«Что делать?» Как Ленин построил кадровую организацию
В 1901 году Ленин опубликовал свою долгожданную книгу «Что делать?». Этот шедевр марксистской литературы является уникальным пособием для всех, кто хочет создать большевистскую партию, для всех, кто серьезно относится к борьбе за скорейшее свержение капитализма. В этой статье мы рассказываем, в чем заключается сила этой книги и почему каждый современный коммунист должен ознакомиться с этим текстом.
После того как в 1898 году были арестованы делегаты первого съезда Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), марксистское движение в России пребывало в хаосе. В небольших, изолированных марксистских кружках по всей России преобладали дилетантизм, расхлябанность и отсутствие четкой политической позиции.
Покинув сибирскую ссылку, Ленин отправился в Западную Европу, где он, Мартов и Потресов объединились с ветеранами марксистского движения – Плехановым, Засулич и Аксельродом. Вместе они создали новую газету «Искра» как инструмент для решения этих проблем. С помощью этой газеты они подвели итоги развития движения, указав партии направление, придав ей организованность.
Но некоторые сопротивлялись их усилиям. В партии существовала тенденция, которая выдавала плачевное положение, в котором находилась партия, за ее достоинство. Они прославляли дилетантские, путаные методы, преклонялись перед чисто стихийным характером рабочего движения, вместо того чтобы попытаться поднять его до уровня сознательного, организованного движения под коммунистическим руководством. Это направление получило название «экономизм».
Для того чтобы партия преодолела юношеский кризис и вступила во взрослую жизнь, необходимо было вести острую политическую борьбу за победу над этой тенденцией. И именно в острой борьбе идей мы видим Ленина с наиболее сильной его стороны.
Плодом этой полемики стала небольшая книга «Что делать?». Этот шедевр марксистской литературы полон уроков для о том, как строить революционную партию, которые актуальны и в наше время. Эта книга остается обязательной к прочтению для каждого серьезного коммуниста.
Как выразилась товарищ Надежда Крупская, спутница жизни Ленина, эту брошюру следует изучить «тому, кто хочет не на словах, а на деле быть ленинцем».
Экономизм
С середины 1890-х годов в России наблюдался огромный всплеск рабочих волнений. Забастовки вспыхнули на всех крупных заводах. Марксисты взялись за агитацию по экономическим вопросам. Часто достаточно было появления листовки РСДРП, разоблачающей те или иные злоупотребления на заводе, чтобы рабочие вышли на забастовку.
Это было спонтанное, стихийное движение. Оно представляло собой первые проблески пробуждающегося сознания рабочего класса. Ленин и сторонники «Искры» понимали, что роль партии, авангарда рабочего класса, заключается в том, чтобы поднять уровень сознательности рабочих: превратить эти первые проблески классового сознания в ясное, революционное понимание.
Когда рабочие начали выступать против своего собственного начальника, необходимо было поднять уровень их понимания ситуации: объяснить, что их врагом является не отдельный начальник, а все начальники как класс, помещики и все царское самодержавие.
Чтобы рабочий класс стал боевой силой, способной бросить вызов самодержавию, необходимо было дополнить экономическую агитацию всесторонней политической агитацией и пропагандой, иными словами, поднять это спонтанное, полусознательное пробуждение рабочих до уровня организованного, сознательного, революционного движения.
Экономисты, напротив, преклонялись перед стихийным движением рабочего класса. Редакторы «Рабочего дела» обвиняли Ленина и сторонников «Искры» в том, что они слишком много внимания уделяют политике и теории, подходящей только для интеллигенции и передовых рабочих, и слишком мало – «практике», повседневной работе и обычной агитации за экономические требования, рассчитанной на «среднего рабочего».
Политическое сознание, утверждали они, будет автоматически вытекать из экономической борьбы – «политика всегда послушно следует за экономикой». Поэтому вмешательство авангарда для повышения сознательности было излишним. Все, что требовалось от марксистов, – это энергично поощрять забастовочное движение, а остальное рабочие сделают сами.
Но Ленин объяснял, что рабочие гораздо лучше марксистов знают о том, что их эксплуатируют! Если марксисты ограничат свою агитацию тем, что расскажут рабочим то, что они уже знают, они могут наскучить рабочим. До сих пор существует множество так называемых «марксистских» сект, которые, как и экономисты, продолжают считать, что рабочих интересуют только «практические», насущные вопросы. Их серые газеты меньше похожи на органы революционной борьбы и больше на ночное чтение, предназначенное для лечения бессонницы.
