Непробиваемый блок. Глава 10. Часть 11
Бессонные ночи тянулись. Причина проста: Со Ха Хён, под предлогом «дружбы», являлся в её студию в любое время суток.
Ын Гиль, лёжа на одеяле, расстеленном на полу, с недоумением смотрела, как он похлопывает по месту рядом.
— Сколько раз говорить: ты не Мин А, Со Ха Хён.
— Я тоже связан с волейболом, твой фанат, годами за тобой следил. Чем я хуже Мин А?
С этой нелепой логикой он уже несколько дней приходил к ней.
Неясно, что его задело, но Ха Хён явно старался выстроить новую связь. Казалось, он даже мечтает вытеснить Со Мин А.
Но Ын Гиль не собиралась оставаться с ним просто друзьями. Его взгляд заставлял её напрягаться, шея горела, в груди мешались вина, нежность, благодарность — чувства, немыслимые для чистой дружбы.
И всё же она открывала дверь по ночам по одной причине.
Ха Хён, страдавший бессонницей, здесь спал крепко. Тёмные круги под глазами за несколько дней удивительно побледнели.
Ему надо набрать вес, снять усталость.
Конечно, её забота о нём порой казалась безрассудной. Дружба накануне развода…
Ын Гиль, лёжа на боку, смотрела на мужчину, расслабленно подпирающего голову. Они спали под одним одеялом, но даже их одежда не касалась.
Его отступление было очевидным: он не мог её избегать, но и перебороть травму не решался, выбрав позицию, схожую с Мин А.
И Ын Гиль инстинктивно поняла: тянуть верёвку должна она, напугавшая его.
Чем больше она думала, как их простые отношения стали такими сложными, тем сильнее вздыхала. Но винить было некого.
Со Ха Хён хотел защитить её, приняв её ненависть. Кон Ын Гиль держалась за свой центр, чтобы не сойти с ума.
— Ты был хорошим мужем, Со Ха Хён.
Он приподнял бровь, внимательно глядя на неё.
— Теперь даёшь обратную связь?
Ын Гиль, похлопав по подушке на расстоянии, легла.
— Мне уже тридцать. Думала о разном. Смогу ли снова выйти замуж…
Не успела она договорить, как Ха Хён, с яростным лицом, схватил её за запястье. Улыбка исчезла, его лицо стало оружием.
— Сказала, что будешь жалеть всю жизнь, отпустив меня.
— И теперь собралась замуж? С каким ублюдком?
Ын Гиль, ошеломлённая его порывом, заморгала. Запястье горело.
— Опиши хоть примерно. Не повредит же знать заранее.
Растерявшись, она открывала рот, не находя слов. Ха Хён, обиженный, холодно нахмурился.
— Ты говорила, что будешь жалеть, а теперь в объятиях другого ублюдка, лишь иногда вспоминая меня?
Он прижал её запястье к полу и, с искажённым лицом, навис над ней, закрывая своей тенью.
Он провёл пальцем по её губам, подначивая.
— С другим мужиком будешь, а моё имя выкрикнешь? — его насмешка была дикой.
— Почему зовёшь так, что низ живота тянет?
Вблизи он казался безумным. В таких случаях нужна скорость. Ын Гиль, глубоко вздохнув, затараторила:
— Я думала, что с моей жизнью брак нереален. Но ты показал мне, что такое брак, что такое муж, пусть и притворный. Я благодарила за этот подарок.
Она тоже огрызнулась. Друзья, как же!
С Ха Хёном, будь то муж или друг, они бы только ссорились. Может, идеально быть просто владельцем клуба и спортсменкой.
— Дома трижды себя успокаивал, а ты всё равно сводишь с ума.
Она похлопала его по плечам, но он не шелохнулся.
— Ты кое-что путаешь, Со Ха Хён. Друзья не занимаются сексом. И не намекают на него. Как только связь становится сексуальной — дружба кончена.
Он молча слез с неё, явно цепляясь за «дружбу».
— И, кроме опасных случаев, не лезут в личную жизнь друг друга.
Ха Хён, сев на одно колено, фыркнул. Его грубое движение, когда он откинул волосы, выдавало серьёзность. Ключица и рёбра проступали под свободной кофтой.
Он будто растворялся в синеве ночи. Ын Гиль, глядя словно на сон, зевнула и сказала:
До того, как закрыть глаза, они притягивались взглядами, как магниты. Прости, — шепнула она, засыпая.
Разговоры, огибающие суть. Раны, слишком глубокие, чтобы касаться. Воспоминания, которые нельзя ворошить из страха бессонницы. Но иногда они спали под одним одеялом, как настоящие друзья.
Но даже их искажённая форма была для Ын Гиль драгоценной.
Со Ха Хён, развалившись на диване, курил в одних трениках. Сквозь дым проступали его нахмуренные брови. Затем он смял сигарету.
