Непробиваемый блок. Глава 4. Часть 13
У входа в роскошный бар Ын Гиль не смогла скрыть злорадной улыбки, сверля взглядом дверь, за которой скрылась Чхве Бора.
Значит, ты и правда хочешь со мной поиграть.
Это был тот самый бар, где в прошлый раз она случайно встретила Чхве Бору, будучи с Со Ха Хёном. Тогда она рванула за ней уверенно, но теперь, стоя прямо перед дверью, почувствовала себя на краю пропасти.
В этом месте не было ничего, что можно было бы назвать хорошими воспоминаниями.
Тем не менее, эту безбашенную дуру нужно было вытащить.
Наконец, тяжело сделав шаг вперёд, Ын Гиль толкнула массивную дверь.
— По какому делу? — перед ней встал управляющий с холодным, почти грубым голосом. Следя за его презрительным взглядом, она поняла, что он уставился на её одежду — она выскочила прямо из клубного дома в мешковатом спортивном костюме. Вспомнив девушек, которые работали здесь, Ын Гиль без тени смущения сказала:
— Переодеться. Я выбежала в спешке, ничего не успела взять.
Управляющий внимательно окинул взглядом её лицо и фигуру, а затем жестом указал налево.
— В следующий раз заходите с чёрного входа.
Войдя в гримёрную, Ын Гиль недовольно поморщилась, увидев вызывающее платье, но тут же вытащила из угла костюм официантки.
Она набрала номер, но после нескольких гудков звонок был сброшен.
— Ага, значит, так играем, да?
В этот момент завибрировал телефон. Надеясь, что это Бора, Ын Гиль ответила, но, к сожалению, звонила не она.
«Ё У Хён». Слишком уж совпало.
— Ты с ума сошла, что ли? — он набросился без предупреждения. Но несмотря на резкий тон, в его голосе не чувствовалось бессмысленной злости — наоборот, его настроение передалось особенно ясно.
— Спортсменка Кон, ты ведь не в общежитии?
— ...
— Хм, — фыркнул он. В этом коротком звуке сквозила явная насмешка, почти презрение.
— А вы, Со Ха Хён, уже домой вернулись? Вы же не дома. Семейному человеку слишком уж не идёт разгуливать по ночам.
Она намеренно перевела разговор, чтобы скрыть собственное волнение.
Она вспомнила коридор, по которому шла Бора, и направилась туда.
Комнаты тянулись в обе стороны. Высокие двери, мраморные колонны, алые ковры — словно из греческих мифов. Всё это опьяняло.
Выбрать одну дверь было всё равно что сделать ставку в казино. Но других вариантов не было, и Ын Гиль решила открыть каждую. В этот момент в трубке снова раздался его голос.
— У моей законной жены дурная привычка — делать поспешные выводы. Раз уж слова сказаны, почему бы не воплотить их?
— Только это не прогулка. Скорее — охота.
— А вы, госпожа Кон, не ведите себя так самонадеянно. Игра ещё даже не началась.
Она не знала, почему, но стиснула нижнюю губу до боли. По шее и рукам пробежали мурашки.
— Ух ты, какие длинные волосы...
Чья-то рука внезапно коснулась её талии. Ын Гиль тут же перехватила её, заломила и прижала владельца к стене.
Мужчина скулил, но она даже не думала его отпускать.
— Веди себя прилично, чтоб не стыдно было!
— Э... Ты... Ты же Кон Ын Гиль?..
Когда её имя вылетело изо рта какого-то домогающегося ублюдка, она резко повернула его лицом к себе.
Он с тревогой озирался по сторонам.
Она пришла за Бора — и в этом дорогущем баре встречает уволенного тренера?
Мыслительный процесс завис. Её накрыла лавина самых худших, болезненно-отчаянных догадок.
— Неужели... здесь и директор?
— Отвечайте прямо. Пока я в Федерацию не доложила.
Под напором Ын Гиль тренер поднял руку и указал на одну из дверей. Она тут же пошла туда, не сбавляя шага. Сердце бешено колотилось, казалось, вот-вот взорвётся.
Сука. Сука. Сука, только не это, только не так…
Над ней, в пьяном угаре, стоял директор, вцепившись в её волосы, и орал. Всё было в точности как в той больнице. Так же низко. Так же мерзко.
Каждый раз, когда он дёргал её за волосы, Бора моталась из стороны в сторону, как тряпичная кукла. Видно, он тоже раньше занимался спортом — кулаки у него были огромные и грубые, словно арбузы. Она даже не сопротивлялась.
Сжатый кулак Ын Гиль дрожал всё сильнее.
