Пожалуйста, пристрелите меня. Глава 94
Машина с полным баком резво неслась по дороге. Ю Ён искоса взглянула в зеркало заднего вида. За высокой стеной поднималась струйка дыма. Ветер, врывавшийся в открытое окно, приносил с собой слабый запах гари.
«Не волнуйся. Переворот не обязательно должен быть громким. Я тоже боюсь терять своих подчиненных. Я найду свой собственный, лучший способ».
Далекие выстрелы полностью стихли. Большинство бойцов, скорее всего, проводили свой мирный день, не зная о том, что произошло на базе. Тихий переворот, в котором никто не должен был погибнуть. Усилия Джеймса, проникшего в их ряды, увенчались успехом.
Ю Ён, искоса поглядывая на тяжелый багажник и сидевшего рядом Рюна, улыбнулась. Она пришла сюда, чтобы найти испытуемого и вернуть Рюна, который был зомби, в человеческий облик, и, несмотря на всякие происшествия, в итоге возвращалась с желаемым результатом.
— Я знаю, что на фотографиях, которые показал Джеймс, был не ты, но в лаборатории ничего не случилось? Ты ведь там был целых две недели.
Рюн со странным выражением лица посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида.
— Я и не знал, что прошло две недели. Я все время был в той ночи. Я думал только о том, на этом свете старшая или на том, так что остальное плохо помню.
Его спокойные слова резанули по сердцу. Ю Ён могла его понять, ведь с того дня, как она очнулась, ее голова тоже была забита мыслями о Рюне, и воспоминания были обрывочными.
— Я был так растерян, что не мог поверить, что ненадолго вернулся. Только сейчас смотрю в зеркало, и снова это лицо.
— Мне там несколько раз делали уколы, наверное, из-за этого?
Рюн закатал рукав, но следов не осталось. Ю Ён, широко раскрыв глаза, переспросила:
— Да, видимо, из-за того, что в моем теле осталась кровь старшей, я не заразился с первого раза.
В этом была доля правды. Если кровь Ю Ён, которую он выпил в детстве, способствовала замедлению инфекции, то сейчас, когда он выпил ее совсем недавно, его иммунитет должен был быть еще выше. Возможно, его можно было бы вернуть даже небольшим количеством крови.
— И, в лаборатории других экспериментов не проводили. По приказу начальства несколько раз сфотографировали лицо, и все. Кажется, старший Им Су и в лаборатории постарался.
— Не полностью, но начальство вызывало недовольство у многих, так что в целом атмосфера была недружелюбной к приказам. В лаборатории ведь тоже потеряли своих коллег… Энтузиазма к исследованиям не было, и стоило завербовать одного человека, как его влияние быстро распространялось.
Он часто говорил, что использование эмоций людей эффективнее, чем грубая сила. Джеймс ценил социальные связи и чувства. Поэтому он хорошо улавливал недовольство людей, утешал их и одновременно предлагал новое видение. Его идеи незаметно распространялись среди людей и в итоге привели к сегодняшнему результату. Если из башни вытаскивать кирпичи один за другим, она в конце концов рухнет. Даже если бы это случилось не сегодня, их падение было уже предрешено.
— Я вспомнила те твои слова. Ты говорил, что сила старшего Им Су в его эмпатии. Это, и правда, мощное оружие.
— Да, в завоевании сердец людей он мастер. Хорошо, что у него правильные ценности, правда? Если бы он вырос не таким, то и лидером секты мог бы стать без труда.
Ю Ён и Рюн одновременно рассмеялись, наслаждаясь успехом.
Были зомби, которые бросались на звук машины, но Ю Ён старалась объезжать их. Увидев надежду на разработку лекарства, она больше не хотела убивать.
Когда она оторвалась от зомби и смогла вести машину спокойнее, она взялась за руль одной рукой, а другой взяла руку Рюна. Она просунула свои пальцы между его, чтобы не было ни малейшего зазора. Рюн крепко сжал ее руку, но искоса поглядывал на Ю Ён.
— А? Мне нормально, тебе не нравится?
— Как может не нравиться! Охуенно хоро… нет, ха-а…
Услышав внезапный вздох, она посмотрела на него. Может, ему неспокойно, что я веду одной рукой? Его лицо, с прикушенной бледной губой, не выглядело счастливым. Может быть, его расстроило то, что она так поспешно взяла его за руку. Даже если они пара, прикосновения без разрешения могут быть неприятны. Когда она, разобравшись в своих мыслях, собиралась отпустить его руку, прохладное прикосновение коснулось ее шеи, и пальцы, похожие на крючки, слегка оттянули воротник рубашки. Шея и плечи были плотно перевязаны бинтами.
— Мне кажется, вам все еще больно. Там ведь была вырвана половина…
Только тогда она поняла, о чем беспокоился Рюн. Если даже она была в шоке, увидев темно-красные мышцы, то тот, кто нанес эту рану, должно быть, испытал еще больший шок. Его мрачное лицо было полно чувства вины и уныния.
Внезапно вспомнилась сцена из кошмара. От мысли, что этот кровавый, жестокий момент мог остаться и в памяти Рюна, стало больно. Она не хотела оставлять ему еще больше мучительных воспоминаний.
Ю Ён с невозмутимым лицом пожала плечами. От малейшего движения болевые рецепторы закричали. На глаза навернулись слезы, а на челюсти вздулись мышцы. Как и ожидалось, раздался еще более глубокий вздох.
