Акира Куросава – самурай XX века 

«Главное у Куросавы – его современные герои, современные проблемы, способ изучения жизни. Он никогда не ставил себе цель скопировать биографию самурая в определенный исторический период. Он воспринимает Средние века без всякой экзотики. Очень глубокий художник, который так показывает нам психологические связи, развитие персонажей и сюжетных линий, видение мира, что его рассказ о Средневековье заставляет думать о современном мире…», – так Андрей Тарковский высказывался о творчестве Акиры Куросавы – самого влиятельного и известного японского режиссёра, чьи фильмы брали призы и в Венеции, и в Лос-Анджелесе, и в Москве и вдохновляли массу творцов по всему миру на создание собственных шедевров. В конце концов, именно он и познакомил очень многих зрителей с Востоком и его культурой.

«Расёмон» – то, что сделало Куросаву известным. К 1950 году, сорокалетию режиссёра, он, конечно, снял не одну картину: был, например, и «Без сожалений о нашей юности», показывающий Японию в то время, когда страна была поражена недугом фашизма, и людей, отважно сопротивлявшихся злу (кстати говоря, это – единственный фильм мастера, где протагонистом выступает женщина), и «Пьяный ангел», впервые сведший на одной площадке Акиру Куросаву и актёра Тосиро Мифунэ, без которого на протяжении семнадцати лет, с 1948 по 1965, не было снято ни одной картины режиссёра. Мифунэ, надо сказать, не имел актёрского образования – за два года до выхода «Пьяного ангела» он работал помощником оператора на киностудии «Тохо», но моментально покорил постановщика: «Я видел его раньше [в других фильмах], но не представлял, что он работает именно так. Например, он всегда реагирует очень быстро. Если я объясняю один аспект роли, он схватывает сразу десять аспектов. Поставленную режиссёром задачу он схватывает на лету».

Вернёмся к «Расёмону». Только великим творцам удаётся привнести что-то новое в определённую область искусства – и Куросаве это удалось. Минималистично снятая лента впервые в кинематографе показывает одно событие (изнасилование женщины и убийство её мужа) с разных сторон. В этой истории мы становимся в некотором роде свидетелями по делу, выслушивая показания потерпевшей, подсудимого и свидетелей, где ожидаемо не сходится ни одна из версий. Эффект Расёмона отныне и навсегда остался в культуре: например, вся интрига недавней «Последней дуэли» Ридли Скотта держится на неоднозначном описании конкретного действия разными его участниками. Интересно, что в Японии фильм был принят неоднозначно, вследствие чего режиссёр даже хотел вычеркнуть своё имя из титров. В Венецию, где «Расёмон» в итоге взял главный приз, картина попала чудом, благодаря рекомендации искусствоведа, посмотревшего её, и вопреки мнению японского правительства. Киноиндустрия государства, ещё недавно воевавшего на стороне всеобщего врага, в одночасье стала необычайно интересной всему «западному миру».

Куросава вообще был пропитан любовью к европейской литературе. Он умело и не один раз проецировал мотивы пьес Шекспира, Горького, повестей Толстого или романов Достоевского на реалии – порой современной – Японии. В «Идиоте» его князь Мышкин возвращается не из европейских лечебниц, а из плена, и болезненное его состояние вызвано пережитым потрясением после несостоявшегося расстрела (приговорили, но в последний момент отменили приказ), а в «На дне» на передний план выходит вор Васька Пепел, имя которого, естественно, изменено, потому что живёт он во времена феодальной Японии.

Как ещё Акира Куросава делает японский кинематограф снова великим? Снимает «Семь самураев». Андрей Кончаловский говорит о влиянии этой картины на написание сценария «Андрея Рублёва», Джордж Лукас заимствует сюжетные арки из неё – и еще «Трёх негодяев из скрытой крепости» – во время работы над «Звёздными войнами», бой Нео и Агента Смита в «Революции» подозрительно похож на сцену (осторожно: спойлер!) гибели Кикутиё. Нельзя и не сказать про «Великолепную семёрку» – классического представителя американского вестерна, сюжетная фабула которой копирует «Семь самураев» (до советских экранов лента Куросавы добралась на двадцать лет позже американской версии, так что жители СССР с полной уверенностью считали, что «японцы украли фильм у американцев»). Несмотря на достаточную долгую продолжительность в три с половиной часа, «Самураи» не кажутся скучными или затянутыми: это вообще часть почерка Акиры Куросавы – он умел снимать «бодро», с поправкой на уровень развития технологий, разумеется). Помимо отсылок, без мотива «Семи самураев», где доблестные воины рискуют жизнями ради спасения от рук бандитов тех, кто им по большому счёту безразличен, невозможно представить современные экшен-фильмы.

