НАПУТСТВИЕ В ДОРОГУ

Чей Крым, чей Донбасс... Разводят по всем бывшим братским советским социалистическим республикам, ныне до одурения независимым государствам, обыкновенные местные гопники старого, до боли привычного советского типа, только срочно перековавшиеся в охренительных ревнителей казахской, грузинской, латышской, армянской, киргизской, узбекской, молдавской, эстонской и прочих государственности и национального самосознания, наших новоприбывших дурачков самым примитивным образом. Кого на гоп-стоп, кого так - поизмываться, покуражиться. Примерно также, как всегда и было, когда чужака на улице или во дворе встречала очередная скучающая шобла шпаны, вне зависимости от того, откуда он и зачем приехал и пришёл: в командировку, на практику или на дискотеку.

Было ли это в Капотне или на Филях в Москве, на Мойке или на Озерках в Питере, в Алмалыке или Мары, Белой Калитве или Белой Церкви, Пицунде или Пятигорске, Волгограде или Одессе, Ростове или Череповце, Магнитогорске или Челябинске, неважно. Доскрестись, как пьяный до радио: "Спой, да спой". Нагло спросить закурить или огонька и отметелить за что угодно: что нету сигарет, что не так дал прикурить, что дал одну, а не всю пачку, что смотришь не так, что тон не понравился... А если с девушкой своей или, тем более, местной идёшь, так и просто ни за что. Могли и убить - и убивали. А уж искалечить, отжав всё, что было в карманах, вообще святое. Тем более, что милиция за приезжих никогда не вступалась, а если и вмешивалась, то на стороне местных. Иногда они сами их и добивали, как в той же Абхазии.

Вся разница - теперь наезды на Россию и русских популярнее прочих до-бок, да приезжают в основном поодиночке и парами, а не сплочёнными командами, которые сами кому угодно в бубен настучать могут, как было в юности автора с практиками МИСиСовцев на металлургических заводах, когда все его однокурсники были, как бы теоретически из Москвы, но на самом деле по 20 человек из группы или по 200-300 с курса представляли собой всю территорию Союза. Причём народ был в основном прошедший армию, многие в погранвойсках, флоте или десантуре, а кое-кто и в спецназе, плюс "старики" после армии все как один отработали своё на заводах или в шахтах и имели большой опыт жестоких уличных боёв стенка на стенку, поножовщины и махаловок из-за девушек в своих городах и деревнях.

Что до послешкольного молодняка, типа автора, который был из интеллигентной московской семьи, носил очки, в институт поступил в 16 лет, до появления у однокашников и будущих друзей в общежитии на первом курсе водки и тем более самогона не только не пил, но даже не нюхал, у него папа был заводчанин с Выксунского трубопрокатного, который в детстве был изрядной шпаной и в войну девочек до дому провожал с ножом, а в Одессе, где в Институте связи проучился пару курсов, пока в Днепропетровский металлургический не перевёлся, и с трофейным немецким "Вальтером". Время и место такое было - про него как раз сериал "Ликвидация" сняли. Нет с собой ствола и пера - твоя проблема, мелкий фраер. Так что автор от папы и от одногруппников много чего наслушался и многому научился. Пригодилось.

Машин тогда персональных ни у кого не было: пешком ходили и на общественном транспорте ездили. Бить смертным боем в чужом районе или даже в своём, но в чужом дворе, начинали со старших классов школы, лет с 12. А уж с 14 и говорить было не о чем - сразу в табло могло прилететь. За что? А за что угодно. В том числе в курортных городах, на отдыхе. Так что, надо было или уметь себя сразу очень жёстко поставить и если что драться насмерть, чтобы противник, который до тебя сдуру доскрёбся, не смог потом встать и треснуть сзади кирпичом по голове, или очень быстро бегать по принципу "ноги, ноги - уносите мою ж-пу" (вариант: как говорил первый сэнсэй автора, Коля Розанов в школе "Сан-э", в 1978 году, "первое оружие каратиста - длинные ноги").

Другие варианты: ремень с залитой свинцом или, напротив, заточенной пряжкой, свинчатка, импровизированная дубинка - из дерева или стали, всё равно, заточка из арматуры или смайстряченный на труде самопал (толку от них было мало, но для форса делали). На отдыхе в особо тяжёлых случаях против ножа - "звёздочка" из горлышка свежеразбитой об асфальт или ближайшую стену бутылки. На природе - обычный топор. В военных лагерях - штык-нож и заточенная сапёрная лопатка. До сих пор автор шанцевый инструмент и прочее подручное холодное оружие неплохо бросает - после пятого курса три месяца на Волге в "Путиловских лагерях", прозванных по названию ближайшей к ним деревни Путилово. Ближайший город - Калинин, вокруг моховые болота с голодными комарами, рядом танковый полигон и берег Волги, которая там не слишком широкая - верховья.

