Michael Golembesky - Level Zero Heroes. Глава 2.
День игры. Двадцать три человека из «Кинжала-22», позывного нашей команды, в предрассветной темноте привязывали последнее снаряжение к бортам наших четырех внедорожников GMV. Я стоял в задней части второго GMV в нашей маленькой колонне, откуда мне предстояло вести огонь из левого пулемета M240.
— Ты готов, Ски? - спросил Энди, открывая правую заднюю дверцу GMV.
— Готов или нет, давай сделаем это.
Я устроился на жесткой скамейке, которую так сильно возненавидел в Неваде. Мгновение спустя капитан Стром забрался ко мне на заднее сиденье. Стром был коллегой Энди, который командовал ротой, которую мы должны были заменить. Он пришел сюда, чтобы помочь ознакомить нас с ситуацией здесь.
Он снял свой штурмовой ранец и бросил его на пол. Когда я представился, Стром снял с плеча патронташ с 40-миллиметровыми гранатами, который он повесил на стойку рядом с М240[1] правого борта. Затем он положил себе на колени старый гранатомет М79[2] времен Вьетнама.
— Я планирую расстрелять все это - он указал на патронташ - До того, как мы доберемся до Бала Мургаб.
Капитан с гранатометом и намерением его использовать. Не то, что в наши дни часто увидишь в Корпусе морской пехоты.
Энди дал команду, и наша колонна выехала из нашего небольшого лагеря на плац, где мы соединились с лейтенантом Уайтом и его подразделением 82-й. Он назначил нас замыкать колонну, и когда начали прибывать местные грузовики, мы вклинились нашими четыре машинами в последнюю треть колонны.
Когда на восточном горизонте забрезжил рассвет, мы медленно выехали через главные ворота лагеря и свернули на Магистраль №1, она же Кольцевая дорога[3], единственное асфальтированное шоссе в западном Афганистане. Мы проследовали по ней прямо через центр города Герат и оказались в районе базара. Это место уже кишело людьми. Горели костры для приготовления пищи, мертвые животные свисали с крюков в мясных лавках из жестяных лачуг. Мужчины торговались из-за товаров, другие бродили вокруг. Я заметил, что некоторые магазины были построены из металлических транспортных контейнеров. Они просто вырезали окна и двери по бокам и открывали бизнес.
Вокруг нас с жужжанием носились мопеды, а по встречной полосе с грохотом пролетали яркие грузовики. Мимо пронеслась пара гражданских, согнувшихся пополам на японском байке. Движение замедлилось, и наша колонна застряла в середине рабочего дня утром в Герате. Мгновение спустя мы остановились, так как транспортный поток полностью замер. По радио мы услышали, что впереди джингл-трак[4] попал в аварию. Мы ждали, пока на места крушения разберутся, и наблюдали за происходящим вокруг нас в поисках каких-либо потенциальных угроз.
Детям не потребовалось много времени, чтобы обнаружить нас. Сначала один или двое отважились выйти на улицу, чтобы выпросить у нас воду или еду. Это снова было похоже на Ирак. Более робкие вскоре присоединились к своим более смелым приятелям. Сначала некоторые из наших парней из 82-й дивизии давали им воду или остатки еды. Стром увидел это и заметил:
— Это все равно что плюнуть в лесной пожар.
Конечно же, ободренные реакцией, еще больше детей высыпало на улицу. Некоторые пытались забраться на борта наших машин.
Мы морские пехотинцы, а не ЮНИСЕФ[5], мы ни хрена бесплатно не раздаем.
Мы отбивались от них, но продолжали прибывать новые. Это было похоже на человеческую волну семилетних детей. Когда они поняли, что мы им ничего не дадим, они нагло попытались стащить все, что могли, с бортов наших GMV, но безуспешно.
Движение снова пришло ожило, и наша колонна поползла вперед. Некоторые дети ходили за нами по пятам, бегая рядом и выпрашивая милостыню на ломаном английском. Они носили лохмотья вместо одежды, и у большинства из них не было обуви. Я и раньше видел бедность в странах Третьего мира во время других операций, но в этом месте было что-то особенно грязное и мрачное.