Настоящий Ленин – загадка для этих современных сект, хотя они клянутся его именем в каждом втором предложении. Они пытаются найти дорогу к «отсталым» рабочим, наполняя свой материал водой, таким образом, обращаются с рабочими как с детьми:
«Ведь вы, господа радетели о "рабочем-середняке", в сущности, скорее оскорбляете рабочих своим желанием непременно нагнуться, прежде чем заговорить о рабочей политике или о рабочей организации. Да говорите же вы о серьезных вещах выпрямившись, и предоставьте педагогию педагогам, а не политикам и не организаторам!»
Ленин обвинял экономистов, ограничивавшихся экономическими вопросами, в том, что они сводят роль члена партии к роли профсоюзного секретаря.
Напротив, нужна была партия, состоящая из профессиональных революционеров, разбирающихся в марксистской теории, которые могли бы выступать в роли «народных трибунов», разоблачая всю суть оборотной стороны капитализма и объясняя ее рабочим, представляя яркие доклады и анализы, помогающие рабочим увидеть классовую борьбу с разных сторон.
Он объяснил, что существует гораздо больше форм агитации и пропаганды, способных пробудить и воспитать массы, нежели лишь экономические вопросы:
«Земские начальники и телесное наказание крестьян, взяточничество чиновников и обращение полиции с городским "простонародьем", борьба с голодающими и травля народного стремления к свету и знанию, выколачивание податей и преследование сектантов, муштровка солдат и солдатское обращение со студентами и либеральной интеллигенцией, – почему все эти и тысячи других подобных проявлений гнета, непосредственно не связанных с «экономической» борьбой, представляют из себя вообще менее "широко применимые" средства и поводы политической агитации, вовлечения массы в политическую борьбу?»
Только когда рабочие дойдут до понимания того, что они находятся в конфликте не только с этим начальством, но и с классом начальников-эксплуататоров, с их государственным аппаратом, средствами массовой информации и системой образования, когда рабочие научатся понимать реальный смысл фраз политиков, видеть сильные и слабые стороны оппозиции нерабочих слоев, они смогут по-настоящему подготовиться к последней битве за социализм. Роль коммунистов состоит в том, чтобы организовать рабочий класс и дать ему всестороннее политическое образование, начиная с его передового слоя.
Но вместо того, чтобы стремиться вести за собой рабочих и повышать их политическую сознательность, экономисты опустили себя до уровня своего предвзятого представления о том, на каком уровне находится сознание рабочих.
Они насмехались над партийными «теоретиками», которых обвиняли в «элитарности» за то, что они говорят о вещах, которые, как они утверждали, находятся за пределами интересов и понимания «среднего рабочего». Одним словом, они прославляли отсталость и невежество рабочего класса и апеллировали к худшим предрассудкам, существовавшим в отношении «вождей» и теоретиков, демагогическими фразами о «массах», «рабочих для рабочих» и т. д.
Вместо того чтобы помочь движению выйти за пределы его ранней фазы, этот «рабочизм», как его называют марксисты, на самом деле помогал искусственно удерживать массовое движение в зачаточном состоянии. А отказавшись от политической борьбы, они фактически отдали рабочих под влияние либералов.
В работе «Что делать?» Ленин жестко выступил против этого презрения к теории, оправдываемого необходимостью сосредоточиться на «мелких», «практических» делах, которое тогда, как и сейчас, неизбежно ведет к политическому раболепию перед либеральной буржуазией:
«Можно судить поэтому, какое отсутствие такта проявляет "Раб. Дело", когда выдвигает с победоносным видом изречение Маркса: "каждый шаг действительного движения важнее дюжины программ". Повторять эти слова в эпоху теоретического разброда, это все равно что кричать "таскать вам не перетаскать!" при виде похоронной процессии».
«Без революционной теории не может быть и революционного движения. Нельзя достаточно настаивать на этой мысли в такое время, когда с модной проповедью оппортунизма обнимается увлечение самыми узкими формами практической деятельности».
«...Роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией».
Мы видим, как то же самое рабочистское отношение к теории используется сегодня для оправдания самого отвратительного оппортунизма. В статье Vanity Fair 2018 года Александрия Окасио-Кортез (AOC) привела грубый пример такого отношения:
«Я думаю, что это настоящее безумие – расти с определенной политической идеологией. Для этого нужно иметь родителей с высшим образованием и политическим лексиконом. Моя мама даже не знает английского языка! Когда люди говорят, что я недостаточно социалистка, это классика. Что-то вроде такого: "Что? Я не прочитала достаточно книг для тебя, приятель?"».
