Джейсон Шметцер - Усвоенный урок
Джейсон Шметцер - Усвоенный урок / Jason Schmetzer - A Lesson Learned
рассказ из сборника Shrapnel#15
Толпа отозвалась голодным рычанием, когда мужчина на небольшом возвышении перед кафе поднял вакидзаси над головой и закричал. Изобель Карлайл и ее спутник переглянулись, сидя в кабинке с отдельным столиком вдоль задней стены, но ничего не сказали.
Пожилой мужчина, сидевший рядом с Бел за соседним столиком, издал тихий звук, похожий на вздох. Бел успел заметить легкую гримасу отвращения, прежде чем она исчезла. Ее наушник почти сразу перевел ура-патриотическую риторику с местного японского, но не было ничего такого, чего бы она не слышала или не читала с тех пор, как прибыла в систему Грама.
— Вы этого не одобряете? - спросила Бел.
Мужчина скосил глаза на нее, скользнув взглядом по Бел и ее спутнику, затем он перевел взгляд на сцену.
— Он талантливый оратор - сказала Бел.
— Он идиот - поправил ее мужчина.
Бел позволила себе сдержанно улыбнуться - смеяться было бы невежливо. Интерьер кафе был выдержан в традиционном стиле, в нем преобладали приглушенные серые, черные и землистые тона. На каждом столике стояло блюдечко с джемом из ягод годжо. Собравшиеся в основном были простыми людьми среднего возраста. Одежда, которую они носили, была полуофициального покроя, но недорогой по материалу и качеству изготовления. На Одессе, когда Бел была помоложе, она бы сидела в таком кафе со своим братом и воспитателями и слушала, как люди, похожие на них, рассуждают о печальном положении лиранского превосходства.
— Он говорит о вещах, которых не знает - сказал отец - Как и все дети.
На его лице снова мелькнула гримаса, едва видимая, но она ее заметила. Белая кожа, плотно сжатые губы, морщинки от старой боли, накопившиеся за долгие годы, вокруг его глаз. У ее деда часто было такое же лицо.
— Он ничего не знает о войне. Да, он обучен. Прекрасный выпускник Сунь Чжана. Но он никогда не воевал. Он никогда не смотрел смерти в лицо. Ему никогда не угрожали, он никогда понимал, что его жизнь может оборваться в следующее мгновение. Ему никогда не приходилось мириться со всем этим и продолжать жить дальше.
Старик посмотрел на Бел. Она увидела, как его взгляд скользнул по ее лицу, изучая ее голову.
— По вашим вискам я вижу, что вы гайдзин-мехвоин - продолжил он - Судя по моде, лиранка. Но вы молоды. Возможно, вы еще не понимаете, что я имею в виду?
— Я видела, как смерть приходила за мной - сказала она - Чувствовала ее руку на своем плече, видела, как она приходит за моими товарищами. И продолжала идти. Я точно знаю, что вы имеете в виду. Некоторым вещам можно только научиться, но никогда не научить.
Старик посмотрел на нее, кивнул и вернулся к наблюдению за своим сыном. Бел сглотнула, подавляя нахлынувшие эмоции, вызванные ее простыми словами. Образы и ощущения пронеслись в ее голове, мешанина из кокпитов, рынков, взрывов и боевых мехов, надвигающихся на нее. Ее кожа похолодела. По бокам побежали мурашки.
— Как только он закончит? - прошептал крупный спутник Бел.
— Ваш сын - спросила Бел мужчину рядом с ней - Он человек чести?
— В его понимании - да - ответил отец. В его голосе звучало осуждение, а не одобрение.
— Урок, который можно только усвоить. Вы хотите, чтобы он его усвоил?
— Он мой сын - просто ответил мужчина - Конечно, я не хочу.
Он сделал паузу, чтобы сделать маленький глоток чая и посмотреть на сына. Бел увидела, как в глазах пожилого человека промелькнули страхи и надежды всей его жизни.
— Но, если он хочет добиться успеха в той жизни, которую выбрал, он должен это сделать.
Он поставил чашку на стол. Она звякнула, задребезжала, когда пальцы мужчины ударили ее о блюдце.
