Последняя Рок-Звезда
Сначала было очень темно. Зрители томились в тишине, над толпой витал смутный рокот ерзания и сладкого ожидания.
— Сейчас начнется, — прошептала Данди ее подруга.
И пока Данди думала над остроумным ответом (в голове было только “я догадалась” и “ага-ага”, но этого было явно недостаточно), из середины сцены брызнул сноп искр. Загремели басы. Мелодии, настолько знакомые, что иногда они даже снились, звучали непривычно, но все еще как-то по-родному узнаваемо. Над сценой загорелись голограммы. Данди не разглядела их, успев только отметить про себя: “Красиво”. И будто оспаривая этот тезис, прекрасно освещенные и уверенные в себе, на сцену вышли Гидра Бойс.
Нарк, с пышной копной ярко-желтых волос, дерзко шел на каблуках по центру. Расправив плечи и расставив в разные стороны руки, будто собираясь взлететь, он закрыл глаза и задрал голову. Восторженные крики толпы бурной волной ударились о его широкую загорелую грудь. “Вы готовы?” — горячо прошептал он в микрофон. Музыка затихла. Толпа закричала недружное, но полное энтузиазма “да”. Нарк смирил фанатов взглядом. “Вы не готовы”. Он резко развернулся на каблуках и шлепнул себя по разрезанному стрингами заду. Толпа возбужденно взревела. Данди посмотрела на свою подругу: та кричала соревновательно.
Справа от Нарка, лениво и уверенно перекатывая мускулы под матово черной кожей, стоял Ганг. Его широкий нос и маленькое ухо были соединены золотой цепью: никто не ожидал, что мода на такой пирсинг может вернуться, но Ганг вернул и закрепил ее так, будто она никуда и не уходила. На его гладко выбритой голове, похожей на еще один мускул, лежал радикально черный чуб. Глаза Данди сами по себе проскользили по его мощной груди, по вкачанному прессу и словно в трансе опустились на вибрирующие в такт музыке причиндалы, еле помещающиеся в мешочек трусов. Она смущенно оторвала взгляд и не рискнула поднять его обратно на умиротворенное лицо Ганга. Разумеется, он не видел ее со сцены, но менее неловко от этого не становилось.
Данди пришла на концерт не ради роскошной гривы Нарка и не ради тела Ганга. Она пришла ради третьего участника Гидра Бойс, стоящего чуть поодаль. Забавно, что так долго мечтая о его меланхоличном и тихом образе, она, наконец-то попавшая на их выступление, все равно обратила на него внимание последним. Возможно, так и надо? Возможно, будь он всегда на первом плане, она бы и не любила его так сильно?
Ариэл. Он танцевал так четко и правильно, что казалось, будто он подтанцовка, а не один из солистов. Он не играл на публику, как Нарк, и не получал удовольствие от процесса, как Ганг. Он будто просто выполнял свое предназначение телом, в то время как мысли его были где-то совсем в другом месте. Да и действительно, что его мысли могли забыть на стадионе унылого промышленного города, в котором провела всю жизнь Данди?
И чем больше она следила за отточенными движениями его худого тела, тем больше она понимала, что ее интересует совсем не оно. Не его нежные руки, не его благородно белая кожа, даже не красные волосы, прядь которых так многозначительно падала на его высокий лоб. Ее интересовали его мысли, его чувства, его переживания: все то, что наполняло истинной красотой его безупречную внешность.
Ариэл обвел аудиторию грустным взглядом из-под полуприкрытых век. Данди была уверена, что он увидел ее, и не будь он таким измотанным, он бы обязательно обратил на нее внимание. А большие зеленые глаза Ариэла, тем временем, оторвались от беснующейся толпы, уставше посмотрели на стоящего в центре сцены Нарка и покорно опустились. В небо снова ударил сноп искр. Ариэл подошел к Нарку и встал на одно колено. Потом на другое. Нарк со всей силы ударил его по лицу. Данди и ее подруга глубоко вздохнули от неожиданности. Они знали, что на концерте будет нечто подобное, но не ожидали, что это будет выглядеть так реалистично. Нарк, ударив Ариэла еще раз, схватил его за шею. Тот сжал губы. Его шея напряглась. Данди изо всех сил вглядывалась в движения его благородного тонкого лица: ноздри издали сильный выдох, Ариэлу не хватало воздуха. Он смотрел своими большими зелеными глазами прямо в полные насмешливой власти глаза Нарка. Напряжение росло, музыка играла все громче, подруга взяла Данди за руку. Нарк хищно улыбнулся и смачно плюнул Ариэлу на лицо. Отпустив его шею, он толкнул его каблуком в грудь. Ариэл шумно и тяжело дыша упал. Свет выключился. Музыка кончилась. Толпа аплодировала. Гидра Бойс ушли готовиться к следующему номеру.
— ВЫБЕРИ НАС!! ПОСМОТРИ НА НАС! ПОСМОТРИ НА НА-А-АС!!
Подруга Данди, повиснув на ограждении и яростно размахивая руками, одновременно привлекая к себе внимание и отталкивая охранников, орала изо всех сил.
— БЭЙБИ-БЭЙБИ-БЭЙБИ! БЭЙБИ-БЭЙБИ-БЭЙБИ! ТЫ ДОПУСКАЕШЬ ОШИБКУ!! ПОСМОТРИ НА НАС!!