С одной стороны, она выставляет напоказ свою принадлежность к рабочему классу, чтобы насмехаться над «безумными», «книжными» коммунистами, которые серьезно относятся к идеям и теории. С другой стороны, что она сделала? Она использовала свое влияние, чтобы направить рабочих прямо в объятия правящего класса! В 2019 году она, Сандерс и весь «Отряд» позорно поддержали Байдена и демократов. За этим последовало гораздо худшее, включая поддержку запрета Байдена на забастовку железнодорожников и новую военную помощь Израилю с 7 октября.
Конечно, AOC – откровенная карьеристка. Клеветой на рабочий класс является утверждение, что он не интересуются теорией или не способен ее понять. Если просто и умело объяснить в живой форме, если марксисты напишут хорошую агитацию и хорошую пропаганду на самые разные темы, рабочие, начиная с передового слоя, безусловно, смогут это понять. Сила марксистской теории в том, что она истинна, и жизнь ежедневно учит этим же истинам рабочих.
Роль марксистов как раз и состоит в том, чтобы помочь рабочим сделать все правильные революционные выводы из своего опыта. Мы не можем считать само собой разумеющимся, что правильные политические выводы автоматически и спонтанно вытекают из экономической борьбы рабочих.
Ленин указал на пример Великобритании, где сторонники фабианства, медленных постепенных реформ, доминировали в руководстве Лейбористской партии, чтобы показать, как рабочее движение за экономические уступки может также попасть под политическое влияние либералов из среднего класса, которые не видят дальше мелочных реформы в парламенте. Чтобы избежать этого, коммунисты должны вести решительную борьбу за политическое влияние.
В качестве небольшого отступления отметим, что, противодействуя тому, как экономисты искажали теорию, Ленин иногда перегибал палку в другую сторону. Это привело, в частности, к одной формулировке в «Что делать?», которую Ленин фактически позаимствовал у Каутского, но в дальнейшем никогда не повторял: «исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское».
Это явно ошибка, порожденная преувеличением. Как объяснял Ленин в самой книге, это было выражением «резко упрощенным» и «угловатой формулировкой». Это не помешало многим так называемым «ленинцам» повторять эти слова. На самом деле история изобилует примерами того, как рабочие делали далеко идущие политические выводы, причем эти идеи не обязательно привносились марксистами извне. Достаточно, например, указать на передовые политические выводы чартизма, работников физического труда, в Великобритании в 1830-х годах.
Однако Ленин правильно указывал на незаменимую роль революционной партии в ведении политической борьбы, первые кадры которой могут быть набраны из всех классов – в России это были не только студенты, но и сыновья и дочери капиталистов и даже аристократов – и строительство которой в определенной степени не зависит от роста рабочего движения.
Партия профессиональных революционеров
Экономисты указали на все реальные проблемы марксистского движения, в частности, на любительские методы и следующие за ними полицейские рейды, которые постоянно срывали работу, но затем сделали всевозможные неправильные выводы.
В частности, они винили в этих проблемах студентов, которые долго преобладали в руководстве марксистских кружков. Вместо этого, утверждали они, нужно пренебречь работой среди студентов в пользу «широкой» партии рабочих; партии «масс», а не «лидеров».
Но Ленин объяснил, что противоположностью свободной, дилетантской, плохо управляемой организации является централизованная, дисциплинированная, хорошо управляемая организация подготовленных, профессиональных революционеров. Под этим Ленин подразумевал не только штатных партийных работников. Как он выразился в редакционной статье первого номера «Искры», профессиональные революционеры – это люди «посвящающие революции не одни только свободные вечера, а всю свою жизнь». Является ли профессиональный революционер бывшим студентом, интеллигентом или рабочим – несущественно.
Чтобы пояснить свою мысль, Ленин провел прямое сравнение между классовой войной и обычными военными действиями. Много раз в истории небольшие, но хорошо дисциплинированные боевые силы с обученными офицерами побеждали большие армии, состоящие из храбрых солдат, но возглавляемые плохими офицерами. То же самое верно и для классовой войны. Революционная партия, если она рассчитывает быть хоть сколько-нибудь эффективной, должна состоять из политически и организационно подготовленных и закаленных кадров.