— Мой сын - повторил он. Затем он снова посмотрел на Бел и мимо нее. Его голос изменился. Затвердел - Ты хочешь проучить его?
— Я хочу забрать этот меч, - ответила Бел с той же твердостью - Но, возможно, он тоже сможет извлечь из этого урок.
Губы мужчины сжались. Он посмотрел на гигантского мужчину рядом с Бел.
— В юности я сражался с Расалхагским доминионом. Воины там были твоего роста - костяшки его пальцев, сжимавших чайную чашку, побелели - Я убивал Медведей-Призраков и раньше.
Его глаза, до этого наполненные эмоциями, стали мертвыми и плоскими, как ледник.
Рядом с Белом фыркнул Кёртейн.
— Я тоже убивал Медведей-Призраков - тихо сказал он, потому что его голос звучал так, словно сталкивались валуны.
— Я пришел сюда ради своего капитана - он склонил голову в сторону Бел - Не ради твоего сына.
— Меч - повторила Бел - Но, может быть, и урок?
— Ребенок должен один раз прикоснуться к чайнику, даже если ему сказали, что он горячий - пожилой мужчина закрыл глаза - Мой сын.
Когда он снова открыл их, они были плоскими и холодными.
— Я Хикару Цукуда. Если ты убьешь моего сына, я убью тебя, хотя и погибну при этом.
— Я - Кёртейн. Если я убью твоего сына, я признаю, что долг будет выплачен. Хотя я не желаю ему смерти.
Хикару снова посмотрел на Бел. Она кивнула. Он откинулся на спинку стула, немного выпрямив спину.
— Я бы не хотел, чтобы он усвоил этот урок - сказал он - Он мой сын. Но он прикован к своему выбору.
Бел хотелось улыбнуться, похлопать старика по плечу, сказать, что она все понимает. Она видела такую же боль на лице своего отца в тот день, когда ее отправили в военную академию Ковентри. Но она ничего не сказала и ничего не сделала. Она знала, что это оскорбило бы его. Независимо от ее намерений, он бы счел это снисходительным.
— Сделай это - сказала она Кёртейну.
Здоровяк подмигнул и встал. Он не мог стоять полностью, потому что был выше низкого потолка, поэтому вышел из ниши кабинки.
— Хироюки Цукада! - голос Кёртейна разнесся по помещению, чего молодому Цукаде не удавалось - Я заберу этот меч. Ты его недостоин.
Голос Цукады, оборвавшийся на полуслове, звучал по-другому.
— Это меч Исору Коги - сказал Кёртейн - Воина Легиона Серой Смерти и Меча Света, самурая Синдиката Дракона. Он погиб в этом мире, убив труса, носившего твое имя. Несомненно, твоего родственника.
Кёртейн сделал паузу, чтобы дать утихнуть шуму, прокатившемуся по кафе.
— Я возьму его. Отдай его мне.
Хикару рядом с Бэл почти незаметно хмыкнул.
— Это меч воина Синдиката - продолжил Цукада, возвращаясь к своей теме - В стали этого меча течет кровь врагов Дракона.
— Значит, он потускнел от твоего прикосновения - парировал Кёртейн - Смотрите все. Скоро он начнет ржаветь. Трусы - это яд для чести. Повернись, трус, и покажи этим людям татуировку в виде желтой птицы у тебя пониже спины.
В толпе кто-то фыркнул от смеха.
— Я заберу этот меч, мальчик. Отдай его мне, и я больше не буду тебя смущать. Покажи этим людям, кто ты такой. Отдай его.
— Я Кёртейн, лейтенант Легиона Серой Смерти. Мехвоин. Военный вождь племени Кондора. Я убил больше мехвоинов, чем ты когда-либо встречал, Хироюки Цукада. Я заберу этот меч. Отдай его мне, или я вырву его из твоих холодных пальцев - он широко развел свои громадные руки - Я - правосудие для души моего покойного товарища по оружию. Даже сейчас его тень наблюдает и одобряет это. Я получу этот меч.
— Я убью тебя за это бесчестие - процедил Цукада. Его шея и лицо окрасились в красный цвет.