Копировали Куросаву, как можно понять, довольно часто. Один раз дело вот-вот дошло до суда: в 1964 году у Серджио Леоне, мастера спагетти-вестернов и создателя «долларовой» трилогии с Клинтом Иствудом в главной роли, выходит картина «За пригоршню долларов». Когда прокат доходит до Японии, её смотрит Акира Куросава и понимает, что фильм практически покадрово воспроизводит вышедшего за три года до «Долларов» «Телохранителя» – историю о самурае, в одиночку борющегося с двумя преступными бандами, терроризирующими город. После этого Леоне получает письмо с вопросом: «Что будем делать, что фильм – мой?». Спор удалось урегулировать выплатой Куросаве определённой, немаленькой, суммы денег. Вероятно, для японской стороны подобное «открытие» нельзя назвать приятным, но для нас, простых наблюдателей, это не может не свидетельствовать об одном – Куросава бесповоротно изменил кинематограф.

1970 год. Стэнли Кубрик выпустил «Космическую одиссею», Роман Полански – «Ребёнка Розмари», принимаются первые попытки экранизации комиксов, а Акира Куросава, адепт чёрно-белого кино, только-только выпускает первый цветной фильм, стоивший ему немало потраченных сил и здоровья. Речь о ленте «Под стук трамвайных колёс» – рассказе о жителях городской свалки, свидетелях наступающей эпохи потребления, и их попытках выжить в изменчивом мире. Картину приняли холодно – она и правда не выдающаяся, если выбирать, что посмотреть у Куросавы, её можно назвать в последнюю очередь –, что вкупе с производственными трудностями и невозможностью реализации прочих проектов (например, мастер не снял «Поезд-беглец» по собственному же сценарию; позднее картину поставил вышеупомянутый Андрей Кончаловский, поклонник Куросавы) приводит режиссёра к попытке самоубийства.

Дальше – затишье. В 1970-1990 годы постановщик выпускает всего четыре произведения, раз в пять лет. До этого – каждый год. Один из фильмов в этот период, «Дерсу Узала», снят в Советском Союзе. Куросава давно хотел поставить ленту по мотивам книг путешественника Владимира Арсеньева, изучавшего Дальний Восток в дореволюционные времена, но, как говорят, адаптация подобного сюжета к японским реалиям, в отличие от Достоевского и Горького, показалась ему не совсем уместной. В 1975 году режиссёру выпадает шанс сделать это на советские деньги с почти полностью советской съёмочной группой. Он не отказывается. Нельзя сказать, что «Дерсу Узала» – важный этап в карьере Куросавы или то, с чего любопытствующий может начать знакомство с его творчеством; это крепко скроенная и хорошо сыгранная постановка о дружбе людей из разных миров, которые, несмотря на многочисленные несхожести в биографии и происхождении, всё же находят что-то родное и близкое друг в друге, параллельно попадая в различные передряги, конечно. Как ни странно, «Дерсу Узала» – единственная работа Куросавы, получившая «Оскар».

В 1990-м ему вручат ещё одну, почётную, премию американской киноакадемии. «За особый вклад в развитие кинематографа». Получил Куросава статуэтку из рук Джорджа Лукаса и Стивена Спилберга – буквально фанатов его работ. Зал встретил выход классика на сцену стоячими овациями.

Главный герой «Жить», снятого немногим позже «Расёмона», узнаёт, что у него рак желудка, понимает, что жить ему осталось недолго и надо оставить что-то после себя и решает построить детскую площадку. Находясь на пороге смерти, он поёт: «Жизнь так коротка…Влюбляйтесь, девушки, влюбляйтесь!». Это чистая правда, но влюбляйтесь ещё и в кинематограф, например, в фильмы великого Акиры Куросавы. В них вообще трудно не влюбиться.