Do I Wanna Know?
"Исчезнешь ты, а вместе с этим исчезнет моя способность чувствовать, осязать и созидать."
Гул голосов и вибрирующий бас заполняют бар, заставляя воздух дрожать. Приглушенный свет, вспышки цветных огней — они окрашивают стены и размывают лица в пульсирующем хаосе. В запахах — алкоголь, примесь табака, дешевые духи. Атмосфера та самая: неподдельная, живая, насквозь пропитанная чем-то настоящим, а не приглаженной фальшью элитных заведений. Здесь время движется иначе. Оно то рвётся вперёд, смазывая все контуры происходящего, то замедляется, словно кто-то перевел реальность в замедленную съемку.
Песни сменяются одна за другой, и Лука ориентируется во времени только по ним. Неважно, сколько их уже прошло — три, четыре? Он всё равно останется здесь ещё на какое-то время, потом оставит чаевые и уйдёт. Всё как всегда. Всё как раньше. Только в этот раз что-то идёт не так.
Пальцы медленно скользят по краю стакана. Лёд растаял, собравшись в тонкую плёнку воды. Сколько бокалов уже скопилось перед ним? Трудно сказать — взгляд расфокусирован, сознание плывёт. Лука хочет сосчитать, но сбивается на третьем и сразу же бросает попытки. Всё это неважно. Всё это мелочи.
А потом его взгляд цепляется за один силуэт — тот самый.
Под светом софитов, в компании чужих людей, смеётся Иван. Громко, заливисто, с той характерной усмешкой, от которой когда-то щемило в груди. Чужие руки, чужие улыбки, чьи-то губы, прижатые к его коже. Виски обжигает горло, но не вытесняет привкус прошлого.
Лука стискивает ткань рубашки в районе груди. Не болезнь. Не приступ. Не отголоски старых симптомов. Совсем другое чувство сковывает лёгкие, впивается в рёбра, смешивая кислород с чем-то едким, похожим на кислоту. Правда, признавать этого он никогда не станет.
Музыка глохнет. Разговоры стираются в сплошной белый шум. Всё растворяется, кроме одного — их взглядов.
Это мгновение, в котором мир застывает. Один короткий миг — и уже не важно, бар это или воспоминание. Не важно, сколько между ними лет, слов и недосказанностей. Важен лишь этот секундный кусочек пятичасового фильма.
Лука не двигается. Он вцепляется в реальность, в этот взгляд, ищет в нём ответ.
Вспышка стробоскопа. Иван отворачивается. Смех снова звучит, снова разрывает пространство. Он смеётся с кем-то другим. Продолжает жить дальше и строить свой мир заново, постепенно складывая башенку из кубиков.
А Лука всё ещё сидит с недопитым виски, глядя в пустоту. Беспорядочные мысли сводятся к одной — лучше бы он утопился в стеклянном стакане с алкоголем и больше не видел. Больше не было бы нужды слышать, существовать, а самое главное чувствовать и думать. Вот только и это ему не дано.
А ведь всего-то нужно было подойти и спросить. Как будто это что-то изменило бы.