Из-за жара в глазах?.. Или потому что температура поднялась?.. Зрение Ын Гиль вдруг стало подозрительно чётким. С головы до ног Чхве Бора была вся мокрая. Видимо, её обливали спиртным — тяжёлый запах бил в нос. С каждого изгиба её тела капала влага.
В её пустых глазах прилипли липкий стыд и страх. Чхве Бора застыла, словно мумия, во взгляде сквозила покорность.
— …Почему у тебя такое лицо? Почему ты, чёрт возьми, стоишь на коленях перед этим ублюдком? Что ты, блядь, натворила?! — дыхание Ын Гиль сбивалось. — Что ты сделала не так, спрашиваю! Быстро встала! Ты меня не слышишь?!
На оглушающий крик, прогремевший по всей комнате, Чхве Бора вздрогнула и, словно очнувшись, подняла взгляд. Несколько раз, будто во сне, нащупала глазами Ын Гиль, а потом резко сморщила лицо. Это были слёзы — она не смогла их сдержать в тот момент, когда рядом появилась самая грубая и отвратительная нападающая.
— Чхве Бора, я сказала, вставай!
Дрожа, Чхве Бора поднялась на ноги, опираясь на колени.
— Эй, Ын Гиль, — тренер, взглянув мутными глазами, узнал её и криво улыбнулся.
— Вот же ж незадача. А мне замужние не нравятся.
Он рассмеялся, и с его жирного лица капало сальное удовольствие. Тренеры, сидевшие рядом, тоже захохотали без стыда и совести.
— Я уж подумал, чего это наша Бора вдруг стала такой паинькой, притащила подружку… А оно вот как, полное разочарование!
Грязный смех становился всё громче.
— Всё равно Бора у нас самая толковая. Голова варит, с полуслова всё понимает. Если не в «Ветроуказателе», ей бы вкалывать где-нибудь на складе, так что, само собой, она должна прислуживать старшим.
Лицо Ын Гиль застыло. В ушах зазвенело, а перед глазами всё поплыло.
— Ты сейчас сказал «прислуживать»?
— А? Чего это ты взбесилась? Потому что тебя одну не позвали?
— Кон Ын Гиль, у тебя же с гибкостью проблемы. Девчонки у нас спортсменки, ну, совмещают полезное с приятным. Зачем тратить деньги на баб?
Картина более-менее прояснилась. В голосе, дрожащем от сдерживаемой ярости, слышалась кровь. Тренер, который обращается с игроками как с мусором. Один из тех, кого она ненавидела до тошноты. Неужели они просто наливали выпивку? Тогда объясните, какого чёрта Чхве Бора выглядит так? Они точно обращались с молодыми спортсменками как с дешёвой закуской, делая с ними всё, что вздумается.
Перед глазами замелькали белые искры. В голове у Ын Гиль что-то щёлкнуло и оборвалось. Дальше — сплошная туманность. Она лишь смутно понимала, что теряет контроль.
Она опрокинула стол, вскочила и врезала тренеру каблуком в грудь.
Запрыгнув на поваленного, она вцепилась обеими руками ему в глотку.
Комната превратилась в ад. Тренер инстинктивно замахнулся и ударил Ын Гиль по щеке. Та резко повернула голову, но тут же упрямо вернула её на место. Когда он ударил ещё раз, во рту у неё лопнул сосуд, и она почувствовала вкус железа. Но даже тогда, не ослабив хватку, она надавила коленом в пах.
— Заткнись, ублюдок. Просто сдохни. — В глазах Ын Гиль плясало безумие. — С таким, как ты, жить — только ресурсы зря тратить. Так что просто тихо сдохни, пока я тебе, сука, сама помогаю.
В этот момент тренер тоже протянул руки и вцепился в ее горло. Хоть он и был не молод, силы у него хватало — лицо Ын Гиль быстро налилось красным.
Чхве Бора кинулась к тренеру и расцарапала его руки. Тренеры тоже вмешались. Особенно усердствовали те, кто пытался оттащить Ын Гиль, но, увидев, что она совсем поехала, выбрали самый худший способ.
— Вы что делаете?! Не надо! Я сказала — не надо!!!
Чхве Бора вцепилась в ноги тренеров, крича изо всех сил. Но пьяные до беспамятства, потерявшие все границы, те без остановки били Ын Гиль.
— Кон Ын Гиль! Ты с него не слезешь, а?!
— Посмотри на эту сучку! Реально же убьёт, убьёт, блядь!
— Сказали, отпусти! Сука, отпусти! Отпусти тренера!!!
В тот момент один из тренеров схватил бутылку крепкого алкоголя.
Бутылка, пущенная издалека, точно ударила тренера в затылок. В следующее мгновение она разлетелась на мелкие осколки с резким, острым звуком.