У нас ушла добрая часть утра только на то, чтобы проехать через Герат. Когда мы наконец выехали на открытую местность, асфальтовое шоссе сменилось изрытой колеями грунтовой дорогой, от которой наши GMV сильно трясло. К счастью, наши самодельные стеллажи для хранения, прикрученные болтами к внешней стороне машин, выдержали издевательства, и мы не потеряли никаких личных вещей или снаряжения.
Через несколько минут после того, как самая жесть осталась позади, конвой поднял громадное облако пыли. Я наблюдал, как он формируется впереди нас, затем, подобно конвейерной ленте, мы приближались все ближе и ближе, пока нас не поглотил коричневый туман. Я прикрыл лицо своим шемагом, но толку от этого было мало. Пыль попала мне в глаза, рот и нос, она покрыла мой пулемет и все наше снаряжение вокруг нас. Его слой образовался и вырос на полу багажника вокруг наших ботинок. При движении вокруг поднимались маленькие вихри этой дряни.
Час за часом мы подпрыгивали и катились по этой дерьмовой дороге. Иногда мы проезжали кишлаки, каждый из которых становился все более примитивным и обнищавшим по мере того, как мы удалялись от Герата. Находиться на заднем сиденье GMV было все равно что находиться в машине времени. В специально разработанном боевом «ДеЛориан»[6] мы чувствовали себя гостями каменного века.
Я подолгу молчал и сосредоточился на том, чтобы прикрыть свой сектор обстрела из пулемета. Каждые несколько минут я протирал прицел EOTech[7] своего M240, стараясь убрать с него как можно больше пыли. Безнадежное дело.
Наконец я повернулся к Строму и указал на 40-миллиметровый патронташ, лежащий рядом с ним.
— Вы серьезно планируете использовать все это?
— Я был в последнем конвое до BMG - ответил он.
— Ах. На что это похоже там, наверху? – спросил я.
— На ПОБ «Тодд»? – уточнил он - Ну, итальянцы там, наверху. Как и подразделение из 82-й воздушно-десантной. Но никто не патрулирует. Сначала там действовали испанцы. У них была сделка с талибами.
— Да. Талибы оставляли их в покое до тех пор, пока они не отходили более чем на пятьсот метров к северу или югу от ПОБ. Они могли бы отправиться на базар и в районный центр на востоке, по другую сторону реки Мургаб, но на этом все.
Колонна впереди нас резко остановилась. С тех пор как мы покинули твердое покрытие, скорость у нас была ужасной и едва превышала тридцать миль в час. Состояние дороги вынуждало к многочисленным остановкам, поскольку автоцистерны увязали в мягкой грязи или песке. Коричневая дымка окутала нас, пока мы ждали, когда снова двинемся в путь.
— У них было перемирие с врагом?
— Маленький грязный секрет афганской войны - сказал Стром - Не все здесь для того, чтобы сражаться. Это случается. Как бы то ни было, все это рухнуло в августе прошлого года, когда несколько испанских инженеров отправились строить новый мост через Мургаб. Талибы напали на них. Именно тогда сержант Тодд[8] был убит. Он был в силах быстрого реагирования. Попал под обстрел из стрелкового оружия.
ПОБ «Тодд» была названа в его честь. Это мы уже узнали.
— После этого испанцы слиняли. Слишком опасно для них. Так вот, там находится итальянское подразделение вместе с пехотной ротой из 82-й дивизии.
Инфантилерия[9] была новым термином, появившимся в вооруженных силах США. По сути, армии требовалось больше наземных сил для патрулирования, но служба была настолько разрозненной и ей так не хватало людей, что она начала преобразовывать артиллерийские батальоны во временные пехотные подразделения. В Ираке многие артиллерийские подразделения Национальной гвардии были преобразованы в роты военной полиции. Теперь армия сделала еще один шаг вперед здесь, в Афганистане.
— Теперь ПОБ «Тодд» подобна острову в море талибов, контрабандистов и преступников. Все они борются за контроль над маршрутом доставки героина в Туркменистан. Это главная магистраль, которая снабжает Европу. В этом замешаны все, включая местных чиновников.
— Кто-нибудь пытается что-нибудь с этим сделать? – спросил я.
— Не совсем. Итальянцы на самом деле не патрулируют, и 82-я держится поближе к ПОБ.
