АВТОБИОГРАФИЯ

Всю жизнь страшно разбрасывался. Время, которого в общем-то у каждого немного, делил между общественной работой, благотворительностью, преподаванием, наукой и бизнесом так, словно собирался прожить две-три долгих жизни. Потом ещё радио, телевидение, книги и телеграм-канал добавились... Общественник и меценат был крупный, преподаватель, вроде бы, хороший — студенты любили, учёный неплохой, бизнесмен менее, чем посредственный. Управление корпорацией доверил бывшим менеджерам, давно ставшим партнёрами. Почему до сих пор не вытеснили из бизнеса – вопрос не экономики, а человеческих отношений. Для деловых партнёров всегда был не столько начальником, сколько талисманом. Мирятся с тем, что доходы политические связи не приносят, а уровень расходов далеко выходит за рамки представлений о разумном соотношении прибыли и благотворительности. У директоров корпорации сложилось устойчивое мнение, что деньги автору нужны только для того, чтобы раздать их «учёным и евреям». Ну, дом ещё построил. Всё-таки семья. Жена, дети, внуки...

В 90-е годы принципиально не участвовал в приватизации и, как следствие, вне «тусовки». Пока другие, управляя страной, делали миллиарды, писал книги, экзаменовал студентов, защитил диссертацию и вёл активную общественную деятельность, изредка уделяя время зарабатыванию денег. Уровень собственных доходов устраивает, в отличие от многих из тех, кто начинал тогда же, но не дожил до времён дележа плодов первоначального накопления капитала. Никогда не имел деловых врагов, с конкурентами предпочитал договариваться, а рэкетировать фирму было бесполезно и небезопасно: ни одна «крыша» так и не рискнула заняться небольшим, хорошо охраняемым офисом, куда в качестве гостей часто заезжали то израильские министры и западные миллиардеры, то высшие чины ООП. Понять не могли — кто там сидит. Опять же, с начала сирийской кампании ВКС России там и другие гости часто бывали и бывают, причём из всех ведомств... Нарываться-то, конечно, в теории можно, но зачем? Вот бандиты и не нарываются.

Своим друзьям всю жизнь бескорыстно предан. Они охотно этим пользуются, хотя отнюдь не все ответили взаимностью. Ну, что теперь считаться? Если где-то дураком и был, так сам того хотел. Тем, кто работает в команде, всегда позволял самые рискованные эксперименты, и своих людей защищал всегда. Многие из них ценят это больше, чем деньги, хотя некоторые зарабатывают не меньше, а кое-кто и больше. И это правильно. Нехарактерно для нынешней российской системы деловых отношений, с её чрезвычайным жлобством и хищничеством, но куда более толково по результатам. Всем в системе должны заниматься люди, которые могут сделать больше босса и лучше него, а то так и будешь единоличным хозяином всего, только стоить оно будет три гроша. Чрезвычайно вспыльчив и очень несдержан на язык. Особенно нетерпим к людям непорядочным, даже если самому они ничего не сделали и действуют «в рамках». Как следствие, настоящих врагов мало, но недоброжелателей с избытком. Привычки такого рода вредны для карьеры. Именно поэтому никогда её не делал.

Институт Ближнего Востока в разные периоды времени называли структурой, работающей на ФСБ, ЦРУ, Моссад, иранцев или арабские мухабараты. Иногда на всех сразу. На деле он даёт возможность профессионалам, занимающимся современным Израилем, исламским миром и Ближним Востоком, издавать работы быстро, без навязанных сверху «соавторов» и с гарантией, что всё, ими написанное, без купюр ляжет на столы российских политиков, имеющих право принятия решений. Итогом стали несколько сот изданных институтом книг, кафедра иудаики в ИСАА МГУ и статус профессора ИСАА. У структуры устойчиво хорошая репутация в кругах профессионалов, а московские студенты-востоковеды на лекции валом валят. При этом отказался ввести институт в систему Российской Академии Наук даже когда оно того,с точки зрения окружающих, ещё стоило (Примаков предлагал), и не конвертировал его известность ни в политическое влияние, ни в государственный пост. И правильно сделал. Сегодня это яснее ясного. Отобрали бы и загубили бы дело.

