Твоему ведомому. Глава 13
— Кстати, генерал-лейтенант сильно переживает. Говорит, курсант Им Чон Ха, похоже, нажила себе кучу врагов. Неужели у нее столько недоброжелателей? Он так жестко заявил, что она никогда не станет командиром, что у меня аж мурашки по коже пошли... А потом он как врежет драйвером, мяч чуть не улетел за горизонт! — смеясь, инструктор продолжил: — Сейчас у генерал-лейтенанта с ударом вообще пик формы, не находите? Силы в руках немерено...
— Так генерал и капитана Чона под своё крыло взял?
— Я!.. — вмешалась Чон Ха. Ей хотелось расставить всё по местам. — Я не нарушала устава как курсантка. С курсантом Кан Хи Сэ у меня вообще не было пересечений. Мои перемещения просты и понятны. Прилагаю показания с точным маршрутом за период до и после появления слухов.
— Ах, курсант Им Чон Ха, можете расслабиться. Мы сами это замнём.
— Нет! Это не должно быть «замято»!..
Если это надо замять, значит, они признают, что я виновата. А я ведь хотела выйти чисто, без пятен…
В этот момент раздалось: тррр, трррр...
Взгляды инструкторов синхронно обратились в одну точку.
Трр, трр. Из телефона, переведенного в режим громкой связи, доносились гудки. Кан Хи Сэ, вернувшись обратно к своей вальяжной позе, закинул одну ногу на другую.
Все ошеломлённо уставились на него. Он, зевая, сказал:
— Ну да, в туалете мы чем-то вроде секса занимались.
— Мы недолго встречались. Точнее, встречались раньше.
Он смотрел так, будто спрашивал: ну, я всё сказал? Чон Ха, побледнев, просто онемела.
Что ты творишь?.. Ошарашенная, она потянула его за рукав.
Инструкторы тоже застыли, переводя взгляд с одного курсанта на другого.
— Ты чего это вдруг сам позвонил?
Гудки смолкли, и в тишине раздался голос, сдавленный смехом. Кан Хи Сэ, почесав бровь, равнодушно спросил:
— В туалете, когда ты мне штаны стянула.
— Ааа… Ну вот, говорила же я — ты чистюля чёртов… Но признай, было неплохо? Хочешь, ещё сделаю тебе мин…
Он сбросил звонок. В комнате воцарилась звенящая тишина. У инструкторов лица наливались то красным, то синим.
— Это было с военной служащей, работающей здесь. Она сказала, что я красивый. Прям вот так и сказала.
Он бросил взгляд на Чон Ху и поправил тон:
— Так что это точно не старшая. Эта, ну, на вид — максимум галстук завязать и всё.
Они встретились взглядами. Кан Хи Сэ с ухмылкой бросил вполголоса:
— That's too lame, girl, — тихо пробормотал он по-английски.
Чон Ха моргнула: что он сказал?..
— Кстати, это было не в академии, а в больничном туалете. Там, к слову, камеры стоят.
Скрипнув ножками стула, он встал.
— Ну, зовите ещё как-нибудь. Здесь прохладно, мне нравится.
Он вывалил такую бомбу и спокойно вышел. Чон Ха была в шоке.
Он, как ни в чём не бывало, глянул на неё с сияющей физиономией, будто спрашивал: Ну, как я? Молодец?..
— Постой! Курсант Кан Хи Сэ, дай данные этой служащей!..
Чон Ха осталась смотреть на закрывшуюся за ним дверь. Вся грязь, которую месили вокруг её имени, вдруг растворилась в другом скандале.
Ситуация мгновенно переключилась на вопрос о неподобающих отношениях между первокурсником и военной служащей.
Нет, даже хуже. Это может дойти до обвинения в домогательстве со стороны старшего по званию.
Она была в ступоре. Она ведь не хотела, чтобы дело замяли. А в итоге её история утонула в куда более громком грязном деле.
Она бросилась за ним вслед по коридору. Он обернулся, услышав её громкий голос.
Что сказать — она не знала. В конце концов, Кан Хи Сэ всё равно получит взыскание. Он сам испортил себе репутацию. Чон Ха никак не могла понять, зачем он это сделал.
Сбив дыхание, она остановилась, не сумев приблизиться.
Спасибо. Но, вообще-то, новобранцам романы запрещены. Прости. Хотя нет — не прости. Новички должны валяться в грязи, но не так валяться, идиот!