Было трудно не впасть в уныние от всего этого. Обдумав все это, я спросил:
— Вы много времени провели там, наверху?
— Нет. Всего на несколько дней. Часть моей команды побывала там недолго. Там сейчас несколько парней обустраивают территорию для вашей команды. Там не так уж много всего. Несколько палаток, биотуалетов[10]. Стены «Хеско»[11]. Вот примерно и все. Вы, ребята, будете там первой ротой морпехов специального назначения.
— Все это звучит довольно дерьмово.
— Нет. Нехорошо. Но тебе лучше знать.
Колонна снова тронулась в путь. Состояние дорог ухудшилось еще больше. Из-за стока воды она была изрыта мини-траншеями. Сугробы пыли и песка действовали на автоцистерны как тормозные парашюты. Они попадали на эти участки и просто ползли вперед, замедляя всех. Годы привыкания к скоростям американских шоссе привели к тому, что все мы были разочарованы и напряжены.
Чтобы помочь Энди, я открыл свою компьютерную систему, вызвал VideoScout[12] и загрузил ее. Я подключил его к своему GPS-навигатору - по сути, он показывал мне местоположение в режиме реального времени в FalconView, военной версии Google Earth. Я хотел отследить наше местоположение и убедиться, что мы придерживаемся того же маршрута, которым следовал предыдущий конвой. Прежде чем мы покинули Герат, я ввел это в систему. Таким образом, я решил, что смогу стать запасным навигатором для Энди на случай, если ему это понадобится. Учитывая неопытность командира конвоя, имело смысл следить за тем, где мы находимся. Я пытался заручиться поддержкой с воздуха перед тем, как мы улетели, но ничего не было доступно, так что это был мой способ показать, что я ценен для команды помимо того, что являюсь тыловым дозорным[13].
Мы въехали в другой кишлак, на этот раз состоящий всего из нескольких глинобитных хижин. Колонна пробиралась мимо сцен крайних лишений. Жители селения стояли у открытых дверей и смотрели на нас. Их лица отражали окружающий пейзаж. Высохшие и обожженные солнцем лица покрылись морщинами и изъязвлениями от жизни, полной лишений и нужды, зубы пожелтели и сгнили — даже молодые люди выглядели постаревшими не по годам. Они наблюдали за нами с холодным выражением лица. Никто не помахал рукой. Никто не произнес ни слова.
Мы миновали кишлак и вырвались в длинную и глубокую долину. Дорога шла параллельно небольшой реке с крутыми берегами, поросшими пышной зеленью деревьев и кустарников. Остальная часть долины представляла собой безжизненный, бурый пустынный пейзаж, так что зеленая полоса, окаймлявшая ручей, составляла приятный контраст. В нескольких сотнях метров впереди дорога резко поворачивала, следуя изгибу реки.
Часть колонны достигла поворота. Мы тащились позади, мы со Стромом вели светскую беседу, держа наготове наши пулеметы. Минуту спустя все снова остановились. Я воспользовался возможностью, чтобы смахнуть пыль с M240, затем смахнул грязь с клавиатуры VideoScout.
Я поднял голову и увидел небольшую группу детей, появляющихся на краю кишлака. Босые ноги были перепачканы грязью, лица перепачканы, они осторожно приближались к нам.
— Только не это дерьмо снова - пробормотал я. К этому времени мы уже устали от попрошайничества.
Я повернулся и заговорил с Энди через большое отверстие между рамой GMV и задними сиденьями.
— За нами по дороге идет группа детей.
Большой дизельный двигатель заставлял вибрировать нашу машину, пока мы стояли на холостом ходу, ожидая, пока то, что нас задерживало, рассеется.
— Эй, Ски - сказал Стром - Могу я одолжить у тебя бинокль?
Я отдал свой «Вектор-21»[14]. Мощный бинокль с дальномером и одно из лучших снаряжений, которое мне выдали.
Стром встал и поднес его к глазам. Он посмотрел на изгиб дороги, затем обернулся, чтобы понаблюдать за детьми, которые сократили дистанцию еще на сотню метров или около того.
Энди был раздосадован. Он включил гарнитуру и вызвал на командной частоте:
— Что, черт возьми, там происходит?