Бел прикусила губу, чтобы удержаться от улыбки. Предсказуемость приводит к гибели на поле боя. Юному Цукаде нужно усвоить много уроков.
— В правде нет позора - ответил Кёртейн - Где мы будем сражаться, трус?
— Здесь - прорычал Цукада - Сейчас. За городом есть поле для дуэлей. Мой «Арчер» сотрет твои кости в порошок, гайдзин.
Бел не нужно было видеть лицо Кёртейна, чтобы увидеть усмешку.
Бел встала, повернулась к Хикару Цукаде и поклонилась.
— Цукада-сама - сказала она. - Прошу прощения за слова. Это было необходимо.
— Он мой сын, - сказал Хикару. - Он хочет быть воином. Есть вещи, которые он должен увидеть, чтобы научиться этому.
В его голосе звучала сталь, когда он сжал чашку с чаем.
— Он мой сын - сказал Хикару сдавленным голосом отца.
Бел присоединилась к толпе людей, покидающих кафе.
— Ты ведьма - сказал Кёртейн, глядя на боевой мех.
— Ничего подобного - ответила ему Бел.
— А как еще ты могла узнать, что этот Цукада будет управлять «Арчером»?
— Удача - сказала Бел. Когда Кёртейн взглянула на нее сверху вниз, она улыбнулась бесовской улыбкой - Я изучаю историю. История повторяется.
— Ведьма - повторил Кёртейн – На моем «Регенте» это было бы плевым делом.
— Твоему «Регенту» тут нет равных. Кроме того, здесь есть параллели. Столетие назад Исору Кога и предок Цукады сражались на «Арчерах», когда старый Легион Серой Смерти сражался на этом мире во время Четвертой наследной войны. В использовании этих же машин для возвращения своего меча есть гармония.
— Равенство - это для любителей - сказал Кёртейн. Он скрестил руки на груди и откинулся назад, разглядывая восьмиметрового расстояния кокпит семидесятитонного боевого меха - Откуда он вообще взялся?
«Арчер» был раскрашен в привычный камуфляж Легиона - серый с зеленым, с изображением ухмыляющегося черепа на эмблеме Легиона, нарисованной на бедре.
— Люди Бутры откопали его на свалке на Гаррисоне - сказала Бел. - Вернее, его останки. Его люди собирали его обратно по мере того, как получали детали. Он догнал нас, когда мы покидали Пандору.
Бел слабо улыбнулась – казалось, Гаррисон был так давно.
После мятежа, который привел к созданию Тамарского Пакта, Бел, ее брат Ронан и ядро того, что впоследствии стало новым Легионом Серой Смерти, сбежали с Арктура на Гаррисон. Там они собрали свое первое вооружение из металлолома, собранного на огромной, километр на километр, свалке, в которой семья Карлайл имела долю. Гаррисон на протяжении веков был основным лиранским военным миром. Бутра Азарри, старший техник Легиона, однажды сказала Бел, что на то, чтобы выкопать все сокровища оттуда, уйдет десять жизней. Даже после того, как Легион сформировался и покинул Гаррисон, небольшие подразделения и местные наемники продолжали добывать оборудование для использования или перепродажи. Поскольку во Внутренней Сфере снова бушевала война, всегда находился кто-то, желающий купить оружие.
— Возможно, он принадлежал Коге - поддразнил Кёртейн.
— Это не так - сказала Бел, но выражение ее лица смягчилось - Хотя мне нравится думать, что он бы это одобрил.
— Перед отъездом я не спрашивал почему - сказал Кёртейн после многозначительной паузы - Я был и остаюсь рад путешествовать с тобой. Сражаться вместе с тобой, и за тебя и Легион. Но, я думаю, это выходит за рамки таоего раздражающего интереса к истории.
- Нам нужны символы - сказал Бел, помолчав - Если Легион хочет выжить и процветать, нам нужно нечто большее, чем традиции и история. Люди помнят старый Легион, помнят историю. Ядро памяти Хельма. Победа над Нефритовыми соколами на Пандоре. Пятнадцатая битва за Гесперус. Но традиции и история не приведут нас далеко. Нам нужны реальные вещи, которые мы можем почувствовать, к которым можем прикоснуться. Символы, которые связывают нас с этой историей.