Бэйби-Бэйби-Бэйби, продюсер Гидра Бойс, вела вереницу фанаток к патибасу. Ее строгий и решительный взгляд, который, даже несмотря на кроссовки на высокой платформе, находился аккурат на уровне ширинок телохранителей, был устремлен вперед. Казалось, что если вся служба охраны сейчас отключится от сервера и рухнет замертво, Бэйби-Бэйби-Бэйби все равно сможет пробиться через толпу разъяренных фанатов: исключительно силой своего взгляда и массой своей поднятой корсетом груди. Ее переливающиеся морской волной волосы были собраны в вычурный пучок, в который были вставлены хромированные палочки для еды. “Стиль, бизнес, не мешай” — вот как можно было бы охарактеризовать ее образ.
— МЫ ЗДЕСЬ!! ПОСМОТРИ НА НАС!! ТЫ НИКОГДА НЕ ВИДЕЛА ТАКИХ, КАК МЫ!!
Бэйби-Бэйби-Бэйби остановилась, закатила глаза и наконец посмотрела в сторону Данди и ее подруги.
— Что? Что? Что? Что ты хочешь от меня?
Подруга была удивлена такой внезапной реакции.
— Ей можно, — махнула Бэйби-Бэйби-Бэйби рукой в сторону Данди. — Тебе нельзя, ты стремная.
И после этих слов Данди упорхнула в открытую, как рот ее подруги, дверь патибаса.
Родной город Данди был помойкой. Большая часть жителей именно так о нем и отзывалась. Данди, конечно, в силу воспитанности и врожденной доброты себе такого не позволяла, но стоило ей очутиться в гостиничном номере Гидра Бойс, как все встало на свои места: она даже вообразить не могла, что в ее городе могло существовать место настолько красивое. Тяжело называть место, в котором родился и вырос, помойкой, пока не увидишь альтернативы.
Она, вместе с другими фанатками и фанатами, около часа ожидала в патибасе, пока Нарк, Ганг и Ариэл отдохнут. За это время она десять раз успела изменить отношение к ситуации. Радость от того, что ее выбрали, сменил страх от того, что пути назад нет. Страх улетучился, но осталась горечь, что ехать к кому-то в гостиницу на другой конец города — не ее решение. Горюя, она сама не заметила, как начала предвкушать возможное общение с Ариэлом. В голове проносились фразы, которые она бы хотела сказать. Многие из этих фраз были подозрительно знакомыми, и ведь точно: Данди репетировала свой диалог с Ариэлом последние два года, просто ни разу об этом не задумывалась, настолько это желание было естественным. И теперь Ариэл так близко. С ума сойти.
По счастливой случайности, именно в том момент, когда она была на пике радости от происходящего, фанаток и фанатов пригласили наверх. Номер Гидра Бойс был огромен и роскошен: одна только прихожая казалась больше, чем вся квартира родителей Данди. К одной из группиз подскочил неизвестный парень, то ли друг одного из участников группы, то ли член их команды. Он попытался увести ее за собой, как вдруг дорогу ему преградил Нарк. Он стоял в пышном белоснежном гостиничном халате и таких же белоснежных тапочках. Его недавно вымытая, объемная и мощная грива желтых волос угрожающе раскачивалась из стороны в сторону. Он усталым и грозным взглядом посмотрел на более мелкого самца, посмевшего умыкнуть фанатку для собственных целей. Тот, осознав беспочвенность своих намерений, виновато отпустил ее руку и ушел скучать куда-то вглубь номера. Нарк плавно отодвинул фанатку себе за спину, будто положив товар в тележку.
— Как настроение? — спросил он у группиз, все еще неловко ожидающих своей участи в прихожей.
— Ничего так! Как твое? — вдруг выступила одна из них, что побойчее.
Нарк презрительно покосился в ее сторону и ничего не ответил. “Ты,” — сказал он, притянув к себе девушку, стоявшую рядом. “Ты,” — притянул он к себе еще одну. “Ты,” — в этот раз он взял парня. “И ты,” — его взгляд задержался на Данди. Или ей показалось? Не успев понять, что происходит, она покорно отправилась за спину Нарка, вместе с другими избранницами.
Данди до последнего не знала, куда он их ведет, но когда все они очутились у него в спальне, поняла, что как минимум догадывалась. Нарк сбросил с себя тапки, распахнул халат и прыгнул на вращающуюся в центре комнаты кровать. Одна из девушек сразу поняла, что делать, и медленно залезла на кровать вслед за ним. Еще одна пошла следом. Парень, чувствуя себя максимально неловко, попытался поцеловать девушку, стоящую рядом с ним, но та поняла, что все-таки предпочитает Нарка, и последовала за остальными. Парень виновато обернулся к Данди. Та пожала плечами. Он начал целовать ее. Пока он пытался быть нежным и страстным, Данди рассматривала стены спальни с движущимся огнем. Ярко-желтые языки пламени плавно облизывали черный потолок, на котором, в ритм безуспешно расслабляющей музыке, пульсировали абстрактные узоры.
— Я тебя позвал не для того, чтобы ты с ней сосался, — грубо рявкнул Нарк с кровати. — Иди сюда.
Парень на секунду замешкался, а потом начал раздеваться. Данди молча наблюдала за тем, как две девушки боролись за возможность целоваться с лежащим посередине кровати Нарком. Целуя то первую, то вторую, он в итоге остановил свой выбор на той, которая целовалась более робко, и положил свою ладонь ей на лицо. Вторая, не растерявшись, начала целовать его грудь. Третья девушка, даже не претендовавшая на лицо кумира, отсасывала. Парень, все еще не знавший, куда себя деть, положил руку ей на попу. Нарк резко оторвался от робкой девушки и строго посмотрел на него.
— Что ты делаешь? — парень молчал, от испуга так и не убирая руку с чужой попы. — Что ты делаешь? Я сказал тебе идти сюда. Что ты к ней пристал? У нее есть, чем заняться.
