ЗВЕРИ СЕМЬИ

Вспомнилась отчего-то наша Зуля - она же Гакусей-Зянь Вэй, как эта мелкая, но совершенно очаровательная собачка породы пекинес числилась по документам. То ли осень навеяла, то ли настроение такое... И, главное, нет её с нами уже лет 10, а иногда она снится, как это с любимыми зверями всегда и бывает. Первая в жизни собака, маленькая чёрно-белая лайка повышенной пушистости, Дик - ненецкий оленегонный шпиц, вообще "ушла на радугу" в 1990-м, а до сих пор перед глазами как живой. Да и все его друзья и враги помнятся по именам... Хотя враг у него был только один - очень высокая и стильная русская борзая Назар, которую дурак-хозяин притравливал на кошек и небольших собак. Папе как-то с этим сухопутным крокодилом пришлось драться - тот часы ему прокусил, но был отогнан с позором. Хотя по-настоящему хозяину его нужно было морду бить - и сильно.

Зато друзей у Дика было много. Небольшой шпицевидный Гоша, с которым они вставали на задние лапы, обнимались передними, грудь в грудь, и урчали друг на друга, а потом расходились, как ни в чём ни бывало. Огромный чёрный дог (или догиня?) Берта, с которой Дикуша подружился ещё щенком. Афганская двухцветная борзая Сандра - одна из первых в стране, привезенная соседом-дипломатом, с которой они бегали наперегонки. Крошечная мальтийская болонка Мишка, который любил, приветствуя его, вставать на задние лапки, опираясь Дику на спину, до которой едва доставал. Роскошная, умнейшая восточно-европейская овчарка Алька, которая брала его, ещё подростка, за поводок и выгуливала (!) по всем газонам Панорамы Бородинской битвы, где мы любили гулять, как тот ни упирался... Колли, боксёры, эрдель-терьеры...

Давно это было, в 70-80-х. Прожил Дик с нами с 1973, когда его, месячным щеночком нашёл на улице брат, гулявший с компанией институтских друзей, и принёс домой "на три дня, пока девочки с хозяйкой квартиры, которую они снимают не договорятся", до 1990-го. В августе его нашли, в августе, через 17 лет он и умер. Зуля прожила меньше - 13 лет. Где похоронен Дик, никто не знает: забрали его с собой ветврачи, которых мама вызвала. Зулю кремировали и урна с её прахом лежит под большим обломком серецитовой жёлто-серой скалы со слюдяными блёстками, в нашем саду, между большой грушей и яблоневыми деревьями, рядом с дорожкой, окаймлённой низкорослой японской айвой. И, главное, оба раза не был дома: в 1990-м уехал на месяц в Англию, на курсы профессора Боба Спайро в Лондонском университете, в 1913-м полетел в Казахстан, к местному высшему начальству, которое тогда часто звало на консультации... Жалко до слёз.

Дику ни в какую погоду не было холодно - снег он обожал, особенно свежевыпавший, любил зарываться в него мордой по самые глаза и таранить сугробы, как бульдозер. Гулять мог бесконечно и дома, если на улице было грязно, сразу шёл в ванную, становясь по команде "мыться-купаться" на бортик, чтобы его подсадили, вымыли лапы и брюхо под душем, а потом промокнули и высушили, для чего были предназначены специальные старые полотенца. Фенов тогда ни у кого не было. Если же пёс просто вымокал под дождём, ему в подъёзде, перед лифтом, и на этаже, не доходя до входной двери, надо было сказать "ф-р-р-р" и он старательно отряхивался (дома его потом вытирали теми же полотенцами). Зуля терпеть не могла гулять по улице, брезговала природой без ковров и паркета. В хорошую погоду её выносили подальше от подъезда, ставили на траву и она шла домой, как по компасу, иногда останавливаясь, чтобы сделать свои дела. Но это в хорошую!