Единственный способ, которым такая партия может достичь как ясного понимания политики, так и единства действий, – это демократический централизм. Всестороннее демократическое обсуждение в рядах партии перед принятием решения с целью сделать его понятным. Но после того как решение принято, абсолютно необходимо строжайшее единство в действиях.
Это не было чем-то придуманным Лениным. На самом деле он взял за образец все марксистское движение до него и особенно пример Германской социал-демократической партии, которая в то время еще называла себя марксистской организацией и считалась образцом для подражания во всем мире.
Сегодня среди так называемых левых есть много людей, которые с насмешкой относятся к демократическому централизму, купившись на ложь буржуазных историков, которые очерняют имя Ленина, связывая его со сталинизмом, ложно приравнивая демократический централизм к чудовищному бюрократическому централизму сталинской диктатуры.
Эти левые верят в такой миф, полагая, что они открыли нечто гораздо более «демократическое», чем открыл Ленин, в «широких» организациях в противовес централизованным партийным связям. Неизменно их «инновации» в области демократии всегда приводят к появлению бюрократических клик, неизбираемого, неподотчетного руководства и, в конечном счете, к катастрофе. Это именно то, что Ленин стремился предотвратить.
Приведем один пример: вскоре после избрания Корбина лидером Лейбористской партии в 2015 году, когда сотни тысяч простых рабочих и молодых людей наводнили партию, была предпринята попытка дать корбинизму организованное выражение в Momentum. В первые дни существования Momentum по всей стране возникли сотни групп, и десятки тысяч людей были привлечены под его знамена.
Его лидеры, такие как Джон Лансман, утверждали, что создают «широкое, низовое движение». Все это звучало очень красиво, очень «демократично». Но что это означало на практике? Вместо демократических конференций делегатов, которые могли бы обсуждать политические идеи, повышать уровень понимания теории и разрабатывать программу действий, способную довести до конца внутреннюю революцию в Лейбористской партии, они возвели фасад демократии с помощью проходящих время от времени электронных голосований.
В качестве образца они взяли пример Podemos, которая проводила многочисленные и, казалось бы, очень демократичные онлайн-дебаты и «консультации». В последнем случае участвовать могли только те, у кого было все время этого мира, чтобы посвятить его онлайн-дискуссиям. Без надлежащих внутренних механизмов большинство оказывалось отчужденным от всего процесса, заняв пассивную позицию.
В действительности лидеры Momentum и Podemos боялись потерять контроль над организацией, передав инициативу рядовым членам. Вместо этого к членам организации относились как к бездумным лакеям избирательной машины, которую можно было включать и выключать, как кран.
В итоге Podemos стали младшими партнерами в правом социал-демократическом правительстве. Тем временем Momentum привел движение Корбина к полному разгрому, и сегодня эта организация практически мертва. Заслуженно.
Лидеры Momentum, в свою очередь, никогда не претендовали на роль марксистов. Но ситуация не намного лучше для многих сектантских групп, которые называют себя «марксистскими» и даже «ленинскими».
Отвергнув существующие массовые рабочие организации как прогнившие и бюрократические, Социалистическая партия Великобритании неоднократно пыталась просто провозгласить новые, «широкие» «массовые рабочие партии». На практике они, как и экономисты, просто выхолащивают свою революционность, принимают реформистскую окраску, говорят исключительно о «насущных» вопросах и тратят огромное количество времени на искусственное поддержание своего безжизненного «широкого фронта».
Все без исключения попытки подобного рода всегда проваливались.
Для нас, серьезных революционных коммунистов, создание крепкой, дисциплинированной организации профессиональных революционеров, твердо стоящей на марксистской основе, – это не полет фантазии. Это абсолютно необходимая предпосылка для создания боевой революционной партии, способной претендовать на политическое лидерство в рабочем классе. Октябрьская революция раз и навсегда доказала правильность ленинской концепции. Поэтому «Что делать?» остается для нас руководством к действию, когда мы движемся вперед к созданию Революционного Коммунистического Интернационала.
Общерусская марксистская газета
После того как мы поняли то, что нам нужна партия профессиональных революционеров, встает вопрос о плане. Как мы будем действовать? Ответ Ленина был ясен: революционному движению нужна общерусская марксистская газета.
Экономисты были в недоумении. Вопрос о плане даже не входил в их кругозор, а план Ленина, во всяком случае, казался им ужасно «книжным». Нет, говорили они, надо просто что-то делать: больше заниматься «практической» деятельностью, «строить движение», собирать средства на забастовку и т. д. и т. п.