Парень робко пополз по огромной кровати к лицу Нарка. Тот схватил его за шею и жадно поцеловал.
— Вот теперь можешь поцеловать ее, — он кивнул головой в сторону робкой девушки, а потом посмотрел на так и стоявшую у входа Данди. — Ты! Не стесняйся, иди сюда, — Данди пошла к кровати. — Ну разденься сначала.
Он пристально смотрел на то, как она снимала с себя рубашку. Данди не была готова к тому, чтобы оказаться сегодня у кого-то дома. Она думала, что дело ограничится концертом, и брала максимально комфортную одежду. Носки под кроссовками были дурацкие, а лифчик не совпадал с трусами. Ну и сами трусы, не хотелось бы осуждать, но были бабушкинские. Пока Данди снимала один слой позора за другим, холеная бровь Нарка вздымалась все выше и выше от разочарования. К тому моменту, когда она стояла совсем голая посреди комнаты, на его лбу было столько складок презрения, что их не скрыла бы никакая нейросеть.
Она медленно пошла к кровати. Огонь на стенах все еще медленно колыхался в такт музыке. На стойке рядом с кроватью стояла склянка с незнакомым лекарством. Девушка, державшая во рту член Нарка, была более одетая, чем Данди. Интересное наблюдение.
— Не стесняйся. Иди ко мне, разбойница, — сказал Нарк неожиданно мягко.
Она легла рядом. Нарк перекинул через себя робкую девушку, которая, согласно указаниям, все еще целовалась с таким же робким парнем. Он обнял Данди, притянул к себе и страстно поцеловал. Справившись с удивлением (хотя чему тут было удивляться?), она положила руку ему на плечо, закрыла глаза и попыталась вложить в свой поцелуй столько страсти, сколько было возможно. Он взял ее за талию и прижал к себе. Отпустив ее губы, он подставил под них свою шею. Она поняла намек. Он убрал руку с ее плеча, видимо, чтобы отогнать ей ласкающих его тело девушек. Освободившись, он залез на нее сверху.
— Смотри мне в глаза, — сказал он.
Его зрачки горели, как два ярких солнца. Данди, затаив дыхание, боялась оторвать от них взгляд. Она чувствовала, как снизу ее кожу обжигает прикосновение его члена. Он медленно вошел в нее. Она закрыла глаза. Он шлепнул ее по щеке.
Она послушалась и открыла глаза. Сбоку целовалась робкая парочка. Еще одна девушка легла рядом с ней и ждала, что Нарк обратит на нее внимание. Третья девушка, которая еще недавно делала минет, начала ласкать Данди грудь. Несмотря на стремительное развитие событий, невозможно было не восхититься ее компетентностью.
— Ты чипованная? — вдруг спросил Нарк, с недовольством остановившись. Данди, замешкавшись, быстро кивнула, — Супер…
“Почему он это спросил?” — задумалась Данди. Нарк входил в нее быстрыми и резкими толчками, шумно рыча. “Наверное, он в меня кончит,” — заключила она. Он положил ей руку на шею, а вторую просунул под плечо, прижавшись ближе. Данди подумала и решила обнять его. Он схватил ее за запястье и прижал к кровати. Рука на шее сжалась крепче.
— Скажи, что любишь меня, — прорычал он, глядя прямо ей в глаза.
— Я люблю тебя, — сказала она.
Его глаза умиротворенно закрылись, он начал двигаться быстрее. Девушка, лежащая сбоку, почему-то застонала: она то ли прониклась драматизмом ситуации, то ли мастурбировала. Опытная девушка, ласкающая всех, до кого дотянется, прижалась к ним поближе и тяжело задышала. На всякий случай Данди тоже издала какой-нибудь звук.
— Скажи, что прощаешь меня, — глаза Нарка снова открылись.
За огненной стеной требовательности и властности, к которой Данди уже успела привыкнуть, в широко открытых глазах Нарка впервые промелькнула мольба. И хоть Данди никогда не ждала увидеть в нем нечто подобное, эта его сторона показалась ей неожиданно знакомой и даже родной.
Девушки перестали стонать, а робкая парочка перестала целоваться. Нарк смотрел в глубокие фиолетовые глаза Данди еще мгновение, а потом, крепко зажмурившись, бурно кончил. Несколько раз дернувшись и издав непонятные животные звуки, он упал на нее всем своим телом. Данди лежала под ним какое-то время, не шевелясь. Она думала о том, как необычно складывается этот вечер.
Ганг улыбнулся белоснежными зубами и снисходительно посмотрел на девушку, задавшую вопрос. Та до сих пор хихикала над своей шалостью.
— Тебе серьезно ответить? — та кивнула. — Я уже лет пять не сморкаюсь. Гидра Бойс не болеют насморком, — девушки, лежащие в его объятиях, рассмеялись, а девушки, толпившиеся вокруг горячего бассейна, пока не знали, как реагировать. Ганг дождался, когда смешки стихнут, и продолжил. — Бэйби-Бэйби-Бэйби практически сразу оплатила нам операцию по модификации ДНК. В случае болезни организм больше не выделяет муцин. Просто антибактериальным спреем обрабатываем слизистую и все. Операция на тот момент стоила полтора миллиона. Вся элита себе такую делала. Сейчас технология стала дешевле, конечно.
Красотки, лежащие на его могучей груди, поняли, что напрасно смеялись. Одна, словно стыдясь за неверное применение рта, начала целовать Ганга в шею. Он нежно остановил ее.
— То есть она вообще не мешает? — все не унималась бойкая девочка рядом с бассейном. Видимо, надеялась, что ее вопросы развеселят Ганга и он предложит ей полежать рядом с ним в бассейне.