Последовала долгая пауза. Наконец, Джордж отчитался от нашего ведущего GMV.
— Одна из автоцистерн просто съехала с дороги и упала в реку.
— Ты, должно быть, шутишь, - сказал Энди.
— Нет - ответил Джордж сухим и недовольным тоном - Грузовик перевернут и стоит в воде, из него вытекает топливо».
Это был единственный источник воды в кишлаке. В грузовике было десять тысяч галлонов. Люди, живущие ниже по течению, были лишены питьевой воды.
— Водитель курил опиум, был под кайфом - добавил Джордж.
Стром только покачал головой. Энди недоверчиво рассмеялся. Я тоже так думал.
— Мистер! Мистер! Печенье! Печенье! – услышал я детский крик.
Дети добрались до нас. Они обтекали нашу машину и двигались вдоль колонны, выпрашивая еду и воду. Им не потребовалось много времени, чтобы обнаружить автоцистерну, и слух об этом распространился среди подростков подобно лесному пожару. Некоторые побежали обратно в кишлак. Вскоре последовали другие. Пока мы сидели и ждали, когда это дерьмо выйдет наружу, гадая, как бы нам успокоить их за загрязнение источника воды, к нам начали подходить взрослые с ведрами и кувшинами для воды. Дети схватили миски и чашки. Я видел, как один из них поднимал кастрюлю для приготовления пищи. На этот раз, пробегая мимо нашего GMV, они полностью игнорировали нас.
На повороте лейтенант Уайт велел обкуренному водителю-афганцу вытащить свои вещи из кабины его грузовика и запрыгнуть в другую машину. Он забрался обратно внутрь и схватил свое снаряжение, затем сел в другую автоцистерну. Ни минутой раньше. Жители кишлака добрались до места крушения и устремились вниз по берегу, чтобы поплескаться в загрязненной воде.
Колонна снова тронулась в путь. Мы продвигались вперед, стараясь не задеть никого из людей, толпившихся по обе стороны от нас. Когда наш GMV подъехал к повороту дороги, я оглянулся и увидел десятки местных жителей, столпившихся вокруг автоцистерны. Они были похожи на армию муравьев, ковыряющихся в туше животного. Некоторые уже грабили то, что осталось в кабине. Другие толкались и расталкивали друг друга, чтобы получить доступ к месту утечки топлива, где они наполняли свои миски, кувшины и чашки бензином, прежде чем побрести обратно вверх по берегу в сторону кишлака.
Никто не злился из-за того, что водоснабжение было нарушено. Действительно, в этом хаосе чувствовался почти праздничный дух, как будто это была самая большая неожиданная удача за последние годы.
Десять тысяч галлонов бесплатного топлива. И они использовали свои кувшины с водой и кастрюли для приготовления пищи, чтобы переварить его. Когда мы уходили, их ухмылки, как у тыквенного фонаря[15], на их лицах так и остались у меня в памяти.
Мы устремились к горам на севере. Единственный путь через них лежал через перевал Сабзак[16], коварную, крутую дорогу, которая поднималась на тысячи футов, прежде чем спуститься в долину, где доминировали Калайи-Нау и испанская база провинциальной группы по восстановлению.
Ближе к вечеру того же дня мы приблизились к вершине перевала Сабзак и подошли к контрольно-пропускному пункту 82-й воздушно-десантной дивизии и АНА (Афганской национальной армии). Солдаты вышли поприветствовать нас, почти как если бы они были потерпевшими кораблекрушение. Неудивительно. Возможно, это были десять человек, выброшенных неизвестно куда за десятки миль от ближайшего аванпоста человечества. Они жили вне своих транспортных средств, и у них не было ни душевых, ни туалетов, ни водопровода. Их униформа покрылась коркой пота и грязью. Их лица были покрыты слоем мельчайшей, точно лунной, пыли и копоти. Я наблюдал, как они выгружали припасы из одного из армейских грузовиков.
Рядом с контрольно-пропускным пунктом стояло полуразрушенное здание с обрушившимися двумя стенами. Стремясь хоть как-то защититься от непогоды, солдаты сложили ящики из-под сухпайков MRE [17] в качестве импровизированных стен.
— Эй, Ски - сказал Энди изнутри GMV.