Но революционеры по всей России уже вели бурную деятельность! Проблема заключалась в том, что эта деятельность была плохо скоординирована. Группы в одной части страны не могли перенять опыт других регионов. Новости о забастовках на Урале, массовых убийствах в деревне и т. д. оставались незамеченными в других местах. Качественный теоретический материал лишь в редких случаях попадал в местные группы, а связи с национальным руководством были в лучшем случае обрывочными. Происходило огромное дублирование усилий: повсюду появлялись местные газеты, которые закрывались после волны арестов.
Национальная газета позволила бы партии решать все эти вопросы одновременно. Такая газета будет сжимать и доводить до сведения всех своих читателей основные политические моменты, главные уроки и ключевые события в классовой борьбе на национальном и международном уровнях, на которых должны сосредоточиться умы рабочих.
«Постановка общерусской политической газеты – говорилось в "Искре" – должна быть основной нитью, держась которой мы могли бы неуклонно развивать, углублять и расширять эту организацию (т. е. революционную организацию, всегда готовую к поддержке всякого протеста и всякой вспышки). Скажите, пожалуйста: когда каменщики кладут в разных местах камни громадной и совершенно невиданной постройки, – не "бумажное" ли это дело проведение нитки, помогающей находить правильное место для кладки, указывающей на конечную цель общей работы, дающей возможность пустить в ход не только каждый камень, но и каждый кусок камня, который, смыкаясь с предыдущими и последующими, возводит законченную и всеобъемлющую линию? И разве мы не переживаем как раз такого момента в нашей партийной жизни, когда у нас есть и камни и каменщики, а не хватает именно видимой для всех нити, за которую все могли бы взяться?»
«[...] Будь у нас отряд опытных каменщиков, настолько спевшихся, чтобы они и без нитки могли класть камни именно там, где нужно (это вовсе не невозможно, если говорить абстрактно), — тогда мы могли бы, пожалуй, взяться и за другое звенышко. Но в том-то и беда, что опытных и спевшихся каменщиков у нас еще нет, что камни сплошь да рядом кладутся совсем зря, кладутся не по общей нитке, а до того раздробленно, что неприятель сдувает их, как будто бы это были не камни, а песчинки».
Как руководство помогает координировать общую работу, так и документ мог бы служить руководством к совместной работе партии. Это стимулировало бы регулярные контакты и переписку между регионами и центром. Для этого потребовалась бы сеть дистрибьюторов, сбор денег для финансирования революционной организации и развитие надежной сети контактов на заводах.
Те же контакты, которые позже установили «Искра» и различные газеты большевистской партии среди российских масс, будут действовать как нервная система, когда настанет день подготовки восстания.
Продолжая использовать эти проверенные методы, в преддверии создания Революционного коммунистического интернационала наши товарищи за последние несколько месяцев открыли или возобновили выпуск коммунистической прессы в ряде стран, в том числе в Великобритании, Канаде, Германии, Сальвадоре, Португалии, Швеции, Швейцарии, Венгрии, и готовят новые газеты в целом ряде других стран.
Сегодня многие так называемые левые (в том числе многие, считающие себя учениками Ленина!) продолжают насмехаться над настоящими ленинцами, настаивающими на издании газеты. Они указывают на новые формы электронных и социальных медиа. Действительно, имея блог, любой человек, сидя в своем подвале, может говорить все, что ему заблагорассудится.
Но создание газеты требует всесторонней профессиональной организации. Она требует четкой редакционной линии и сильной сети подготовленных, образованных корреспондентов. Язвительные критики революционной прессы не понимают, что на самом деле мы строим вовсе не газету: мы строим зародыш революционной организации.
Международный раскол
Хотя Ленин был российским марксистским лидером, его мировоззрение не было чисто национальным. Он сразу же осознал всеохватывающее значение экономизма как всего лишь русской формы всемирного оппортунистического течения, возникшего в рабочем движении.
Повсюду в Социалистическом Интернационале происходило четкое разделение между революционным и оппортунистическим крылом в рабочем движении.
В Германии рабочее движение на словах все еще было привержено марксизму, но коварная, хорошо устроившаяся бюрократия все больше укрепляла свои позиции, особенно в верхних эшелонах партии и профсоюзов. Длительный период подъема, продолжавшийся до 1914 года, когда правящий класс шел на важные уступки без серьезных классовых битв, посеял среди определенной части населения иллюзию, что дела и дальше будут идти все лучше и лучше.