— Не может же не болеть… Это не та рана, которая заживет за две недели. Что сказал врач?
На этот раз вздох вырвался у Ю Ён. Неужели Рюн, который всегда скрывал свою боль и усталость, чувствовал то же самое? Было очевидно, что его беспокойство только усилится, поэтому она не решалась заговорить.
Рюн поторопил ее, но при этом снова поправил ей рубашку. Это был косвенный знак того, что он готов.
— Мышцы немного… нет, сильно повреждены, так что сказали, что не смогу делать резких движений. Сказали, что и военная служба невозможна, но ничего страшного. Все равно мы не сможем вернуться…
— Я не просто так говорю, мне правда нормально. Может, потому что мне сказали, что я выжила чудом. Я и этому рада. И, в будущем Хо Рюн будет делать за меня всю тяжелую работу, что ж...
Она шутливо сказала это и легонько потрясла их сцепленные руки. Но, кажется, зря она его успокаивала, его нижняя губа выпятилась, а глаза наполнились слезами.
— Это, само собой… Я не дам вам и пальцем пошевелить. Не дам вам пройти и трех шагов.
— А? У меня ноги-то в порядке…
— Да ты с ума сошел. Ты плачешь? Почему плачешь! Я же сказала, что все в порядке!
Мужчина ростом более ста девяноста сантиметров плакал, как ребенок. Глядя на него, казалось, что в нем еще остались черты того ребенка.
— Сил нет. Правда. Почему мужчины такие плаксивые. Ты что, ребенок?
— Я правда все для вас сделаю… хнык, все…
— Поняла. Поняла, так что перестань плакать.
— И шрам останется огромный… ха-а… на этом теле…
Он посмотрел в окно и со вздохом, смешанным с плачем, выдохнул. Шрам…
Она настолько не заботилась о своей внешности, что у нее даже не было зеркала в комнате, так что она никогда об этом не думала. Внезапно вспомнился Рюн, тершийся лицом о ее кожу, и в груди все сжалось.
— Шрам, мне все равно… тебе, наверное, будет неприятно смотреть?
В этот момент всхлипывания, наполнявшие машину, прекратились. Она почувствовала на своем профиле жгучий взгляд.
— А? Мне показалось, ты переживаешь. Не потому ли, что тебе неприятно смотреть?
В наступившей тишине Ю Ён искоса взглянула на его лицо. Он сильно нахмурился, казалось, он был зол.
— Не неприятно… как это может быть неприятно. Зачем вы такое говорите. Расстраиваете меня…
Ю Ён, сама того не заметив, извинилась, но при этом удивилась, потому что она бессознательно думала, что не хочет показывать Рюну шрам. Вспомнился Рюн, который все это время прятал свое тело, и она поняла его чувства. Любимому человеку хочется показывать только хорошее.
— Это я должен извиняться… зачем вы заставляете меня это слушать.
Рюн, вздохнув, опустил взгляд. Чувствовалось, что он с трудом сдерживает слова извинения. Если он начнет, то этому не будет конца, и в итоге он станет виноватым, и им придется пересмотреть эти отношения. Ей вдруг стало жаль его, который и впредь будет нести на себе тяжелый груз вины. Она не хотела, чтобы он жил перед ней как виноватый.
Когда они подъехали к лаборатории Сон У, Ю Ён нарушила тишину.
— Извинения я выслушаю только один раз. Давай договоримся, что больше мы этого делать не будем, ни ты, ни я.
— Когда ты снова станешь человеком, давай вместе пойдем в то место из кошмара. Ты ведь тоже жил в том многоквартирном доме, да?
Если это повторяется в кошмарах, потому что не было полностью излечено, то нужно сейчас встретиться с этим лицом к лицу и как следует вылечить.
— Пойдем… и вместе со мной только один раз извинимся. Перед моей семьей. Если я скажу, что это мой любимый человек, они простят. Обязательно.
Нужно было вытерпеть жжение дезинфицирующего средства, нанести мазь и ждать, пока нарастет новая кожа.
— А потом пойдем туда, где твои родители. Познакомь меня со своей семьей.
Ребенок стал взрослым, и они стали друг для друга смелостью, чтобы двигаться вперед.
— А после того, как поздороваемся, устроим вместе похороны. Как тебе?
— Я согласен. Давай так и сделаем.
От его нежного голоса по телу быстро распространилось облегчение. Он тоже был готов двигаться вперед. Прошлое нельзя было забыть, но его можно было переписать. Сцепленные руки сжались, доказывая их волю и любовь, с которыми они и впредь будут вместе преодолевать все трудности.
Вместо извинений они обменялись благодарностями.
К тому времени, как их сердца полностью соединились, они прибыли к лаборатории. Давно не виденные высокие железные ворота были как нельзя кстати.
— Опять начинать с просьбы открыть дверь?
— А… на всякий случай, я возьмусь за ручку.
Когда они, легко перешучиваясь, встали перед воротами, еще до того, как они успели постучать, ворота со скрипом открылись, и выбежал хозяин дома. Он, видимо, выбежал в спешке, в домашних тапочках и с тяжелым дыханием. Широко раскрытые, словно он увидел привидение, глаза Сон У уставились на Ю Ён и Рюна и задрожали. И он произнес совершенно неожиданную фразу.