— Почему моя жена здесь, в таком виде...
Цок-цок — раздражённый, нервный стук каблуков приближался.
— Почему, чёрт возьми, она стоит здесь и получает от этих чертовых ублюдков.
Ха Хён без промедления заломал пальцы тренера, державшего Ын Гиль за горло.
Хрусь — послышался звук ломающихся костей.
Со Ха Хён обхватил Ын Гиль за талию и резко притянул к себе. В тот же момент руки, которые до этого, несмотря на побои, ни разу не разжались, бессильно упали. Со Ха Хён сильнее прижал её к себе, вжимая в грудь.
— Я пришёл за спортсменкой Кон. — сказал он прямо ей в затылок. На первый взгляд голос казался спокойным, но стоило только приоткрыть его тон — и за ним клокотала ярость.
— Своё я забрал. Так не разорвать ли остальных в клочья?
Он одной рукой обнял лицо Ын Гиль. Её глаза и уши тут же скрылись в его широкой ладони. Со Ха Хён с ледяным выражением лица начал избивать тренера, как собаку. Так как руки были заняты, он втаптывал противника в пол исключительно ботинками. Это был поразительный контраст температур.
— ...Почему. Почему ты не даёшь мне ударить... Почему... ты меня останавливаешь, — прохрипела Ын Гиль, голос её был будто разодран. Едва ощутимое, слабее ветра касание, но Со Ха Хён мгновенно прекратил пинки и весь напрягся, повернувшись к ней.
— ...Они опять издеваются над моей сестрой. В этот раз, я точно!.. — она, только что обмякшая, словно бумажная кукла, внезапно начала выгибаться и визжать. Все произошло мгновенно. — Почему опять не даёшь мне ударить! Почему! Ведь виноват тот ублюдок, зачем ты держишь меня!
Ын Гиль, будто восприняв объятия Со Ха Хёна как оковы, яростно задергалась.
— Виноватый — вон тот ублюдок! А я, я!..
Под ладонью стало ощущаться что-то влажное. Со Ха Хён крепко прижал её к себе, поглощая колючее отчаяние.
— Мразь! Ненавижу! Не человек! Опять... опять издеваются! А я должна была защитить! Я!..
Её голос на исходе захлёбывался рыданиями. В какой-то момент казалось, что она несёт бред. Чхве Бора, увидев такую сломленную старшую, тоже залилась слезами. Есть вещи, которые не требуют слов — они и так понятны.
Бора опустила голову и затряслась.
— Ш-шш... — Со Ха Хён прошептал ей прямо в ухо, будто успокаивая: — Спортсменка Кон, успокойся.
— Спортсменка Кон должна играть в волейбол. А убивать буду я.
— ...Х-аа, хх-аа... — она ввыла, как зверь, а его голос лился сладко, как колыбельная. Со Ха Хён прижался подбородком к изгибу её шеи и прижал её ещё крепче, словно успокаивая разгорячённого жеребёнка.
— Дыши медленно. Расслабься. — Его губы коснулись холодеющей лопатки Ын Гиль.
Та, что раньше с такой уверенностью утверждала, что не умеет плакать, сломалась в одно мгновение. Пыльные слёзы были старыми, но сколько бы она ни плакала, конца этому не было. На самом деле, это были не слёзы. Это гной сочился из её ран.
Со Ха Хён впервые увидел дно Ын Гиль. Её сокровенную, обнажённую суть.
— Шш... Плачь медленнее. А то задохнёшься.
Кто-то дернул её за спусковой крючок. Она получила удар, от которого в голове все отключилось.
Взгляд Со Ха Хёна скользнул к Чхве Бора.
Он глубже зарылся лицом в её плечо, касаясь губами кожи. Боль её тьмы отдавалась в нём эхом, но в то же время он испытывал нестерпимый восторг.
Эти слёзы, эта боль — всё моё.
Он будто впитывал её крик, глотая. В его приоткрытых губах не было утешения. Только алчность.
— Спортсменка Кон, я тебя держу. Расслабься.
Он подхватил её на руки, прижав, — и в тот момент...
Из его рта вырвалась бешеная ругань. Безупречное лицо, с трудом удерживавшееся в приличии, в одно мгновение раскололось, обнажив звериную ярость.
Он не сразу заметил — ведь всё это время держал её сзади. Но лицо её... было до ужаса изуродовано. Шея была вся в синяках, будто от вонзившихся пальцев — и это ещё самое безобидное.
Со Ха Хён слышал, как один за другим лопаются все сосуды, ведущие к его голове.
По-настоящему — приятным для слуха.
Это был треск, с которым по-одному рвались законы и здравый смысл этого мира.