Андрей Пелипенко: В защиту смертной казни 2
Второе обстоятельство вообще относится к числу, так сказать, полутабуированных. Все знают и понимают, что поскольку всякий народ достоин своих правителей, то и уровень дикости и варваризма государства напрямую отражает уровень дикости и варварства всего общества и, в широком смысле, народа. Вижу, как сжимаются зубы и кулаки интеллигентов-народопоклонников. Ничего, господа, потерпите! Да, закон, устанавливаемый государством, может и должен быть несколько гуманнее стихийно доминирующих в обществе отношений. Но насколько гуманнее? Если дистанция превышает критическую, то происходит разрыв. Закон, оказываясь неадекватен, просто перестаёт действовать. Его просто не воспринимают всерьёз. Ведь норма закона - это тоже язык культуры. И он может быть понятен или непонятен. Язык правовых норм зрелого либерализма современному российскому обществу, где цена человеческой жизни приближается к цене патрона, непонятен. (Почему - отдельная тема).
Поэтому либеральные нормы на уровне повседневной социальной практики устойчиво отторгаются. Чтобы решить свои проблемы, люди идут к бандитам, ибо в этом случае диалог между конфликтующими сторонами гарантированно будет проводится на общепонятном языке и решение будет радикальным. И это вполне нормально, для постсредневекового общества, живущего не по законам, а по договорённостям - понятиям. В этом контексте, навязывание обществу глубоко чуждых ему неолиберальных правовых установок выглядит печальным фарсом. «Но ведь надо же когда-то начинать!» - кричат оптимисты от неолиберализма. Да, надо, но не с этого. Сначала надо, говоря кондовым языком советского учебника, как минимум решить задачи буржуазно-демократической революции, а не камуфлировать средневековое бухарское правосудие институтом присяжных заседателей и с гордым видом строить из себя европейцев. Нельзя уподобляться герою китайской притчи, который от нетерпения тянул свои посевы вверх, чтобы они быстрее росли, и в итоге остался без урожая. Не тяните за уши незрелые варварские души к светлым вершинам неолиберальной морали! Урожая не будет! Имитативные формы демократии со временем переходят в действительные далеко не всегда и не везде. А вот эффект навязанного развития везде и всегда приносит лишь печальные плоды. Вспомним, как в довоенном Афганистане, да и в советской Средней Азии насильно насаждались европейские порядки при полном отсутствии соответствующего культурно-цивилизационного фундамента. И что там теперь? Однако не будем отклоняться от темы.
Есть одна удивительная особенность у отечественных интеллигентов (не путать с интеллектуалами), которые главным образом и состоят в рядах доморощенных гуманистов. Им наплевать на то, что государство как ненасытный молох пожирает и перемалывает сотни, тысячи, десятки тысяч жизней своих подданных, делая это тысяча и одним способом. Для них главное, чтобы данное государством обязательство официально не убивать было непременно записано на бумаге! Ещё академик Павлов заметил, что русский реагирует не на реальность, а на слово. Дом будет гореть, но пока кто-нибудь не крикнет «пожар», а ещё лучше - напишет это слово на бумажке, русский не пошевелится. Эх, господа гуманисты! Вы б так протестовали против изуверских условий в тюрьмах, где люди умирают в неисчислимых количествах! Известна ли вам настоящая статистика? Вы б так протестовали против садистской солдатчины и армейского беспредела. Кто ежедневно и ежечасно убивает ни в чём не повинных парней? Не то ли самое государство, которое «гуманно» взяло на себя обязательство не расстреливать убийц? (О Чечне вспоминать не буду) Вот бы где приложить весь ваш благородный пафос и всю вашу изощрённую демагогию и настырность. Но нет. На всё это вы реагируете довольно вяло и в суждениях больше унылого фатализма, чем желания бороться со злом и произволом. Кто-то из моих оппонентов в этом контексте даже вспомнил пословицу, ставшую образцом сталинского цинизма: «Лес рубят - щепки летят». Да, щепки летят! Попробовал бы я вспомнить про эти щепки в споре о судебной ошибке!
Вам, господа, позарез необходимо, чтобы на бумаге было написано, что людей (неважно каких) не будут официально ставить к стенке и расстреливать. А неофициально... То, чего нет на бумаге, в вашем сознании почему-то воспринимается как нечто гораздо менее реальное. (Об этом тоже стоило бы поговорить особо).
Когда главные аргументы исчерпываются, интеллигент-гуманист пытается неловко нанести удар ниже пояса, прибегая к пошлой достоевщине. «А ты (Вы) мог бы сам, своей рукой, казнить человека»? Предполагается, что в ответ я должен мяться, краснеть, бледнеть, прятать глаза и что-то стыдливо лепетать, увиливая от ответа. Отвечая на этот вопрос, я, прежде всего, возвращаю направленный ниже пояса кулак противника в допустимое направление, отмечая, что вообще-то темой обсуждения являются не мои личные моральные качества, а общественные проблемы и не надо смешивать темы дискуссии. Но уж если дотошному оппоненту всё же позарез надо узнать мою личную позицию, я говорю - да! Мог бы! К примеру, подонка, убивающего детей, чтобы вырезать и продать их органы, я бы расстрелял собственноручно. И не только. И нисколько муками совести не терзался бы. В ответ меня, как правило, с брезгливо-обиженным видом отлучают от когорты интеллигентов, к каковой, впрочем, я себя никогда и не причислял.