Мышцы живота напряглись, когда он сжал руку. Он, не замечая вошедшую Мин А, был поглощён одной мыслью.
Мин А, увидев полуголого брата, закрыла глаза: его рельефный торс отпечатался в памяти. Старший брат будто всё больше забывал о приличиях.
Она кинула валявшуюся футболку. Ха Хён, поймав её, надел, шагнув ближе с серьёзным лицом.
— Кон когда-нибудь может начать встречаться.
— И надеть свадебное платье. Любовь, кольца, свадьба, медовый месяц — всё с другим ублюдком, не со мной.
Мин А вздрогнула от его внезапной злости. Пепел падал из смятой сигареты, но он не чувствовал жара. Его холодное лицо могло погасить огонь.
Его рост, широкие плечи, напряжённые мышцы, дикий взгляд — Мин А инстинктивно глянула на дверь. Она и не думала, что будет скучать по брату, который хотя бы притворялся вежливым.
— Так что вмешивайся по праву. Любой сброд, что липнет к Кон, убирай.
— Причины найдутся: урод, нищий, толстый, игроман. Не можешь отвадить — не друг ты ей.
Разве друзья так делают? И что плохого в играх?
— Кон будет моим другом навсегда.
Э, это тоже как-то… Мин А, опустив брови, неловко улыбнулась.
Он снова шагнул, и она отступила.
— Почему сложно? Я собираюсь быть рядом с Кон всю жизнь.
Он замолчал. Тишина затянулась, и Мин А забеспокоилась. Может, он был приличнее, когда был мужем?
Спортсменка, вы избавились от мужа, а прилипло что-то похуже!
Глядя на задумчивого Ха Хёна, она решила расставить точки. Хоть она и была его «гонцом», благополучие Кон было важнее.
— Б-брат, если Кон приведёт парня, я не буду мешать.
— Я должен видеть парня Кон. Я спал с ней, целовал её. Как я могу не проверить?
Он ухмыльнулся, но глаза были холоднее сибирского ветра. Его маска превратилась в истрёпанную кожу. Лицо, что прежде очаровывало, больше не шло улыбке.
Он нахмурился, будто услышал нелепость.
— Я тоже могу тебе отказать. Ты сейчас — жалкий бывший муж, а не друг. Друзья, как же… Полный отстой.
Он, склонив голову, сжал её имя зубами.
— Думаешь, я испугаюсь? У меня к тебе куча претензий.
Она резко отвернулась, сжав губы. Ха Хён швырнул смятую сигарету на пол и отряхнул руки, будто готовясь к бою.
— Что? Из-за того, что хотел выдать тебя по расчёту?
— Из-за того, что нашёл тебе не того парня?
— Из-за того, что не помогал с математикой в детстве?
Мин А упрямо сжала губы и, набравшись смелости, посмотрела ему в глаза.
Сердце билось быстро. Сказать правду брату — шанс, которого, думала, не будет никогда. Она считала, что смирилась, что так лучше…
— Когда меня заперли в складе.
— Помнишь? Зимой, голую, в школьном складе. Меня увезли в больницу.
— …Я тогда звонила тебе, старшему брату.
Лицо Ха Хёна, всё время бесстрастное, треснуло. Брови резко взлетели.
— Первый раз слышу. Я не брал трубку.
Он сжал и разжал кулак. Его челюсть напряглась.
Её колебания прервал его грозный голос.
— Я хотела помириться с тобой. Ты тогда верил только Ён И Чжи, думал, что я её изводила.
Ха Хён запрокинул голову, глядя в потолок.
— Когда Ён И Чжи взяла трубку, она сказала: не шуми, жди тихо, и я разберусь с твоим недоразумением.
— …Тебя увезли с переохлаждением.
Его кадык дёрнулся. Он провёл рукой по волосам, облизнул губы.
Мин А, поколебавшись, решилась и заговорила. Раз начала, нужно идти до конца.
— Телефон был включён все восемь часов. Ён И Чжи носила его на свидании с тобой.
Его лицо исказилось от непонимания.
— Я слышала её смех, твой голос. Если бы я закричала, ты, может, заметил бы… Но я хотела помириться.
— И ты восемь часов это слушала?
Он, нахмурившись, огрызнулся, и Мин А вспыхнула:
— Да! Поэтому я тебя ненавижу! Ты и младший брат — оба отвратительны!
— Тогда я встретила Кон. Знаешь, как я рыдала? Конечно, она для меня важнее. Если она будет счастлива, мне плевать на всё остальное.
Ха Хён обвёл взглядом комнату. Стены, увешанные фото и данными Кон Ын Гиль, были как крепость.
Он холодно покинул комнату. Его зловещий голос заставил Мин А, растерянную, задрожать.