— Меч подойдет для этого? - Кёртейн усмехнулся. - Мы могли бы купить любой из этих мечей в космопорту и сказать, что это меч Коги.
— Да, не то - согласился Кёртейн, посерьезнев.
— Кога был великим легионером. Он погиб здесь, в этом мире, сражаясь на таком же боевом мехе, как этот, из-за своей репутации. Это кое-что значит.
— Это значит, что он слишком сильно заботился о том, что думают о нем ничтожные люди - вставил Кёртейн - Моя честь зависит не от других людей.
— У нас есть целая серия прыжков, чтобы поспорить об этом - сказала Бел - Кога дал клятву. Он умер, выполняя ее. Это простая идея, о которой наш новый Легион должен всегда помнить. Мы даем одну и ту же клятву каждый раз, когда подписываем контракт. Этот меч...
— Этот меч будет напоминанием о том, что мы не первые люди, носящие череп, которые заключили эту сделку. И мы опозорим... - она усмехнулась, глядя на Кёртейна - ...их память и жертву, если мы сделаем хоть что-то меньшее.
Кёртейн хмыкнул и снова посмотрел на «Арчера». Через мгновение он вздохнул.
— Просто постарайся не убить его - сказала она здоровяку - Нам не нужны новые вендетты, преследующие нас по звездам.
В кабине «Арчера» Кёртейн завершил последнюю проверку перед боем и, удовлетворенный тем, что мех был готов так же, как и любая другая машина, соответствующая высоким стандартам Бутры Азарри, посмотрел на боевого меха Хироюки Цукады на другой стороне дуэльного поля. У него была характерная для «Арчеров» сбитость, широкая стойка и выступающие полуторсы, за которыми скрывались ставшие визитной карточкой меха установки ракет большой дальности. Цукада выкрасил его в черный цвет, на левой стороне груди нарисовал куритянского свернувшегося дракона, а на правой руке - серебряный меч. Боевой компьютер сообщил Кёртейну, что «Арчер» Цукады был модели -9K, а это означало, что ракетные батареи были заменены на четыре пятиствольные мульти-ракетные установки, а лазеры - на легкие пушки-проекторы частиц. Кёртейн усмехнулся. Конечно, ребенок выбрал бы такую конфигурацию.
Теория мульти-ракетных установок, которые могли стрелять стандартными ракетами и большой, и малой дальности, заключалась в том, что гибкость в выборе дистанции ведения огня давала «Арчеру» больше возможностей для поражения врага. Кёртейн изучал МРУ, сражался, используя их и даже провел тестовые стрельбы из них во время своего пребывания на Кондоре. Применяйся они составе лэнса или звезды, Кёртейн признал бы, что разработчики -9K были правы.
Сражаясь в одиночку, здесь, на дуэльном поле? Кёртейн снова усмехнулся и переключил свой оружейный набор из режима ожидания в режим активности.
Техники мастер-сержанта Азарри переделали пилотируемый Кёртейном «Арчер» в стандартную модель Республики Сферы -7C. Он сохранил культовые РБД в торсе и привычные средние лазеры на руках и задней части туловища. Кёртейн одобрил такое оснащение. Он также одобрил, что, как и многое другое из республиканской смеси Внутренней Сферы и кланов, все вооружение было изготовлено кланами, что означало более компактные и плотно размещенные ракеты и средние лазеры, почти такие же мощные, как и большие лазеры Внутренней Сферы.
Куритянские «Арчеры» были созданы для того, чтобы сражаться как часть лэнса. «Арчер» Кёртейна был создан для того, чтобы сражаться. И у него было еще одно преимущество, которое он рассчитывал использовать в своих интересах. Он улыбнулся, когда рация затрещала сообщением из офиса диспетчера полигона.
— Воины - произнес скучающий мужской голос - Поступайте так, как требует честь. Бой начнется по сигналу, через тридцать секунд.