— Как далеко мы от Калайи-Нау?
Я посмотрел на экран VideoScout.
— Примерно на полпути. Осталось, может быть, километров сорок.
Мы ехали весь день и проехали меньше двадцати пяти миль.
Мы пробыли на контрольно-пропускном пункте мы пробыли достаточно долго, чтобы передать некоторые припасы и топливо. Затем мы начали последний подъем на вершину. Дорога шла вдоль отвесных скал, которые возвышались над нами и обрывались вниз всего в нескольких футах от колес GMV. Я не мог не задаться вопросом, сколько еще афганских дальнобойщиков, ехавших с нами, сидели в своих кабинах и курили наркотики. Одно неверное движение, и их машины вместе с нашим снаряжением перевернутся.
Солнце опустилось ниже, озарив небо багровым светом. Вдали серебрились разрозненные облака. Вокруг нас возвышались скалистые горы, как из фантастического романа. Честно говоря, от открывшегося вида захватывало дух.
Мы достигли вершины прямо на закате. Температура упала, и мы дрожали на задних сиденьях наших GMV. Я встал и огляделся. Гора под нами сменилась пологими холмами с плавными изгибами, которые контрастировали с зубчатыми гребнями. За холмами, насколько хватало глаз, простирался горный хребет.
— Ух ты, как красиво! - удивленно переспросил я.
Стром кивнул, но ничего не сказал.
— Это могло бы стать отличным местом для отдыха. Жаль, что все здесь хотят тебя убить. А еще здесь можно было бы поставить хренову ограду - добавил я.
С наступлением темноты мы начали осторожный спуск по обратной стороне перевала. Утес справа от нас обрывался на шестьсот футов прямо вниз. Слева от нас отвесная скала уходила вертикально в ночное небо. Водители всю дорогу ехали на первой передаче и так сильно нажимали на тормоза, что к тому времени, когда мы достигли дна долины, нам пришлось остановиться на контрольно-пропускном пункте АНП (Афганской национальной полиции), чтобы дать им остыть.
Пока мы ждали, небо потемнело и покрылось россыпью звезд. Я никогда раньше не видел Млечный Путь таким ярким и ясным. Рассеянный свет, который давали звезды, создавал идеальные условия для работы наших очков ночного видения. Вопреки фильмам и популярным представлениям, наши ПНВ не проникают в полную темноту. Вместо этого они усиливают доступное освещение, чтобы дать нам лучшее представление о том, что нас окружает. Чем больше звезд или лунного света, тем лучше они работают.
Когда примерно через час колонна снова тронулась в путь, мы отстали и ехали в затемнении, используя только ПНВ. Остальная часть колонны включила фары и шла маршем в долину освещенной, как карнавальный парад, на всеобщее обозрение.
В течение двух часов дорога петляла зигзагами по дну долины, окутанная облаком пыли, которую мы сами создали. Временами становилось так плохо, что ночное небо становилось тусклым и мутным. Мы пересекли пересохшее русло реки, протекавшей по долине, наверное, с десяток раз. Дорога привела нас во множество крошечных кишлаки, все они состояли из глинобитных хижин и калатов — обнесенных стенами поселений со встроенными в них металлическими воротами. Каждый из них представлял собой мини-крепость, а у некоторых даже были башни по углам.
Ни одна душа не пошевелилась в этих кишлаках. Мы тщательно проверяли переулки и затемненные тропки, когда проскальзывали мимо них. Ни огней, ни костров внутри хижин не видно. Нигде ни власти, ни признаков современной цивилизации. Просто темные, похожие на средневековые деревушки, такие пустые, словно их жителей уничтожила чума.
Наконец мы подошли к череде невысоких, поросших травой холмов. Мы оставили русло реки позади и увидели сияние электрических огней над гребнями холмов. Через несколько минут в поле зрения появился Калайи-Нау.
Мы выехали на мощеную дорогу только у города и увидели уличные фонари, освещающие путь впереди. Как и кишлаки, город казался совершенно пустынным. Мы не теряли бдительности и держали оружие наготове, пока не добрались до главных ворот испанской базы в западной части города.
