Спор ААП с проф. Паиным ("отцом" национальной доктрины РФ)
Эмиль Паин (профессор Высшей школы экономики):
У меня тоже вопросы на понимание. Их четыре.
Во-первых, кто субъект «Русской матрицы» (РМ), кто этот «безответственный, ленивый, с рабской психологией, для которого свобода оборачивается хаосом»? Кто носитель таких ментальных черт? Варианты ответа: а) все население страны; б) какая-то одна этническая группа или отдельные социальные слои.
Во-вторых, как обеспечивается устойчивость описанной вами ментальной составляющей РМ? Это врожденное свойство или трансляция по каналам социализации? Или это воспроизводство как условный рефлекс? Может быть, сохраняются некие неизменные условия, воспроизводящие некие неизменные свойства?
В-третьих, какова мера самой этой устойчивости отмеченных «особых» свойств? Они воспроизводятся полностью или частично? Иными словами, РМ в ее нынешнем виде полностью воспроизводит исходный образец или имеет лишь отдаленное сходство с ним?
И, наконец, в-четвертых, насколько описанные ментальные черты РМ поддаются целенаправленным изменениям?
Андрей Пелипенко:
Субъект РМ определяется не этничностью, а ментальностью…
Эмиль Паин:
То есть им могут быть и русские, и чеченцы, и татары?
Андрей Пелипенко:
Субъектом РМ может быть даже негр.
Эмиль Паин:
Негр в России или негр в Нигерии?
Андрей Пелипенко:
Скажем, негр в российских условиях. А вообще-то я не намерен подставляться под навешивание ярлыка культурного расиста. Еще раз подчеркну: когда я говорю о субъекте РМ, я имею в виду ментальность, а не этничность. Им является носитель русского традиционного сознания независимо от его этнической принадлежности. А соотнесение такого ядерного носителя этой ментальности с теми или иными этническими группами в сферу моих научных интересов не входит.
Что касается каналов трансляции ментальных программ, то на этот ваш вопрос исчерпывающий ответ я дать не могу. Потому что помимо тех каналов трансляции культурных и ментальных традиций, которые мы знаем и которые нам даны в рациональном анализе, существуют какие-то иные каналы. И о них мы доказательно ничего не можем сказать. Мы можем лишь по косвенным признакам пощупать нечто вроде генома культуры.
Генетика с человеческой наследственностью разобралась, но существует еще какая-то культурная генетика. Какие-то устойчивые паттерны. Есть некие предзаданные ментальные конфигурации, которые средой (в данном случае, историческим опытом) лишь корректируются, но не изменяются по существу.
Далее, вы спрашиваете, меняется ли РМ в ходе истории. Разумеется, меняется, и этот аспект очень важен. Я его в докладе не касался, сосредоточив внимание лишь на выявлении некоторых устойчивых черт системы. Если бы я ставил перед собой задачу описать ее в динамике, то показал бы, как она зарождалась во времена Андрея Боголюбского, как выглядела в исполнении ранних московских князей, а потом Ивана Грозного. Я показал бы, как она менялась после Смуты, что привнес в нее Петр I, и так далее. Но при всем разнообразии своих конкретных воплощений русская матрица оставалась русской матрицей.
Какой ваш четвертый вопрос? Напомните, пожалуйста.
Эмиль Паин:
Я спрашивал, насколько отмеченные вами ментальные особенности РМ поддаются целенаправленным изменениям?
Андрей Пелипенко:
Не понимаю, о каких «целенаправленных изменениях» вы говорите. РМ доживает свои последние времена, это для меня совершенно очевидно. Она исторически отработана, исчерпана, ибо выполнила все свои задачи: и внешние, и внутренние. Дальнейшая же ее судьба зависит не от «целенаправленных изменений», а от случайностей, которые происходят на наших глазах, но почти не оставляют следов, теней, образов, по которым мы могли бы что-то более или менее точно прогнозировать.
Конечно, если представить себе некую божественную инстанцию, которая знает будущее, то какие-то искорки этого знания могут быть нами уловлены. А если она и сама не знает, или, более того, этой инстанции просто на это будущее наплевать, тогда гадай – не гадай, все равно не узнаешь. Все равно получится что-то такое, что мы представить себе не можем. У меня такое ощущение, что мы входим в полосу трансформаций, конечный результат которых не знает даже та самая инстанция.
Эмиль Паин:
Признаюсь, я так и не понял, кто же субъект РМ и носитель присущих ей устойчивых ментальных черт. Докладчик решительно отмежевывается от этнической трактовки такого субъекта, но тем самым еще больше затрудняет понимание причин устойчивости отмеченных им особенностей культуры. Если бы это была этническая группа, особенно замкнутая, то тогда в рамках примордиалистской концепции этничности (не разделяемой мною, но существующей) можно было бы объяснить длительное хранение и передачу неких культурных черт. Если же их носителем выступает все население страны, то тогда трудно говорить об общем характере указанных в докладе культурных особенностей - таких, например, как послушание начальству и сакрализация власти. Скажем, поляки, жившие в Польше и являвшиеся почти полтора века частью населения российской державы, но постоянно бунтовавшие против ее властей, плохо вписываются в этот образ.
И целый ряд других культурных признаков РМ, отмеченных в докладе, совершенно не адекватен образам многих нерусских групп населения России в разные периоды ее существования. Например, образам остзейских и поволжских немцев, финнов и эстонцев, чеченцев и туркмен. За счет чего при такой этнической и, соответственно, культурной разнородности обеспечивается культурная однородность и в чем она проявляется, мне, повторяю, остается непонятным.
Докладчик допускает даже, что носителем ментальных черт РМ может быть любой иммигрант - например, негр из африканской страны. Но в чем же все-таки природа жесткой исторической устойчивости данной системы? Каким образом ментальность представителей разных этнических групп оказывается ментальностью РМ, субъектом которой вы считаете носителей русского традиционного сознания?
Андрей Пелипенко:
Насколько перечисленные вами этнические группы включены в свою собственную культурную систему, настолько же они от РМ культурно далеки. Но насколько они к ней причастны, настолько подвержены её ментальному воздействию. А насколько именно – вопрос каждого конкретного случая.
Я, кстати, вовсе не утверждал и не утверждаю, что РМ – единственная, которая существует в России. Она является доминирующей, но наряду с ней существуют под- и субсистемы культуры, которые с ней могут очень по-разному соотноситься в диапазоне от мягкой сопряженности до принудительной силовой и заведомо временной совместимости. Это к вопросу о чеченцах, которые в нее культурно не вписываются, или о туркменах и других этносах Средней Азии, которые не вписывались в нее во времена СССР.
Но это, повторяю, в каждом конкретном случае надо анализировать специально. А общую характеристику дать практически невозможно, потому что она все время меняется. Я же просто выявлял доминанту, т.е. некое ядерное культурное качество, некоторым образом соотносимое с ядерной территорией. Но внутри РМ могут сосуществовать самые разные культурные традиции, каким-то образом к этому ядерному качеству подсоединенные.