Кёртейн почти незаметно кивнул в знак согласия. Мехвоины сражались на дуэлях почти с тех пор, как первый боевой мех сошел с конвейера много веков назад. В каждой культуре Внутренней сферы дуэли сохранились, но на них повлияло отношение этой культуры к насилию. По клановскому опыту Кёртейна, там дуэль просто начиналась. Дуэль в пространстве Федеративных Солнц начиналась с обязательного вопроса: «А нельзя ли разрешить ваши разногласия другими способами?»
Здесь, на Граме? «Поступайте так, как требует честь».
За несколько секунд до начала боя в голове Кёртейна снова промелькнула мысль о том, как, по его мнению, должна пройти минута или около того после сигнала. Он никогда раньше не пилотировал этого «Арчера», хотя во время перехода провел недели в симуляторе. Если бы он сражался в этой дуэли в своем «Регенте», то обошелся бы простой мышечной памятью – нажал бы на газ и повалил бы Цукаду на землю сокрушительными булавами своих ППЧ. Кёртейн предпочел свой штурмовой мех. Все было бы проще - двигаться навстречу врагу, уничтожать врага. Никакого шума, никакой неразберихи.
Эта дуэль потребовала бы иной тактики. Это не незнакомая тактика. Просто другая.
Прозвучал бемольный сигнал. «Арчер» Цукады шагнул вперед, крышки распахнулись, обнажив батареи МРУ в его груди. Кёртейн ничего не сделал. Цукада выстрелил, его «Арчер» скрылся в ракетном выхлопе, когда двадцать РБД вылетели из пусковых установок и под большим углом понеслись вверх и вперед, в мех Кёртейна.
Кёртейн нажал на газ и повернул «Арчера» влево, одновременно поворачивая корпус вправо, чтобы держать Цукаду под прицелом. Семидесятитонная машина быстро перешла на бег. Кёртейн удержал равновесие меха, прицелился и открыл ответный огонь. Его «Арчер» содрогнулся, когда из него вырвалось сорок РБД, вдвое больше, чем выпустил Цукада.
Снаряды Цукады взорвались в грязи за пятками «Арчера». Боевой мех Кёртейна оказался быстрее, чем ожидал Цукада, на что и рассчитывал Кёртейн. -7C был столь же быстр, как и большинство средних боевых мехов и Кёртейн намеревался использовать это преимущество в полной мере.
Цукада вышел из облака выхлопных газов своих собственных ракет прямо под град ракет Кёртейна. Благодаря его мастерству и поддержке системы управления огнем «Артемис-V», корректирующей полет ракет, более трех четвертей боеголовок Кёртейна разорвались на мехе Цукады, пошатнув его. Пластины брони, дымясь и коробясь, упали на землю к ногам Цукады, но «Арчеры» были тяжело бронированы и Цукада все еще был боеспособен.
Но Кёртейн знал, что он уже перехватил инициативу у пацана. Самурай- джингоист[1], уверенный в своем социальном превосходстве, уже выпал из придуманной им модели это боя. С этого момента каждый его шаг был реакцией на то, что сделал Кёртейн.
Он уже проиграл. Кёртейн знал это, даже если Цукада об этом еще не догадывался.
Местом просмотра поединка был голотеатр, расположенный в бункере. Бел это одобряла.
Она бывала в мирах, где на дуэльных полях и испытательных полигонах были установлены трибуны на открытом воздухе, где желающие могли наблюдать за боями боевых мехов или делать ставки на их исход. Бел побывала на слишком многих полях сражений, чтобы когда-либо захотеть сделать это - шум боя буквально оглушал, и хотя на большинстве этих миров существовал процветающий черный рынок, делающий ставки на то, сколько случайных выстрелов попадет в толпу, такой жуткий естественный отбор никогда ее не привлекал.
Вместо этого куритяне с Грама выкопали огромный подземный бункер и установили перед ним шестиметровый голотанк, как будто это был общественный голотеатр. Бел сидела почти в центре возвышающейся стены из кресел, на небольшом участке, отведенном для тех, кто лично связан с участниками боев. Разумеется, она была единственной, кто сидел в секции Кёртейна.