— Нет, я люблю ее. Это моя фишка, — Ганг снова улыбнулся и легонько ткнул пальцем в звенья цепи. Та тяжело зашаталась. От крыльев его носа до уха прошла вибрация. — Нравится?
— О-очень! — сказала повелительница неудобных вопросов, словно в трансе наблюдая за покачиванием цепочки.
Ганг удовлетворенно кивнул. Девушка начала раздеваться, расценив это, как приглашение в бассейн. Ганг уловил это краем глаза и легонько мотнул головой. Затянулся кальяном. Выпустил в воздух пышное облако дыма. Закрыл глаза. Улыбнулся. Откинул голову. Девушка понуро принялась застегивать пуговицы обратно.
Собравшаяся вокруг него группа фанаток стояла какое-то время, ожидая продолжения, но Ганг отдыхал. Ему было хорошо и он ничего не хотел. Фан-база медленно и неуверенно начала расходиться в разные стороны в поисках нового занятия. Данди расстроенно побрела вслед за ними. Она не знала, что делать на вечеринке. Наспех надетая одежда сидела как будто бы неправильно, все смотрели на нее как-то странно и ей хотелось затеряться в толпе.
Рядом с большим бассейном одиноко танцевало несколько девушек. К ним не в ритм начинал подкатывать кто-то из команды Гидра Бойс. За большим столом на открытом воздухе употреблялись какие-то наркотики. Данди огляделась и, по-прежнему не найдя ни Ариэла, ни достаточно тихой и малочисленной группы, чтобы к ней присоединиться, решила вернуться обратно под крышу.
Номер был обставлен интереснее, чем любое помещение, в котором Данди когда-либо была, поэтому она решила, что никто не осудит ее, если она изучит декор повнимательнее. Она прошла вдоль белоснежной барной стойки, посмотрела на современное искусство на стене, по ошибке зашла в туалет. Проведя там как можно больше времени, она пошла изучать номер дальше. Ее внимание привлекла резная деревянная дверь, резко контрастирующая с минимализмом остального номера. Она подошла к ней поближе и вдруг услышала знакомый голос.
— Всем насрать на твои душевные страдания, Ари, пойми. Людям интересен секс. Страсть, чувства, нарушение последних оставшихся табу. Это то, чего искусственный интеллект никогда не сможет воссоздать. Я люблю тебя, но пожалуйста, не порть то, что у нас есть.
Это однозначно был голос Бэйби-Бэйби-Бэйби: один раз столкнувшись с холодной волной ее уверенности, эту интонацию уже ни с чем не спутаешь. Но в этот раз в ее голосе чувствовались забота и искренность, которые она предусмотрительно прятала от фанатов, осаждающих патибас.
— Вы такие красивые. Вы родились такими красивыми, вас почти не пришлось исправлять. Зачем тебе такая внешность, если ты хочешь петь о грустном? Просто будь красивым, Ари, прошу тебя, не порть то, что у нас есть. Такое красивое лицо, такое красивое лицо. Пожалуйста, не порть то, что у нас есть.
Бэйби-Бэйби-Бэйби снова замолчала. Данди прислушалась и наконец расслышала тихий-тихий голос Ариэла. Разобрать, что он говорит, было невозможно. Но в этой комнате точно был он!
— Мы поговорим позже, ладно? Люблю тебя, люблю вас, не порти то, что у нас есть. АЛЛО, ДА, ЧТО!!
Данди в последний момент успела отскочить в сторону. Бэйби-Бэйби-Бэйби прошла сквозь дверь, как цунами, открыв ее грудью и чуть не сорвав с петель. Электронные морские волны в ее волосах били друг об друга сильнее обычного. Она что-то кричала своему непутевому собеседнику на том конце линии и даже на заметила очень хитрую Данди, слившуюся со стеной. Ну, сейчас или никогда.
Как это бывает в моменты, требующие наивысшей решительности, мозг, спасая нас от стресса, предпочитает игнорировать все самое страшное. Так и Данди, только что собиравшаяся с духом, чтобы открыть дверь и встретиться лицом к лицу с кумиром, в следующее мгновение уже обнаружила себя на пороге темной-темной комнаты. Глаза, еще не привыкшие в мраку, едва различали вдалеке фигуру Ариэла. Он смотрел в окно, на погруженную в смог панораму родного города Данди. И это было так удивительно ей, на что же он может там смотреть? Ведь все самое прекрасное было по другую сторону окна.
Не зная, что сказать, она неловко пошебуршала одеждой. Ариэл медленно повернулся. На его лице было немного сконфуженное выражение: не потому что он удивился появлению незнакомки в своей комнате, а потому что только что был погружен в свои мысли. Он безучастно смотрел на Данди, а потом улыбнулся.
— П-привет, — сказал он с легким заиканием, которое Данди обожала с тех самых пор, как впервые заметила в одном из интервью.
— Привет, — улыбнулась ему она.
— Ты Данди, да? — конечно же, не сказал он. Но было бы здорово.
— Извини, я ходила по номеру, и случайно сюда зашла, просто хотела сказать, что я обожаю тебя и твои песни, ты очень классный.
— Спасибо, — покивал он, а потом, помолчав, добавил. — Вообще они не мои.
— Песни? — Ариэл снова кивнул. — Я имела в виду, ваши. Гидра Бойс. Которые вы поете.
— Да, я понял, просто они не мои. Я не имею к ним никакого отношения.
Данди молчала. Теперь ей хотелось поскорее уйти, но слова Ариэла были такими неожиданными, что будто бы располагали к какой-то необычной реакции. А Данди, к сожалению, забыла всю необычную реакцию дома.