На Западе, в Израиле и в еврейском мире слово весит немало, но тамошние политики и бюрократы конфликтовать изрядно боятся. Завоевал репутацию одного из самых упрямых и недипломатичных еврейских начальников. По умению портить настроение американским госсекретарям, европейским парламентариям и израильским премьер-министрам обогнал всех коллег из бывшего СССР. Впрочем, сошли с рук даже демонстративный уход со встречи еврейских активистов с Биллом Клинтоном и публичное объявление ближневосточной политики США «стратегическим идиотизмом». При всём том, неамбициозен, легко мирился со вторыми ролями. Работать на лидера, однако, готов был только до той поры, пока имел возможность говорить ему всё, что думал. Если не слышали – уходил вместе со своими людьми. Часто наступал на грабли, так что жизненный путь — сплошная серия зигзагов. Впрочем, каждый последующий этап уводил выше и дальше предыдущего, так что не на что жаловаться. Как сложилось, так сложилось. Чего мог, добился. Кто мог, сделал больше.

Был волею судеб поставлен в положение формального лидера еврейской общины страны. «Тапочки» Гусинского и Невзлина, олигархов, амбиции, состояние и уровень связей которых в российской элите превышали собственные на порядки, были изрядно велики. Никогда не мог бы сравнится с ними в умении строить PR, представительствовать и вести интригу. Отчего этим и не занимался. В итоге Российский еврейский конгресс сохранил всё, что имел, и многое приобрёл, но мало кто в России знал, кто им командовал. Знатоки отечественной политики не сомневались, что как только место президента РЕК перестанет гарантировать билет в один конец за границу, кто-то из олигархов сменит на посту, что в итоге и произошло. Сам это отлично понимал и своё президентство в РЕКе воспринимал как долг, исполняемый с уверенной обречённостью. Время пришло, сменили. Сначала на сенатора с криминальными замашками, потом на серьёзного еврейского лидера, а потом на то, что там нынче сидит. Какая эпоха, такие и герои.

По настоящему был хорош как аналитик. Из многих несвязанных на первый взгляд фактов мог выделить главные, охарактеризовать происходящее, описать тенденции и объяснить, что нужно сделать, чтобы события развивались тем или иным образом. Прогнозы, как правило, сбывались. При этом практическая политика, требующая умения вести свою игру и гибкости позвоночника, всегда была неинтересна. Эксперт, «учёный еврей при губернаторе» — это да. Политики и партий сторонился всегда. Идеологические и религиозные клише действовали и действуют, как красный цвет на быка. Как следствие, обречён на то, чтобы быть «своим среди чужих и чужим среди своих». Всегда был вхож в религиозный истеблишмент еврейского мира, хотя уважение к религии сочетал с недоверием ортодоксии. Сантименты по поводу личного знакомства с Любавическим Ребе, в итоге уживались с борьбой против политизации российского Хабада и засилья этого движения в еврейской общине страны. Все своё место должны знать, хотя мало кто в этом мире им согласен удовольствоваться.

Много общался с лидерами палестинцев, при этом полагая национально-освободительную борьбу пережитком, отрицая диалог с террористами, а их лидеров считал необходимым ликвидировать. Уверен, что Запад отвечает за практику двойных стандартов в отношении исламистского терроризма и борьбы с ним. Полагал недопустимым силовое давление на бизнес, но предупреждал об опасности и вредоносности эскалации конфликта российских олигархов с «вертикалью власти». Кто бы слушал... Навлёк на себя жёсткую критику, когда отказался признать антисемитизмом «дело ЮКОСА». Всегда считал необходимым сохранить светский характер еврейского государства, но на израильских левых, как и на Ясира Арафата, возлагал ответственность за жертвы палестино-израильского конфликта. Правых в Израиле полагал непрофессиональными и коррумпированными, не меньше, чем левых. К сожалению, таковыми они и являются. По нынешнему политическому тупику в этой стране заметно. Это же надо, провести ТРИ выборных кампании за один год и стоять на пороге четвёртой!

Американские и израильские политологи ценят Институт Ближнего Востока, но с трудом мирятся с критикой политики США на Ближнем Востоке и деятельностью, направленной на военно-политический диалог России и Израиля. Российским консерваторам близки идеи о России, как империи, но не борьбы с ксенофобией и фашизмом, которые многие из них полагают защитной реакцией русских на «инородцев». Либералы поддерживают позицию в отношении нацистов, но не евроскептицизм и выступления против европейских либералов и исламистов. С демократами сближала экономика и национально-религиозная сфера, но не критика их действий в период нахождения у власти. Наконец, всех раздражало и раздражает неприятие всей и всяческой бюрократии. В итоге прожил жизнь, следуя собственному «буси-до». Как устроена понимал, правила игры знал, но повышенный порог брезгливости мешал играть по ним, а упрямство и везение помогали действовать по своим собственным. Всегда был «котом, который ходит сам по себе», в этом не меняясь. И не мог. И не хотел.