Эдуард Бернштейн первым попытался дать теоретическое обоснование этому оппортунизму, предприняв попытку пересмотра марксизма. Капитализм, утверждал он, находится на пути разрешения своих внутренних противоречий. Мирное развитие будет продолжаться бесконечно. По его мнению, постепенные реформы могли бы избавить от необходимости революции – все, что нужно было делать СДПГ, это увеличивать размер своей парламентской фракции, постепенно добиваться небольших реформ и экономических уступок. Однако Роза Люксембург ответила на эти вопросы задолго до оппортунистов в своем блестящем памфлете «Социальная реформа или революция», опубликованном в 1899 году.
Все прогнозы Берштейна о том, что капитализм избавился от своих противоречий, впоследствии будут опровергнуты началом Первой мировой войны в 1914 году.
В отличие от Германии, российские коммунисты были вынуждены работать в подполье. У партии было мало легальных возможностей. Жизнь в опасности, самопожертвование – вот все, что она могла предложить своим членам. В движение вступали только те, кто руководствовался самыми благородными побуждениями. Корыстные карьеристы не могли найти там ничего для себя. Тем не менее, та же оппортунистическая тенденция проявляла себя, только в более тонком обличье. Но именно опасности и трудности революционной работы в России, а также отправка целого поколения в ссылку, где оно училось на уроках международного движения, радикализировали сознание тысяч молодых революционеров.
В этом расколе в рабочем движении между оппортунизмом и революцией нет ничего случайного. Это знаменательно. В условиях, когда капитализм переходит от одного кризиса к другому, возможности для серьезных и долгосрочных реформ исчезают. Времена, когда можно было добиться серьезных реформ, прикрываясь словами о будущей социалистической революции, которая казалась далекой перспективой, остались позади. Вопрос о революционном свержении капитализма рабочим классом стоит очень остро. В наши дни реформизм быстро заканчивается предательством и полной капитуляцией перед правящим классом. Трупы «Сиризы», движений Корбина и Сандерса являются ярким напоминанием об этом факте.
Борьба за объединение всех революционных коммунистов в партию, которая будет бороться за то, чтобы покончить с влиянием реформистского оппортунизма на широкие слои рабочего класса, является решающей борьбой нашей эпохи. Прежде чем коммунисты смогут завоевать власть, мы должны завоевать рабочий класс.
В этом смысле «Что делать?» не утратила своей жизненной силы и сегодня. Реформисты, сектанты и анархисты во всем мире регулярно повторяют аргументы экономистов.
Они покровительствуют рабочему классу. Они говорят нам, что «сознание рабочего класса слишком слабо развито», чтобы понять революционную агитацию. Вместо этого, говорят они, мы должны ограничиться мелкими делами. Мы сужаем наше внимание до таких вещей, как простой и понятный профсоюз, «взаимопомощи» и «насущных» вопросов; мы должны сделать себя «избранными» для широких масс, вместо того чтобы обращать внимание масс на широкие исторические задачи, которые находятся за пределами их понимания.
Они относятся к рабочим как к детям и, по сути, путают свою собственную отсталость и низкий уровень сознания с сознанием рабочих. Они отвергают идею партии как авангарда рабочего класса, состоящей из профессиональных революционеров, как «элитарную». Вместо этого реформисты представляют себе партию только как избирательную машину для прохождения в парламент; в то время как анархисты преклоняются перед спонтанными действиям рабочего класса, освобождая себя от необходимости действовать вообще, за исключением, возможно, того, чтобы дать рабочим толчок с помощью «прямого действия».
Ленин ответил на все это давным-давно в остром полемическом стиле в книге «Что делать?» Коммунисты должны возвращаться к этой книге, читать и перечитывать ее, чтобы подготовиться к предстоящему периоду.
Терпеливая работа Ленина и искровцев над такими текстами, как «С чего начать?», «Что делать?», и на страницах «Искры», принесла ошеломляющую политическую победу над экономизмом. Это заложило основу для второго съезда РСДРП в 1903 году. В действительности это был первый настоящий съезд зрелой партии.
Но вскоре после открытия съезда в нем произошел новый раскол, который приобрел историческое значение. Все участники съезда были застигнуты врасплох, да и сами редакторы «Искры» разделились: на большевиков и меньшевиков – слова, которые в последующие годы приобрели огромное значение как синонимы революционного и оппортунистического крыльев партии.
На следующей неделе мы рассмотрим важную работу Ленина 1904 года «Шаг вперед, два шага назад», в которой он впервые дал тщательную оценку этого нового раскола в российском рабочем движении.