— Тебе не нравятся ваши песни?
— Нет, нравятся, конечно… Вообще нет, совсем не нравятся. А тебе нравятся?
Они оба засмеялись. Стало как-то попроще. Ариэл, потоптавшись с ноги на ногу, попытался как можно более пригласительно развернуться обратно к окну.
— На самом деле нет, — низко засмеялась Данди, продолжая седлать так сблизившего их коня честности.
— Да, на самом деле нет, — поддержал ее Ариэл и тоже засмеялся. Они помолчали. — Ты здесь родилась?
— Да. Папа обслуживает машины по обработке серпентума.
— Это сложно, я слышал. А мама?
Они снова засмеялись. Чего скрывать, Данди гордилась этой шуткой. Это, конечно, было немножко читерство, так как она придумала ее во время другого, значительно более расслабленного разговора, но тогда ведь это был экспромт, правда? Значит и сейчас немножечко экспромт.
— А, ну да, точно. Давай сразу, наверное, проговорим этот момент. Чего ты обо мне не знаешь?
Данди задумалась. В ее голове, с разных уголков заточенного под сбор информации о знаменитостях мозга, стали стягиваться к центру разные блоки информации об Ариэле. Место рождения: Какеин, Япония. Дата рождения: 24 мая 2327. Любимая еда: листья салата. Любимая песня Гидра Бойс: “Что ты видишь в моих глазах” (хотя это теперь под вопросом). Любимое занятие: ходить босиком по траве. Из всей этой информации собирался образ Ариэла, который легко любить. Но совершенно не собирался с человек, с которым можно поговорить.
— Но при этом кажется, что совсем меня не знаешь, да?
— А я вот ничего о тебе не знаю, но у меня впечатление, будто я знаю тебя очень хорошо.
Данди хотела ответить что-то, но ничего остроумного в голову не пришло, а подходящей банальности не нашлось. Она задумалась над этой мыслью.
— Спасибо. Мне кажется, оно какое-то старое.
— Вообще да, ты права. Но старые вещи тоже могут быть красивыми.
Данди снова задумалась. Они вместе смотрели на ее родной город. Было тихо-тихо. Из-за двери доносился шум вечеринки, а город блестел разными непривлекательными огнями. И только у них, у Данди и у Ариэла, была своя спокойная и немножко таинственная тишина.
— Почему ты не на вечеринке? — спросила она.
— Мне нужно было поговорить с Бэйби-Бэйби-Бэйби. А ты?
— Ого, это был очень красивый ответ сейчас!
— Как ты так быстро его придумала?
— Наверное, расслабилась и почувствовала себя увереннее.
— Мне очень приятно, на самом деле, спасибо.
— Мне кажется, к тебе часто вот так приходят.
— На самом деле нет. Ну то есть ладно, да. Но это все равно приятно. Со временем привыкаешь, конечно.
— А о чем вы говорили с Бэйби-Бэйби-Бэйби?
— О-о-ох, это долго рассказывать. Тебе точно интересно? — Данди с энтузиазмом закивала. — Вообще это секрет. Тебе можно рассказать секрет?
— Мне можно рассказать секрет.
— В общем, я хочу писать свои песни.
— Ого! Ого-го-го! Ого-го!! Ты пишешь свои песни?!
— Нет, пока не пишу, но я хочу.
— Я пока не знаю. Я же их не пишу. Но я чувствую, что мне есть, чем поделиться, — Ариэл отошел от окна и начал ходить по комнате. Он ходил медленно, но все указывало на то, что через пару реплик он разгонится. — Во мне много боли. И чем больше я подавляю эту боль, чтобы петь то, что мне дают, тем этой боли больше. И я чувствую, что не могу ее держать в себе больше, мне нужно ее куда-то девать.
— Ну у меня не совсем так, но у меня тоже есть чувства, которые мне некуда девать. Тоска в основном.
— И куда ты их деваешь? — с интересом спросил Ариэл.
— М, — Ариэл издал звук разочарования, но сразу улыбнулся: он был разочарован в ответе, а не в Данди. — Ну а у меня, как видишь, обратная ситуация.
— Я была бы рада, если на новом альбоме будет твоя песня.
— Спасибо! Но Бэйби-Бэйби-Бэйби говорит, что моя боль должна быть невысказанной, иначе она перестанет быть интересной.
— Мне очень интересна твоя боль.
— Спасибо! Бэйби-Бэйби-Бэйби говорит, что людям интересен только секс.
— Это совершенно точно не так, — сказала Данди и поежилась.
— Мне тоже кажется, что это не так. Даже вот ты только что сказала, что слушаешь наши песни, чтобы победить внутреннюю боль. Это то, ради чего людям нужно искусство. Это то, чего не может подделать искусственный интеллект. Не секс, а ощущение, что ты не один в мире. И наша задача, как творцов, его дать.
— Знаешь, я не могу слушать музыку, которая сейчас выходит. Я слушаю только классический рок. Рок-звезды не боялись быть собой, говорить о том, что у них на душе, даже если это не имело смысла. Да, получалось не так идеально, как у нейросетей, но это было по-настоящему. Для этого и нужно искусство, разве нет? Чтобы быть собой для людей. А люди любили тебя таким. И понимали, что раз ты на них похож, то они могут полюбить себя тоже.
Из глаз Ариэла внезапно брызнули слезы. Это произошло так внезапно, что сначала Данди показалось, что он смеется. Подумать только, она так любила его флегматичный и загадочно грустный образ, но никогда даже не допускала мысли, что он может по-настоящему плакать. Его плач был резкий и прерывистый, но при этом тихий, без упоения своим горем. Будто он боялся, что в комнату в любой момент может войти Бэйби-Бэйби-Бэйби, и старался выплакать всю свою боль как можно скорее и как можно незаметнее.