Несколько человек из АНП охраняли ворота. Они помахали нам рукой, и мы обнаружили, что взлетно-посадочная полоса аэродрома является частью дороги, проходящей по территории базы. Мы проехали по ней, высадив на ночь афганских водителей и их грузовики. Они устроили небольшой лагерь у разбитого фюзеляжа самолета, который лежал в грязи рядом со взлетной полосой.
Машины 82-й ВДД и наши четыре GMV проследовали через главные ворота, где испанский солдат, стоявший на страже, направил нас на временную парковку, которая была отгорожена от остальной части базы барьерами «Хеско».
Как только мы остановились, я с помощью кисточки счистил пыль со своего М240. Когда я закончил, то нанес тонкий слой смазки на затвор. Стоявший рядом со мной Стром сделал то же самое. Мы вычистили багажник, убрали остатки снаряжения и спрыгнули на землю — и тут же погрузились по меньшей мере на фут в чистую, порошкообразную лунную пыль. Коричневатое облако клубилось вокруг наших ног, покрывая нас свежим слоем мелкой грязи.
Я схватил складные носилки с нашего GMV и развернул их рядом со стеной габионов. Стром тоже схватил одни.
— Что ж, это был дерьмовый день - устало сказал я.
Устанавливая свои носилки недалеко от моих, он ответил:
— Да. Но самое интересное начнется завтра.
[1] 7,62-мм пулемёт М240 (United States Machine Gun, 7.62mm, M240) — единый пулемёт производства США, модификация бельгийского FN MAG. Пулемёт широко применяется пехотой, чаще всего стрелковыми ротами, а также устанавливается на наземный транспорт, катера и вертолёты.
[2] M79 — однозарядный 40-мм гранатомёт, принятый на вооружение в 1961 году армией США. Неофициальные названия — «Blooper» и «Thumper».
[3] Кольцевая дорога (Ring Road) - Национальная автомагистраль 01 или NH01, кольцевое шоссе протяженностью 2200 километров, соединяющая большинство крупных городов Афганистана (прим. переводчика).
[4] Джингл-трак (jingle truck) – афганский грузовик, сильно украшенный. Советским контингентом использовался термин «барбухайка».
[5] ЮНИСЕФ, Детский фонд ООН — международная организация, действующая под эгидой Организации Объединённых Наций.
[6] Имеется в виду DeLorean DMC-12 — спортивный автомобиль, который выпускался в Северной Ирландии для американской автомобильной компании DeLorean Motor Company с 1981 по 1983 год. Использовался в качестве машины времени в серии фильмов «Назад в будущее».
[7] EOTech - американская компания, которая разрабатывает, производит и продает электрооптические продукты и системы ночного видения.
[8] Сержант первого класса Дэвид Тодд (SFC David J. Todd Jr. CO D, 101ST FORWARD SUPPORT BN, 1ST BDE, FORT RILEY, KS), 26.05.1972, Сан-Антонио, Техас – 20.08.2008, Бала Мургаб, Афганистан.
[9] Infantillery – неологизм от infantry (пехота) и artillery (артиллерия).
[10] В оригинале – portashitters, дословно – «портативные сральники», жаргонное обозначение для стандартных кабинок биотуалетов.
[11] Hesco – складные проволочно-тканевые контейнеры для создания габионов (прим. переводчика).
[12] VIDEOSCOUT - защищенный ноутбук VideoScout, используемый для просмотра видео с борта самолета или беспилотника, и установленное на нем соответствующее программное обеспечение.
[13] В оригинале «trunk monkey», дословно – «обезьяна из багажника».
[14] Vector 21 - ночной 7х бинокль с лазерным дальномером компании Safran.
[15] Тыквенный фонарь, фонарь из тыквы, фонарь Джека (jack-o’-lantern) – главный символ Хеллоуина, тыква с вырезанной ухмылкой и светильником внутри.
[16] Сабзак (Банди-Сабзак, Собзак, Sabzak Pass) — горный перевал в Афганистане, в горной системе Паропамиз, на высоте 2517 м над уровнем моря. Имеет важное транспортное значение: связывает автомобильным сообщением афганские провинции Герат и Бадгис. В оригинале у автора – указан как Sabzek Pass.
[17] MRE (Meal, Ready-To-Eat), дословно – «пища готовая к употреблению», сухой паек, индивидуальный рацион.