Хикару Цукада сел напротив, за небольшим бархатным канатом. Он взглянул на нее и вежливо кивнул, устраиваясь поудобнее. Она склонила голову в ответ. Цукада потратил время на то, чтобы переодеться в устаревшую форму полка Рюкен. На нем не было знаков различия, но их отсутствие было очевидным - ткань, более темная в тех местах, где раньше ее защищала от износа катакана, гордо выделялась на его высоком воротнике.
Вокруг них собралась небольшая толпа, в основном люди, которые следовали за ними от кафе, бормотали, заключали пари и издавали звуки отвращения или удовольствия, когда два боевых меха двигались. Бел не обращала на них внимания, вместо этого наблюдая за голотанком, где сражались два «Арчера». Она почти не сомневалась в исходе схватки. Кёртейн был одним из лучших мехвоинов, которых когда-либо видела Бел, но все же…
Она потянулась и стряхнула воображаемую руку со своего плеча.
Кёртейн усмехнулся, когда из мульти-ракетных установок Цукады появились первые ракеты малой дальности, выпущенные на пределе эффективной дальности. «Арчер» молодого самурая двигался рывками, нескоординированно, и Кёртейн знал, что это не из-за повреждений. Он потряс Цукаду почти до состояния «бей или беги». Об этом свидетельствовали РМД - Цукада знал, что ракеты с малым радиусом действия несут более тяжелые боеголовки. Должно быть, он рассчитывал на то, что те же самые боеголовки пробьют броню Кёртейн, как это сделали его собственные более тяжелые РБД, когда они приблизились на расстояние выстрела.
Подкрепленный собственным талантом Кёртейна в стрельбе и вспомогательными направляющими лазерами СУО «Артемис-V», он ответил двумя ракетами на каждую, выпущенную в него ракету Цукады, когда два меха приблизились. «Арчер» Цукады, выкрашенный в черный цвет, был испещрен воронками от ударов ракет, окутан дымом и пламенем. Искры сыпались из полудюжины мест, где боеголовки, несколькими ударами пробили глубокие дыры. Цукада сделал все возможное, чтобы ответить, но этого было недостаточно.
Четверть повреждений «Арчера» Кёртейна была кратерами от попадания ракет, но несколько пятен светились рассеивающимся жаром в тех местах, где Цукада удачно попал из своих легких ППЧ. Однако даже тогда Цукада, похоже, никак не мог осознать и приспособиться к тому, что «Арчер» Кёртейна более проворен, чем он сам.
Волна РМД накрыла его, но большинство прошли мимо. Кёртейн выдержал несколько ударов, периферийным зрением следя не появятся ли красные индикаторы серьезных повреждений, но их не было. Его установки РБД лязгнули, когда в пусковые поступили новые заряды, но Кёртейн не открыл огонь. Дистанция стрельбы действительно была слишком мала. Он изменил схемы наведения, приведя в действие свои лазеры.
Он мог бы не отставать от ракет. В отличие от технологии Внутренней сферы, которая страдала от точности на коротких дистанциях, ракеты большой дальности, изготовленные кланами, становились опасными, как только покидали пусковую установку. Кёртейн мог бы продолжать стрелять, пока не оказался бы над другим «Арчером», обрушивая на него ракеты, как волны на замок из песка на пляже, но в этом не было необходимости. По тому, как он двигался и стрелял, можно было сказать, что Цукада, вероятно, впервые осознал, что смерть крадется за ним по полю боя. Возможно, он ощущал неопределенное, неосознанное понимание того, что люди умирают, сражаясь в таких битвах. Умом он должен был бы это понимать, но сейчас в нем зарождались первые смутные ощущения того, что это может случиться и с ним.
Теперь Кёртейн хотел, чтобы юный Цукада узнал, что смерть может прийти и за ним. Что ее воплощением может стать Кёртейн, военный вождь племени Кондора, лейтенант Легиона Серой Смерти. Он хотел взять те первые, неоформленные приступы страха и придать им форму.
Цукада должен был узнать, чего стоит быть мехвоином - урок, который, как тихо сетовал его отец, должен был ему преподан. Кёртейн увидел и услышал страх и смирение в голосе старика. Он слышал это тысячу раз на Кондоре от родителей, когда дети делали свои первые шаги во взрослую жизнь.