Когда шёл дождь такие номера не проскакивали. Псица позволяла разве что поставить себя на травку, в прямой видимости от двери в подъезд, посматривая с укоризной, по-быстрому оправлялась и летела домой, непременно вставая у двери на задние лапки, опёршись на стальную подъездную дверь и оглядываясь на отставшего хозяина с недоумением: чего он ждёт? К лифту она, смешно подскакивая на ступеньках, подлетала мигом и, поднявшись на этаж, шла к квартире, не задерживаясь ни на минуту. Впрочем, зимой она позволяла себе покататься пару минут на свежевыпавшем снегу, но только если он был белоснежным. Никакой грязи, никаких проталин. А поскольку росточком она не вышла, весь пузик потом был в снежных комьях, налипших на длиннейшую шёлковую палевую шерсть. Никаких комбинезонов она не признавала, стояла в них скрючившись и не двигалась, увы и ах - хоть тресни.

А поскольку характер у этой крохотульки с очаровательной мордочкой был железный - дворцовый и никаких компромиссов она, как и положено древней императорской китайской породе, не признавала, жена связала ей тёплую шерстяную жилетку фиолетового цвета на трёх пуговицах, удлинённую со спинки, как своеобразный фрак. Ну, жилетку эту она так и быть согласилась носить... Г-споди, какие же они с Диком были разные! Тот и с собаками, и с кошками общался безо всяких комплексов. Зуля их всех с детства недолюбливала после того, как на неё, ещё щенка, набросилась дура-эрдельтерьерша со второго этажа. Дик ни под каким предлогом на кровати, диваны и кресла не ложился. Зуля обожала туда заскакивать - дети приучили, дрессируя и приманивая кусочками сыра, который она обожала, когда как-то с женой в отпуск уехали. Дик ел то же, что и мы, иногда добавляя к этому мороженое филе трески. Зулю кормили с рук, специальным лечебным кормом...

Ну, все собаки разные и каждая из них - личность. Глупые люди их не любят, боятся или даже брезгают держать зверьё дома. Автор такого не понимал, не понимает и понимать не готов ни под каким соусом. Дома у него всегда кто-нибудь жил, хотя он ни разу не Джеральд Даррелл, не братья Запашные и не Эрнест Сетон-Томпсон. Но бояться и не любить живности?! Жили в детстве рыбки - теперь у внучек они тоже живут. Жили у детей хомячки - кусючий джунгарик и пушистый хомяк-тедди. Причём невероятно долго, лет по пять. Их и витаминами подкармливали, и операцию джунгарику сделали, которая стоила раз в десять дороже, чем если бы нового купили, удалив ему опухоль... Жила маленькая черепашка, Джина. Коты не жили - аллергия была на них дикая, зато у брата их была тьма. В России - рыжий Кнопка, а в Израиле ещё и собака, а после того, как они умерли, три кота дома, два на участке и ещё десятка полтора уличных брат с мамой подкармливали...

Впрочем, сейчас у автора кот на участке в Берендеевке живёт. Умнейший дворовый Мурчик, кот с характером и интеллектом собаки, боец и охотник, который умудряется не только рыбачить в пруду, подцепляя лапой водящихся там карасей, а также ловить мышей и лесных крыс, но как-то придушил молодую куницу (её было жалко, но нечего на кота нападать), прогнал с соседского участка при поддержке приятеля-кота лису (к счастью, тоже молодую, а то кто его знает, как бы у них всё вышло) и, судя по шрамам, которые вечно из леса, куда в лучшие годы уходил мышковать дня на два-три, притаскивал, дрался там много с кем ещё. Завёл его себе лет 10 назад котолюбивый до крайности дворник-таджик, но он уехал, а Мурчик остался, приучив к себе хозяев. Благо его и внуки любят, и дети, и зять-кошатник. И даже с померанским шпицем дочки, пушистой тявкучей и прыгучей красоткой Джерри-Ли они нашли общий язык. Так и живём всю жизнь со зверьём под боком...