Делать в лагерях было совершенно нечего, в Москву из-за Олимпиады никого не пускали, единственное развлечение - водить танки, стрелять из всего, что давали, от калаша и "Макарова" до танковой пушки и курсового пулемёта, тренироваться в боевухе и в меткости бросания всего вышеперечисленного, да собирать и сушить грибы в свободное от занятий и тренировок время. Весил тогда 65 кило и здоровым был, как лось. Только тощим: на фотографиях того времени особо выделяются длинный нос и уши. Смотришь на них сейчас - такая ностальгия... Но это так, лирика. Что до проблем новой то ли эмиграции, то ли просто миграции, то ли эвакуации в тех странах, куда их всех понесло... Драться они не умеют, да и боятся - выпрут обратно или посадят. Сбиваться в стаи и отоваривать скопом местное быдло - тем более.

Опять же, как правильно разрешать конфликты с местными они понятия не имеют. Просто не знают, что надо делать. Ни бойцовских навыков, ни практики. Мы своих детей этому не учили, а оказывается зря. Учили языкам и музыке, программированию и правилам хорошего тона, водили по музеям и возили по заграницам, благо настала такая пора, когда можно стало мир посмотреть. Они толком даже материться не умеют, не говоря о том, чтобы так и без мата отбрить любого хама, чтобы он трижды подумал, стоит ли до них дальше доскрёбываться. Они не знают, как, встретившись с агрессивной толпой, с первого взгляда находить и вырубать заводилу, без которого толпа теряется и что делать потом. Не понимают, как себя вести с полицией, как разговаривать и что делать, если удрать не удалось и их замели.

Они вообще не знают, когда и как надо убегать, как прятаться и скрываться, чтобы не нашли - на природе, в городской застройке или в промзонах. Они не понимают, как надо брать встреченных гопников на понт и когда понты кончаются и начинается рубка. Да и какой от них толк в добром месилове, хоть голыми руками, хоть нет... У-шу и каратэ в спортивном зале - это одно, а уличная драка без правил, тем более одному против многих, совсем другое. Да, что говорить... Они даже не соображают, что когда начинают приставать, надо не разговаривать, а брать заводилу на болевой, на излом или на удушение, чтобы он визжал от боли, а остальные понимали, что если они не свалят, то ему настанет хана и выручить своего дружка, пока его не покалечат, они просто не успеют. Потерянное поколение, сдуру помчавшееся по миру...

Их девочки и их жёны не знают, что единственное, что нужно делать в конфликтных ситуациях - это быстро забрать у мужа или приятеля очки, спрятав их в карман или в сумочку, чтоб не разбили и ни в коем случае не виснуть у него на руке, тем более не пытаться "защитить", не встревать самой в разговор и не мешать в случае чего мужикам драться. Хочет позвать на помощь, пускай заскакивает в ближайшее кафе или магазин, к людям поближе, и визжит уже там. Если, конечно, она не боевая подруга с опытом уличных драк. Тогда конечно - но сколько таких девочек, от которых в конфликте с провинциальной шпаной есть реальный толк, сейчас сопровождают своих мужчин, ополоумевших и рвущихся во все стороны через все границы? Да, нисколько.

Запуганные интернетом, телефонными слухами, сарафанным радио и идиотами, которые работают с призывом и мобилизацией так, что их хочется вытряхнуть из военкоматов напрямую на Украину, в окопы бедолаги... Ищущие безопасности непонятно где и находящие вместо неё массу приключений на собственные задницы именно там, куда они улепётывают... Ладно, не бегут, а уезжают в более или менее организованном или скорее панически неорганизованном порядке. Как, впрочем, было есть и будет в ходе любой замятни, которых в нашей стране было столько, что память о них живёт в каждом поколении и передаётся едва ли не генетически. Ну, а дальше как всегда было, так и будет. Или приспособятся, или нет. Или отобьются, или не отобьются. Или успокоятся и вернутся, или осядут где-нибудь. Мир велик, но жесток и несентиментален. Об этом бы им в детстве рассказать, да поздно уже...