— Извини, — сказал он и резко перестал. Он утер слезы и выглядел, как ни в чем не бывало. От плача не осталось ни следа, даже носом не шмыгал.
— Точно? Я понимаю, что это было внезапно.
— Да, очень внезапно! Но со слезами ты мне нравишься гораздо больше.
— Да. Как будто… Не знаю. Я как будто столько лет смотрела на твою грусть, но даже не понимала, что хочу проникнуть глубже. А теперь я увидела твои слезы и поняла, что это ответ на все мои неотвеченные вопросы.
— Как будто ты меня наконец знаешь, да? — улыбнулся он.
— Да, — она тоже улыбнулась. — А твое любимое занятие правда ходить босиком по траве?
Ариэл сначала нахмурился, пытаясь понять, о чем речь, а потом вспомнил и махнул рукой.
Они посмеялись. Ариэл сел на кровать. Данди все еще стояла у окна. Ее глаза, уже привыкшие к сумраку комнаты, скользили по стенам. Движение рисунков на них было едва заметным, а в темноте так и вовсе напоминало маленькую визуальную галлюцинацию. Зелень под потолком мягко шелестела листьями, а трава у пола, по которой Ариэл совсем не любил ходить, легонько гнулась под дуновением несуществующего ветра.
— Ты бы правда слушала меня даже со слезами? — спросил Ариэл.
— Даже без Гидра Бойс? Без Нарка?
— Я не хочу больше петь то, что они мне предлагают, Данди. Я не могу больше идти против своих чувств. Меня взяли в Гидра Бойс, когда я был совсем молодым. Я тогда даже не знал, сколько во мне будет боли. Я не могу больше ее игнорировать. Я всю свою сознательную жизнь делаю то, что мне говорят, подавляю свои желания и иду на компромисс. Но я не могу идти на компромисс с собственным сердцем.
Ариэл довольно помолчал. Он гордился чем-то, но было непонятно, чем.
— Извини, я не мог не заметить твою татуировку.
Данди резко посмотрела вниз. Действительно, из-под не застегнутой до конца рубашки была заметна ее маленькая татуировка.
— Это ведь классическое тату? Можно я посмотрю?.. Оно ведь не двигается? — Ариэл встал с кровати и подошел поближе. — Оно навсегда?
Данди было очень стыдно за свою дешевую татуировку. Тот факт, что Ариэл даже не встречал в своей жизни подобного, делал ситуацию только хуже.
— Она такая крутая. Рок-звезды делали себе такие. Без анимации дурацкой, навсегда. Ты представляешь, какое для этого нужно мужество?
— А, точно. А я вот не представляю. Никогда не представлял.
— Правда? Ты знаешь мастеров, которые делают классические татуировки?
— Я других не знаю, — засмеялась Данди.
— Знаешь, что мне постоянно говорит Бэйби-Бэйби-Бэйби? Что у меня очень красивое лицо.
— Что не надо портить его слезами.
Данди, мелко семеня, несла в свою комнату лоханку с пловом. “Горячо, горячо, горячо!” — думала она, перепрыгивая через кота. “Мяу,” — осуждающе сказал кот, но с места не двинулся. Иногда нужно уметь отстаивать свои личные границы, иначе тебя не будут уважать.
Плюхнув раскаленную лоханку на стол, Данди начала дуть на пальцы. Из большой комнаты раздался недовольный крик отца. “Я слишком сильно дую?” — подумала Данди, но потом поняла, что чем-то провинилась мать. Ничего поделать в этой ситуации было нельзя, и нельзя будет еще пару лет. Она закрыла дверь.
“Мяу,” — сказал кот с едва скрываемым разочарованием. Данди открыла дверь. Кот неторопливо вышел. Данди закрыла дверь. Села за стол, подняла изображение. “«Артемида», пятый эпизод,” — прошептала она одними губами. “Мяу,” — прошептал кот из-за двери. “Впусти кота, сколько можно!” — закричал отец. “Просто впусти кота, Данди!” — взмолилась мать. Данди впустила кота. Тот не искал внимания, ему просто нужно было полежать на кровати. Данди снова села. Глубоко вздохнула. Подвинула к себе долгожданный, еще дымящийся плов. “Врубай!”.
В уголке появилось сообщение от Ариэла.
“Пауза”. Она отставила плов в сторону.
— П-привет! Я подумал, что тебе будет интересно узнать, я официально подписан на лейбл Маркизы Магдалины. Она говорит не сдерживаться. Она уверена, что боль — это новый секс.
С удивительного свидания (или это было не свидание?) Ариэла и Данди прошло больше месяца. Она отвела его к своему знакомому тату-мастеру, который сделал то, о чем она до сих пор вспоминала, скорее как о просмотренном фильме, чем о реальном событии, в котором возможно было принимать участие: набил ему на лице классическую татуировку в виде слезы. Эта выходка Ариэла потрясла индустрию до основания: ее обсуждали целые выходные. Мнение общественности разделилось: либо это безумие, либо гениальный ход. Но когда глубоко разочарованная и как будто бы лично уязвленная Бэйби-Бэйби-Бэйби была вынуждена расторгнуть контракт с Ариэлом и исключить его из группы, сомнения развеялись. Никакой гениальной стратегии за всем этим не стояло. Ариэл просто сошел с ума. Тур пришлось прервать, а на место испорченного татуировкой солиста буквально на прошлой неделе взяли двух рыженьких близнецов лет двадцати. Пока судить было рано, но близнецы явно нравились фанатам. Скоро Гидра Бойс без них невозможно будет представить.