Он навел перекрестие прицела на левое бедро «Арчера», где многократные попадания ракет уже ослабили броню, и позволил компьютеру наведения зафиксировать точку прицеливания, прежде чем выстрелил. Созданные кланами лазеры средней дальности бьют почти с такой же мощью, как большие лазеры Внутренней Сферы. Вместе взятые, они бьют почти так же сильно, как его «Регент».
«Арчер» Цукады споткнулся, когда Кёртейн подрезал ему ногу.
— Ему следовало бы поддерживать себя ракетами - простонал кто-то в толпе - Он испортит мне ставку на разницу очков!
По одобрительному шуму Бел поняла, что большая часть толпы поставила против Цукады. Цукада-старший, сидевший рядом с ней, фыркнул себе под нос. Когда он взглянул на нее, она поймала его взгляд и вопросительно подняла брови.
— Мой сын - идиот - пробормотал он настолько громко, чтобы его слышали они двое - Думает, что эти люди околдованы его словами. Они издают звуки, которые он хочет слышать, когда говорит, поэтому он издает их чаще.
— Если бы только он мог их услышать.
Бел открыла рот, но в комнате поднялся шум. Она посмотрела на голотанк.
— Мой сын - сказал старший Цукада полузадушенным голосом.
ППЧ Цукады вспыхнули сине-белым актиничным светом на дисплее Кёртейна. Голоизображение приглушало блики, выстрелы были близкими. Кёртейн проигнорировал их. Промах есть промах, будь то на микрометр или километр.
Он повернул нос «Арчера» так, чтобы он был направлен прямо на Цукаду, чей боевой мех находился всего в сотне метров от него. Куритянский самурай яростно пятился назад, пытаясь сохранить дистанцию поражения, все еще держа Кёртейна на прицеле, но это было безнадежное дело. И снова молодой воин просчитался. Его легкие ППЧ с трудом попадали в цель с расстояния менее девяноста метров, а «Арчер» Кёртейна двигался вперед в два раза быстрее, чем мех Цукады - назад.
Кёртейн преодолел девяносто метров и продолжил движение.
Его средние лазеры увеличенной дальности запищали, когда зарядились конденсаторы. Он проверил, что компьютер наведения удержал точку прицеливания, и выстрелил. Оба луча, словно скальпели, вонзились в бедро «Арчера» Цукады.
Лазер прорезал вспененную ферротитановую «кость».
Мех Цукады рухнул бесформенной кучей, его нога была ампутирована до середины бедра.
Кёртейн замедлил скорость, приближаясь к упавшему меху. Цукада, к его чести, пытался перевернуться, чтобы продолжить стрельбу. Кёртейн уперся ногой «Арчера» в локоть машины Цукады и наступил на него, раздробив конечность. Мех Цукады перевернулся на спину, и фонарь кабины уставился в небо.
Кёртейн посадил своего «Арчера» на корточки, чтобы прижать к нему дульный срез одного из своих лазеров к фонарю кабины лежащего меха.
«Арчер» Цукады затих, когда выключилось питание. Кёртейн поднял свой мех, чтобы освободить фонарь меха противника. Мгновение спустя Цукада покинул кабину. На нем был черный куритянский боевой костюм, а на голове - пропитанная потом белая повязка с вышитым красным драконом Куриты. В руках он держал меч Коги.
Как только его ноги коснулись земли, он бросился бежать к одному из бронетранспортеров на дуэльной площадке. Кёртейн увеличил изображение и мельком увидел лицо молодого Цукады, когда тот повернулся, чтобы посмотреть через плечо.
— Это мой долг - пробормотал он - За урок.
По окончании дуэли зал наполнился смехом. Бел проигнорировал его. Она на мгновение закрыла глаза, мысленно поблагодарив древних и темных богов за то, что Кёртейн уцелел, прежде чем открыть их и посмотреть на Хикару Цукаду.
Старик сидел неподвижно, выпрямив спину и обхватив колени своей униформы. Он наблюдал за голотанком, который воспроизводил падение «Арчера» его сына, а затем бегство сына в безопасное место. Даже в тусклом свете Бел видела, как побелели костяшки его пальцев, как дрожат предплечья. Пока она смотрела, он сглотнул, затем встал и повернулся к ней лицом.