Пока она колебалась, подбирая слова, он снял фуражку и, широко улыбаясь, помахал ею в воздухе. Его улыбка, расплывшаяся до ушей, была свежей, как внезапно хлынувший освежающий ливень.
— …Да ты с ума сошёл! Саморазрушение тебе не идёт — ты будущий офицер, дурак!
— А я не хочу тебя больше видеть!
— Тогда, если я буду подробно отчитываться о подружке, встретишь меня? И выговор дашь?
Она замахнулась кулаком — он расхохотался, прикрыв лицо фуражкой. Согнувшись пополам, он хохотал искренне, как мальчишка.
Ты ведь был тем, кого не хватало в тот вечер…
Его мальчишеское лицо, всплывшее в памяти, вызвало ощущение, будто маленький каштан катается в животе. В ушах вдруг послышались голоса сослуживцев, сдавленные тяжестью гравитации:
«Да вроде все на месте, кроме того козла.»
«Ну, он же — курсант на условиях. Из Америки приехал.»
«Того, которого Им Чон Ха до смерти изводила.»
Она живо вспомнила, как её однокурсники в форме чокались рюмками с соджу.
Если так, то, выходит, ты — тот, у кого меньше всего шансов оказаться мужем лётчицы, а значит самый безопасный для меня человек сейчас.
— Отношения — это не результат, а процесс. В ходе конфликтов, сотрудничества и взаимного влияния формируется новый порядок или заменяется другим. С образованием и распадом союзов, революциями и холодной войной международные отношения стали куда сложнее: появилось больше акторов, а предсказать что-либо стало ещё труднее.
Нудный голос лектора пролетал мимо ушей.
Чон Ха, изучающая международные отношения, уставилась в белоснежную тетрадь и устало вздохнула.
Когда она опомнилась, лекция уже подошла к концу. Ни одной строчки не записала...
А слухи о ней тем временем исчезли так же стремительно, как и появились.
Всё благодаря тому, что какой-то распущенный первокурсник, не думая о последствиях, вляпался в любовную историю с вышестоящим — что в академии, между прочим, категорически запрещено.
Напряжённый шёпот в её сторону как рукой сняло.
Выходя из аудитории последней, Чон Ха почувствовала голод. Потирая усталые плечи, она направилась в столовую. Получив еду, она увидела, как Чжин Чжу разламывает горячий кусок тофу и протягивает ей половину.
— Старшая, считайте, что сглаз отведёте. Возьмите кусочек.
Она поморщилась и хлопнула по руке Чжин Чжу. Уже больше десяти дней эта девчонка устраивала свои дурацкие «ритуалы».
Чон Ха вернулась к обычной жизни, а внутри академии наступило оживление.
Пробежав глазами сообщение, где тётя в сотый раз напоминала о времени и дате смотрин, Чон Ха со стоном перевернула телефон экраном вниз.
Тяжёлый вздох застрял комом в горле.
Чжин Чжу, проглотив рис, озабоченно сказала:
— Старшая, вы помните, что сегодня у линии ужин?
— У-у-уф, ну вот опять, чёрт!..
Чон Ха судорожно встряхнула головой. Всё раздражает! Всё достало!
— Не поймите неправильно, — продолжала Чжин Чжу. — Но, может, стоит немного насторожиться, глядя на старшего Чон У Гёна?
Чон Ха, набивая рот едой, взвилась.
— У нас организация, где родственные связи и землячество решают всё. А вы своих утят как-то совсем забросили. Это же ваши, по линии. Лично выращенные утята!
В Военно-воздушной академии существовала культура, называемая «линией».
Досадная традиция, когда старших и младших «связывали» между собой.
Что-то вроде наставничества, или как напарник и ведомый — с обязательствами и ответственностью. А это ведь так утомляет… Хотя Чжин Чжу, похоже, совсем иначе на это смотрела.
— У «линий» полно совместных ужинов. Почти все мероприятия в академии — по линиям. Если правильно этим пользоваться, это ж будущий офицерский штаб. Так что хотя бы лучше, чем старший Чон У Гён, вы своих подопечных натренировать должны. Вы же типа соперники, оба из 66-го набора!
У Чон Хи пропал аппетит. Она отложила ложку.
— Не забывайте: у вас за спиной — мощная поддержка, но у старшего Чон У Гёна — людская любовь.