я понесу. Я же обещал.
Угол, под которым она смотрела на него, лёжа на кровати, был непривычным. Знакомый годами, он казался чужаком.
Но, возможно, это и есть настоящий Чон У Гён. Его осколки, которые она отталкивала, не желая видеть…
— Когда тебя наказали в академии, я знал, с кем ты кувыркалась всю ночь. Думаешь, мне было плевать? Чёрт, во мне пылал пожар, Чон Ха. Я сотни раз подавлял себя.
Чон Ха невпопад рассмеялась. Завидую. Завидую твоей способности пылко изливать сердце, не ломаясь, даже обнажая всё. Она впитывала его образ.
— Блять, но я завидую Хи Сэ, которого ты бросила. Завидую этому гаду, что разбился, столкнувшись с тобой. Так что выбирай. Выбирай, готовясь меня бросить.
Вдруг его зубы впились в её шею, прямо в бьющийся пульс. Его нос смялся над её кожей.
— А! — Чон Ха, морщась, забилась.
Кожа больно сжималась. Он, наклоняясь, жадно присасывался, упрямо впиваясь зубами, издавая непристойные звуки.
Чон Ха вцепилась в его волосы. Он, сморщившись, оторвал губы, открыв слегка опухший рот.
— Но что тебе делать? Приглашение на свадьбу — не его, говорят.
Укушенная шея пульсировала болью.
В итоге она надела лётный костюм. Неофициальный «полёт дружбы», назначенный лично майором Сэем Паркером…
Чон Ха, чтобы скрыть багровый след от укуса, заняла у У Гёна платок и повязала его, как шарф.
Спускаясь с ним по лестнице, она не раз его отчитала.
Укушенная кожа всё ещё саднила. Он, увернувшись от её пинков, лишь трогал её платок.
Его бесстрастное лицо казалось то облегчённым, то смятённым.
— До лестницы донести? — он демонстративно повернулся спиной.
Чон Ха, буркнув, шлёпнула его.
Они вышли из казармы и направились к ангару.
Чон У Гён, поправляя её криво повязанный платок, сказал:
— Сегодня полёт будет непростым.
— Глаза видят, что хотят. Все подумают, что ты кувыркалась.
Он кратко обнял её за голову и отпустил.
— У тебя тоже много накопилось, правда?
Она хотела огрызнуться на его развязность, но замерла. А… он не про полёт…
Но зачем Хи Сэ её вызвал, она не знала.
Он, похоже, разочаровался в её положении…
— Говорят, международные романы на расстоянии часто рушатся, — буркнул Чон У Гён, отряхивая её костюм.
Чон Ха, потеряв дар речи, топталась у казармы.
Резкий гудок разорвал тишину. Перед казармой стоял военный джип.
Хи Сэ, опираясь на кузов, подбрасывал и ловил тяжёлый камень.
Неясно, как долго он ждал. Его взгляд, скользнувший от окон казармы к ней, был ледяным.
Он выпрямился, молча глядя на идущих рядом Чон Ху и У Гёна. Его белки глаз сверкали в темноте.
— Я… пошла, — с трудом выговорила Чон Ха, делая шаг.
Чон У Гён резко сорвал с неё платок.