— Это так здорово! — едва успела ответить Данди, прежде чем Ариэл прислал вторую часть сообщения.
— Она говорит, что альбом надо выпускать как можно скорее, пока обо мне говорят. Ну, это бизнес. Я даже рад: мне есть, что сказать.
Данди боялась отвечать, вдруг Ариэл еще не закончил? Она осторожно отправила стикер с ликующим леопардом, разбрасывающим конфети. Ариэл молчал.
— Я очень жду твоего альбома, — сказала Данди.
— Знаешь, какая будет первая песня?
Данди замолчала. Надо было подождать на тот случай, если вопрос риторический. Ариэл тоже молчал. Данди осторожно сказала:
Ариэл записывал аудио. Под мягкое бренчание классической гитары, голосом, который был совсем не похож на его голос в Гидра Бойс, он тихо и нежно спел что-то, чего Данди никогда не слышала:
Запомни, друг, в моменты сомнений,
Запомни, друг, в моменты тоски,
Когда идешь один сквозь Царство Тени,
Когда бросают те, кто были близки.
Когда привык идти по жизни свободно,
Но вдруг застрял на середине пути.
Иди на компромисс с чем угодно,
Он ждал реакции. Данди не знала, что сказать. Она никогда не думала, что Ариэл будет скидывать ей в личку эксклюзивы!
— Это было великолепно! Спасибо тебе! — сказала она.
— Это тебе спасибо. Без разговора с тобой я бы никогда этого не придумал.
Ариэл скинул стикер со смущающимся медвежонком. Данди, после долгих раздумий, скинула ему стикер с игриво подмигивающим туканом.
— Это песня о моем решении уйти из группы. Не знаю, догадаются ли об этом слушатели, ведь она такая умиротворенная и спокойная по звучанию. Но мне просто кажется, что так и нужно рассказывать о своих самых страшных моментах в жизни. Спокойно и уверенно, когда уже не боишься их, когда пережил их и понял. Меня так терзала изнутри необходимость принять решение. Ты видела меня в тот момент, ты видела, как я страдал. Но благодаря тебе я понял, что правильное решение всегда было только одно. И когда я набрался смелости и принял его, смелость мне больше не нужна была. Я знал, что иду по пути, который мне предначертан. И мне кажется, в этой песне есть это ощущение. Что все страшное позади, что впереди только то, что и должно быть.
— Мне сейчас вообще не страшно, Данди. Я знаю, что исполняю свое предназначение. Я делаю то, что должен делать творец. Делюсь болью, не думая о том, что подумают остальные. И если хотя бы один человек почувствует себя менее одиноким, увидев мою боль, значит все не просто так. Значит я не зря прожил жизнь.
— Ты так красиво рассказываешь.
— Ты знаешь, с чего начался тот разговор с Бэйби-Бэйби-Бэйби? Я сказал ей, что мне не нравятся импровизации Нарка на выступлениях. Это уже не первый раз, когда он плевал мне в лицо и бил. Он должен был только душить, но все остальное он делал по собственному желанию. И я ничего не мог поделать, потому что мы были на сцене. И когда я пытался говорить с ним об этом, он все отрицал. Говорил, что я преувеличиваю, что он бил не сильно, потом обижался и уходил куда-нибудь. А в этот раз он сказал кое-что, что я запомнил. Он сказал: “Ради важного дела боль можно и потерпеть”. И я не нашелся, что ответить. Мне стало стыдно, что я не готов терпеть, представляешь? И когда я высказывал свои претензии Бэйби-Бэйби-Бэйби, я еще толком не понимал, что именно меня смутило в его словах. И только с тобой я полностью осознал. Я не считал Гидра Бойс важным делом. Понимаешь?
— Понимаю! — машинально сказала Данди, а потом задумалась. На ее полной поддержки и понимания душе остался странный осадок.
— Я так рад, что могу заниматься теперь по-настоящему важным делом. И Маркиза Магдалина говорит, чтобы я ни в чем себя не ограничивал. Она говорит, что я даже могу упоминать Нарка в песнях, если захочу. Но я не хочу. Еще она говорит, чтобы я не переживал о музыке, так как у нее есть хороший ИИ, который сделает подходящую аранжировку. Скажи, тебе понравилось, как я исполнил “Сердце” под гитару?
— Я хочу записать весь альбом только под гитару. Как классические музыканты. Гитара — это такой сложный инструмент, им практически никто не владеет. Мне кажется, услышав его, люди поймут, что я хочу сказать. Они почувствуют. Скажи, ты почувствовала?
— А что, что ты почувствовала?
— Я почувствовала, — медленно и осторожно произнесла Данди. — что ты хочешь сказать.
— Вот! Об этом я и говорю. Спасибо тебе большое, что понимаешь меня. Мне так этого не хватало. Я как будто спал все эти семь лет. И ты разбудила меня своим пониманием. И теперь мне так не хочется сидеть без дела. Извини, если я утомил тебя. Я пойду напишу что-нибудь. Пока!
Тяжело выдохнув и нахмурившись, Данди отправила Ариэлу прощальный стикер с птеродактилем, который доброжелательно махал собеседнику крылом. Ариэл отправил стикер с самим собой. У Данди был этот набор, а она и забыла.
Романтику крыш очень тяжело объяснить. Что это такое, если подумать? Над головой открытое небо — привычно. Под ногами твердая поверхность — еще привычнее. Поднялся по лестнице? Тоже ничего нового. Но когда лежишь на крыше и смотришь на звездное небо, все воспринимается немного по-другому.