— Я благодарю вас за то, что вы подарили жизнь моему сыну - грубовато сказал он. Поклон был неглубоким, но исполненным эмоций - И за урок. Хотя, возможно, я бы хотел, чтобы он выучил на один урок меньше.
— Лучше бы ему усвоить этот урок сейчас, пока есть время и возможность усвоить его в полной мере - она поклонилась в ответ - Цукада-сама. У вашего сына моя собственность.
— Я прослежу, чтобы ее вернули - сказал старший Цукада с дрожью в голосе.
— Меня можно найти здесь - сказала она, протягивая маленькую карточку. Цукада взял карточку, снова поклонилась ей и ушел.
Бел снова села. У нее не было желания стоять в очереди вместе с остальными. Она подождет.
Кёртейн поднялся, чтобы открыть дверь в их гостиничный номер, когда прозвучал звонок. Бел осталась на месте, еще раз мысленно прокручивая в голове порядок своих сборов. Они планировали улететь на дропшипе утром. Кёртейн спросил, не следует ли им повременить, но Бел доверяла старшему Цукаде.
— У нас гости - прогрохотал Кёртейн, возвращаясь из фойе с обоими Цукадами. Старший по-прежнему был одет в форму Рюкена, хотя и прицепил к поясу короткий меч. Младший шел позади, одетый в военную форму и с коротким мечом в черной матерчатой сумке. Лицо Хикару было бесстрастным, но лицо молодого человека раскраснелось, выражение его лица было каким-то средним между надменным и смущенным.
— Цукада-сама - Бел поприветствовала старшего коротким поклоном. Его сыну она просто кивнула.
— У моего сына есть кое-что, что принадлежит вам - сказал отец.
— Ты не заслуживаешь... - начал сын, но остановился, услышав предостерегающее шипение отца. Он протянул меч Кёртейну, который подошел и встал за правым плечом Бел.
— Вот. Меч вашего друга-предателя.
Кёртейн не сделал ни малейшего движения, чтобы взять меч. Выражение лица Цукады дрогнуло, на мгновение сменившись замешательством, но затем надменность вернулась.
— Это трофей моего капитана - сказал Кёртейн.
Цукада посмотрел на Бел и нахмурился.
— Твой отец привел тебя сюда, как маленького ребенка, которому нужно объяснить, что такое честь - сказала Бел. Она протянула руку и забрала меч из его руки, прежде чем он перестал бормотать, затем посмотрела мимо него на его отца – Благодарю вас, Цукада-сама. На самом деле. Я желаю вам удачи.
Цукада-сын выкрикнул ругательство.
— Как ты смеешь… - начал он, но отец схватил его за плечо и развернул к себе.
— Как смеешь ты! - взревел он - Как смеешь ты забыть все, чему я тебя учил! Все, чем пожертвовала твоя мать, чтобы ты попал в Сунь Чжан. Как ты смеешь, потерпев поражение в честном бою, бежать с поля боя, вместо того чтобы подчиниться? Жди снаружи!
Старший Цукада поклонился еще ниже, когда его сын ушел.
— Простите моего сына-идиота - сказал он Бел и Кёртейну - Он явно не создан для того, чтобы быть мехвоином. Я поговорю с его полковником.
Цукада посмотрел мимо Бэла на Кёртейн и снова поклонился.
— Я благодарю вас - сказал он, глядя в пол - За жизнь моего сына.
— У меня не было желания отнимать ее - ответил Кёртейн - Он еще может научиться.
— Боюсь, что нет - сказал Цукада, выпрямляясь - Есть уроки, которые сыновья должны усвоить.
Он повернулся и направился к двери, но остановился.
— Есть также уроки, которые отцы должны усвоить о своих сыновьях - сказал он.
[1] Джингоизм - (англ. jingoism) — шовинистический национализм, для которого «характерны пропаганда колониальной экспансии и разжигание национальной вражды». На практике это означает использование угроз или военной силы против других стран под предлогом защиты того, что воспринимается как национальные интересы страны.