А вообще, какая, собственно говоря, разница, мог бы или не мог бы. В обществе всегда есть люди, склонные к убийству. (Я, впрочем, к таковым не отношусь) Пусть лучше эти люди реализуют свою не очень здоровую страсть на пользу обществу, официально казня преступников, чем сами совершают преступления. Это уже к вопросу о «трагедии палача» - одном из «мелких» аргументов моих оппонентов. Ах, бедные-несчастные! Какая страшная, морально тяжёлая работа! Какая психологическая травма! А кто их заставляет? Костлявая рука голода? Произвол начальства? Давайте не будем выдумывать проблемы на пустом месте, а лучше вспомним, сколько было добровольных палачей в сталинские времена. Какое рвение, какой энтузиазм, какая производительность! И никаких моральных проблем! Думаете, вымерла эта порода? Дай-то бог!
Мелкие аргументы, вообще, как правило, экзотичны и смехотворны. «Расстреливать слишком дорого! Не по карману «вышка» государству. Расстрел обходится дороже, чем содержание в тюрьме». Это смотря как содержать и как расстреливать. Если лицемерно сопливые апелляции годами гонять по всем инстанциям, включая международные суды, комитеты и комиссии ООН, если заваливать ими столы президентов всех стран, не забыв Римского Папу и Далай Ламу, если бесконечно тянуть и мурыжить, столь же бесконечно усложняя техническую и организационную сторону дела, если к тому же положить палачу зарплату президента, вертухаям - министров, а пули отливать из чистого золота с алмазной начинкой, то себестоимость расстрела, наверное, можно порядочно вздуть. Но дело в том, что можно всего этого не делать и вопрос отпадёт сам собой.
В последнее время, видимо под стихийным давлением общественных настроений, особую популярность среди противников смертной казни приобрёл ранее не самый главный аргумент: необходимо сохранить членство в Евросоюзе. Ах, как хочется нашим интеллигентам быть (вернее, казаться) просвещёнными европейцами. Никаких более серьёзных резонов держаться за этот самый Евросоюз, как чёрт за грешную душу, по сути нет.
И ведь все понимают, что тут чисто политические игры - заведомый аванс. Ведь ни один самый отъявленный демагог не осмелится сказать, что современная России является полноценным демократическим государством. Но квартерунско-варварская психология диктует: важно не быть, а выглядеть! Любой ценой сохранять благородный «имидж» послушной обезьяны. Кстати о Европе. Наши противники смертной казни то и дело ссылаются на статистику: в Европе, мол, смертную казнь отменили, и преступность сократилась (или просто не увеличилась). Между прочим, саму эту статистику мне так никто и не показал. Но не в ней дело. Предположим, что всё так и есть. Но рассуждения такого рода демонстрируют либо явное лукавство, либо любопытный образчик первобытно-мифологического мышления, с презумпцией причинно-следственной связи между последовательными во времени событиями. Проще говоря: «после» значит «потому что». А кто доказал, что отмена смертной казни и снижение уровня преступности вообще напрямую связаны причинно-следственной связью?
Из чего это следует? Не логичнее ли предположить, что причиной снижения преступности выступает целый ряд социо-культурных факторов: повышение уровня жизни, снижение социального антагонизма, стабильность социальных гарантий, наращивание приватной сферы, развитые и разнообразные формы снятия стрессов и разгрузки индивидуально психической и социальной напряжённости и т.д? И не будем забывать, что период без смертной казни - ничтожно малый по историческим меркам отрезок времени. Он - почти ничто! Ещё в начале-середине 19 века публичные казни были излюбленным развлечением просвещённых лондонцев. А вешали, между прочим, в Тайберне не только убийц и разбойников, но и детей, за мелкие кражи. Ещё шестьдесят лет назад фашистские виселицы с регулярным обновлением повешенных были почти что нормальной бытовой деталью городского пейзажа, а пятьдесят лет назад их появление (в сталинском дизайне) у кремлёвской стены тоже не вызвало бы шока. Но обывателю и по-обывательски мыслящему доморощенному неолибералу свойственно видеть и прошлое и будущее исключительно сквозь призму настоящего. Как истинный прогрессист, он убеждён, что опыт прошлого не имеет самостоятельной ценности. Вся эта «дикость» лишь подготавливала сегодняшний триумф просвещённого гуманизма. « Общественная мораль совершенствуется, и лет через сто смертная казнь будет обязательно отменена во всём мире» - вещает с телеэкрана очередной гуманист.
#Острог_социология #русология #Острог_антология, лето 2017
