А. ПелипенкоТриада: жизнь – смерть – новая жизнь как формула психосферной медиации, 4
● Интуитивно-мистическое постижение психосферной «физики» проблематизует тему трансцендирования как сохранения ПС психосферного субъекта, души) после физической смерти. Отсюда разработка мифологической топики загробного мира и «правильного» (оптимального) движения по нему духа умершего. Можно не сомневаться в том, что магико-мистический «дискурс» дописьменных культур был в этом отношении не менее, а более содержательным в сравнении с представленным в египетской «Книге мёртвых» или в тибетской «Бардо Тхёдол». Просто понимание этой сложности современному сознанию почти недоступно, а сам материал почти полностью утрачен. Однако даже фольклорная образность психопомпов – проводников в загробный мир указывает на фундаментальнейшую разработку этой темы, экзистенциально первостепенной в дописьменную эпоху.
● Изменчивость, вариативность отношений индивида с его ПС в доличностный (доэтический) период – источник представлений о наделении человека судьбой, обязательно включающей в себя «правильную» смерть. Яркие тому примеры находим, в частности, в традиции Междуречья. Ритуально-мистическое присвоение индивиду некоего автономно существующего ПС со всеми его «атрибутами» – экзистенциальная интрига, социогенетическое значение которой пока не оценено.
● Эта же вариативность, восходящая от почти полной взаимозаменяемости и имперсональности ПС в первобытности до осознания его как «своего», хотя ещё и не индвидуально-личного, отражается в колоссальном смысловом комплексе, связанным с феноменами метемпсихоза и реинкарнации (дерзну сказать, что именно феноменами, а не только представлениями). Подробная интерпретация этой темы в свете медиационной парадигмы, как впрочем и других упомянутых выше тем, требует написания отдельной книги. Отмечу лишь наиболее важное. Эволюционная динамика всякой культуры, локомотивом которой выступает развитие ментальности, отражает историю конструирования ею самой себя в процессе ПМ (психосферной медиации). В ходе этого процесса изменяются как сами ментальные структуры, так и «онтология» психосферных образований. Поэтому «поведение» ПС реально оказывается таким, каким его представляет и переживает культурное сознание. Речь не о том, что язык мифа абсолютно адекватно отражает онтологию психосферных образований. Просто когнитивные схемы мифомышления, связанные с психосферными феноменами не условными, а безусловными корреляциями, этим феноменам релевантны ничуть не менее, нежели, к примеру, язык квантовых теорий.
У воспринимающего мир механистически (впрочем, не только у него) не может не возникать вопроса: почему медиация с запредельным миром «как он есть на самом деле» у разных народов порождает такие разные культурные продукты? Ведь запредельный мир вроде бы один и тот же, но шумеры, например, видят в нём «демократическое» собрание богов, а египтяне – сферу «авторитарных» волений высших божественных иерархов.
У одних первобытных племён принцип разделения сфер демиургов половой, у других – функциональный, у третьих – пространственный и т.д. Где же, в таком случае, если говорить о культурогенезе посредством ПМ, проходит граница между универсальным и локальным? Дело в том, что, вопреки аберрациям в механистическом мировосприятии, запредельный мир, как уже отмечалось, не есть нечто статичное, окончательно определённое наподобие вещи или какой-либо сферы сущего, и коммуникация с ним – это не диалог идей, не субъект-объектные отношения, а взаимодействие онтологий.
Не столь важно, с какими мыслями обращаются в психосферу (у разных субъектов культуры они могут быть весьма схожими). Важно, кто обращается. И надо раз и навсегда отделаться от искушения трактовать запредельный мир как нечто существующее само по себе и «на самом деле» обладающее какими-то универсальными метафизическими качествами. Каждый народ, каждая ЛКС живет в перманентном диалоге со своим запредельными миром или, если угодно, «вызывает» из «общего», универсально проницаемого запредельного мира такие изменённые формы своего бытия, которые соответствуют её сущности, её природе, её онтологии и в конечном счёте её историческому опыту. Онтология ЛКС образуется как результат действия многих сил и факторов, от эко-природных и этно-генетических до собственно социокультурных. Однако и человек как культурное существо, и сами культуры как самоогранизующиеся системы имеют свои онтологические универсалии, действующие поверх всех названных факторов и некоторым образом «очерчивающих» общекультурный или общечеловеческий сектор психосферы. Обнаруживаются эти универсалии, прежде всего, в когнитивной сфере.
Психосферная онтология ПС коррелирует с несколькими системными уровнями явленного мира: генетическим, нейрофизиологическим, психическим, этно-генетическим, социокультурным и индивидуально-психологическим. Каждый из этих уровней, имея собственную шкалу психоментальных настроек (ПМН), участвует в формировании сложно-диффузной структуры интенционального потока, который ментальность направляет в психосферу. Таков ответ на вопрос насчет соотношения универсального и специфического в мифологических представлениях разных народов о метемпсихозе, реинкарнациях и связями с духами умерших. Иначе говоря, онтология ПС универсальна насколько, насколько универсальны антропологические константы культурного сознания вообще и различна в меру различия их (констант) этно-исторических модусов у разных народов.
В подходе к этой проблеме следует избегать не только тривиального для МР (механистического рационализма) сведения всего к пресловутым «представлениям», но и формально-механистического понимания различий между перечисленными выше уровнями.
Так, некоторые формы медиации с ПС умерших, которые психиатрия рассматривает как клинические патологии, оказываются обусловленными этно-культурно.
Продолжение следует
Рис. 1 - Дороги в мире мухоморов.
Чукотский рисунок. По В.Г. Богоразу