Проход на крышу открыл шебутной знакомый, который, судя по его внешнему виду и повадкам, только на крышах и обитал. Он, Данди, ее подруга и еще пара каких-то левых людей, взяв по бутылочке коктейлей и по пачке дешевых закусок, тайком пробрались наверх, немножко посмеялись, немножко пообщались, а сейчас, уже сморенные от усталости и долгой прогулки, просто лежали и считали звезды.
Люди глупые и неуместные обычно, особенно случайные. Но крышное волшебство подействовало: все лежали молча. Никто не говорил, на что похожи созвездия. Никто не хвастался, что нашел Полярную Звезду. Никто, и это удивляло Данди больше всего, не шептал ей романтическую лабуду на ухо. Все просто лежали, наслаждаясь молодостью, пьянством и звездами, какие бывают только на крыше.
Никто не говорил. Все молчали. Это длилось бесконечно долго. Данди была очень счастлива.
А когда все насладились тишиной сполна, чтобы рассказывать об этом восторженно близким, компания медленно, но без кряхтения и причитания, поднялась. И все общались как-то иначе. И дурацкие шутки были смешнее, и левые люди были немножко родными, и даже неловкие подкаты, а их, конечно же, избежать не удалось бы, были какими-то смешными в своей наивной очевидности.
Компания прощалась во дворе огромного жилого мегакомплекса. Шебутной парень вызвался проводить Данди с подругой до подъезда, а потом попросил Данди постоять с ним немного на улице, да так и не поцеловал. Она легко взбежала по ступенькам к лифту. “Да?” — спросила одними глазами подруга. “Не-а!” — весело тряхнула копной радужных волос Данди. И обе рассмеялись.
Тихонько открыв дверь и по-шпионски сняв кроссовки, Данди на цыпочках пробежала на кухню. Открыла холодильник. “Мяу,” — триумфально сказал кот. “Ух!” — погрозила шантажисту кулаком Данди, кинув ему кусочек колбасы. Взяла себе парочку прозапас. Съела. Взяла прозапас еще троечку. И пошла в одних носочках на балкон, насладиться этим волшебным теплым осенним вечером еще чуть-чуть, наедине со звездами.
Раздался звонок. Данди знала, кто это. Человек, живущий в гораздо более благополучном часовом поясе.
— Ариэл? — сказала она шепотом. — Привет!
— Извини, я не отвлекаю? Ты не спишь?
— Мне кажется, все закончилось, Данди.
Данди знала, что все закончилось. Об этом весь последний месяц говорил Ариэл, чьи звонки становились все непредсказуемее, и об этом совсем не говорили новости, что было главным признаком конца. Сингл “Сердце” ни разу не вышел в топ прослушиваний. Даже в топ маленьких сервисов, которые бы позволили создать иллюзию успеха. Ни в какой топ сингл “Сердце” не вошел. Ариэлу не было утешения во всем мире.
Самое обидное, что винить было некого. Данди в полной мере осознала это в те долгие секунды, когда думала, что же ей ответить такого, чтобы хоть немного приободрить Ариэла. Все плечи, на которые можно было бы незаметно перекинуть ответственность, поочередно растворялись в тяжелой темноте осознания, что виноват только ты. Вся ответственность лежала на бледных и прекрасных плечах Ариэла.
Маркиза Магдалина относилась к нему, как к флагману своего лейбла. В него были вложены все деньги и все связи, которые Маркиза успела накопить за свою карьеру. Данди очень хорошо помнила первый месяц сольной карьеры, когда ночные сообщения Ариэла были полны оптимистичной усталости: он бегал с интервью на интервью, и иллюзия деятельности и нужности наполняла его приятной усталостью.
Сезон тоже очень располагал к успеху. У нейросетей, генерирующих лирические песни, как будто был перерыв. При этом Гидра Бойс были у всех на слуху. После гастролей они выпустили несколько синглов в новом составе, и не все из них пришлись старым фанатам по вкусу. Появилось даже небольшое движение противников близнецов, пришедших на замену Ариэлу. Люди с интересом ждали его первого сольника.
А потом вышло “Сердце”, и людям моментально стало все равно. Данди следила за количеством прослушиваний в реальном времени, считала, сопоставляла с количеством прошедших минут, умножала, прогнозировала, но все равно понимала, что триумфа не будет. А потом отсутствие триумфа медленно перекатилось в состояние полного поражения. “Пока выводы делать рано, надо посмотреть, что будет через месяц,” — говорила серьезным тоном Маркиза Магдалина. “Она говорит, что пока судить рано, надо подождать конца месяца,” — оправдывался Ариэл. “Да ничего страшного, месяц же еще не кончился, зачем переживать!” — говорила Данди. А потом месяц кончился.
— Ну нет, — ответила Данди после паузы.
— Да, теперь точно да. Подъема уже быть не может, если не случится чуда.
Данди издала очень глубокий вздох.
— Как ты думаешь, Данди, это заслуженно?
— Но почему так случилось? Что я сделал неправильно?
— Может просто песня не подошла людям?
— То есть надо было написать другую песню?
— Но почему ее тогда никто не слушает?
— Потому что она не подошла...
— Ты права. Я говорил, что даже если хоть одного человека вдохновит эта песня, то я прожил жизнь не зря. Мне никогда не нужны были миллионы прослушиваний. Мне нужно было помочь одному человеку. Скажи, Данди, моя песня правда помогла тебе не чувствовать себя одиноко? Она правда вдохновила тебя? Она тебе правда понравилась?
— Правда, Ариэл, — наврала Данди.
— Значит я прожил жизнь не зря.
Они многозначительно молчали. В предрассветном небе медленно гасла последняя звезда.
| Обсуждение в VK |
← «Последняя История #2» | «Последняя История #3» →
| Оглавление |