Соблазн цивилизации (варвар)
1. Общая характеристика
Варвар – медиатор между архаикой и цивилизацией. Его переходность, однако, имеет и самостоятельное значение. У него двойственное отношение к цивилизации - он хочет брать (обыкновенно силой) отдельные элементы цивилизации, но не принимает ее как целое, боится быть поглощенным ею, что, кстати, вполне может произойти.
Варвар это «тот, кто принял цивилизацию как фактор своего существования, как неизбежную и неустранимую реальность. Принял, но далеко не отождествился с ней ни субъективно, ни объективно. Варвар существует в иной позиции - слегка отступив от цивилизации. Для него равно необходима как достаточная близость, так и жёсткая дистанция по отношению к ней. Эта позиция позволяет варвару сохраняться в своём устойчивом качестве, создавать устойчивый синкрезис, объединяющий архаическую культуру и элементы цивилизации в парадоксальное единое целое».
«Тяга варвара к чужому, к ограблению, к добыче, к выламыванию некоторого предмета из целого связана с природой его трансцендирующей интенции. Ибо инородные, инокачественные, инокультурные реалии переживаются при их усвоении и потреблении как более удовлетворяющие трансцендирующему импульсу, чем элементы ресурса имманентного, то есть освоенного, привычного, данного в обыденном опыте. В то же время этих элементов не должно быть слишком много. В противном случае они начинают самоорганизовываться в цивилизационное целое, что разрушает варвара. Отсюда потребность надломить, использовать частично и т.д.».
Ресурс нужен варвару для немедленного трансцендирования, он старается либо сразу промотать добычу, либо спрятать в виде клада, отложив на будущее, которое тоже, разумеется, трансцендентно.
Он партиципирует (причащается) к цивилизации, но испытывает страх перед накоплением. Скорее он партиципирует к самому процессу добывания предметов. Объекты партиципации варвара подвижны: рабы, деньги, золото, наложницы, предметы роскоши.
Он не может где-то осесть, так как тогда ресурс начнет расти, а он не должен превышать некоторого предела. При партиципации к стабильным формам варвар чувствует себя ущемленным и скованным. Он не знает форм отчуждения, известных городскому жителю. С другой стороны, для варвара антиномичность бытия не снимаема вообще.
Для варвара характерна непредсказуемость и контрастность поведения. В то же время эта ментальность полностью соответствует самой антиномичности бытия человека в культуре. Он чувствует как бы некую локальную пробоину в синкретическом космосе. Но в целом это осознание несет варварский коллектив, к которому отдельный представитель испытывает глубочайшую партиципацию. Становление индивидуального сознания жестко заблокировано, осознание антиномичности мира отдельным субъектом его бы убило.
Дуализация далеко не повсеместна, но ее хватает, чтобы вызвать крайнюю агрессивность и инверсивные скачки отношения и настроения.
Время для варвара течет нелинейно, так как он движется от стоянки к стоянке. «Как бы разрезая географическое пространство (каковое для древнего сознания, отметим, синкретически неотличимо от времени), оно увлекает варвара в «дурную бесконечность» погони за добыванием продуктов цивилизации, в общем движении при этом «оплетая» неизменный и в своей грандиозности непостижимый космической круговорот, - смутно мерцающий в глубинах памяти образ природного первоединства».
У варвара существенно ослабевает сакрализация прошлого, хотя есть связь с богами отцов, хранящая память о синкретическом всеединстве.
Соотношение сакрального и профанного у него затормозилось примерно на одном уровне.
«Эту парадигму можно, пожалуй, сравнить с пружиной, где кольца малых циклов, бесконечно умножаясь, нанизываются на некую устремлённую в бесконечность ось времени-пространства. Циклическое у времени тут уже сочетается с поступательным, хотя новая «компонента», во-первых, остается вне рефлексии и, во-вторых, вместе со старой составляет синкретическое, т.е. нерасчлененное единство. К тому же прямая, на какую нанизываются витки малых, родовых по генезису временных циклов «варварской» парадигмы времени, не имеет ничего общего с линейным временем новоевропейской эпохи. Это, скорее, та прямая, что в своей абсолютной форме тождественна, по Николаю Кузанскому, кругу».
Варвар это дисциплинирующая угроза цивилизации, он всегда ей паразитарен. Иногда он захватывает ее - тогда либо создает свою цивилизацию (арии, дорийцы, германцы) или существует, пока хватает захваченного ресурса (Золотая Орда).
Архаический тип человека рождается и в цивилизации, определяется скорее биологическими константами. В культуре занимает маргинальные ниши (бомжи, бандиты – собиратели и охотники). Помимо чистого архаика в обществе появляются промежуточные типы. Нивхи, эвенки, собиратели бутылок – чистые архаики, цыгане – традиционные варвары .
Есть три типа варваров:
Внешний (кочевники, сходят на нет к XVIII веку).
Дисперсный (растворен в цивилизации, отдельные варварские черты бывают у других типов).
Маргинальный (бандиты, преступники).
Однако, мафия – результат распада и трансформации варварского мира, связана с большим обществом. Мафия - логоцентрики .
2. Возникновение варварства
Варварство появилось в эпоху упадка первых государств. Окончательно оформилось и распространилось, как только созрела манихейская культура.
Древних варваров два типа:
1. Очень далеки от цивилизации: (ранние).
Славяне и Рим (держались подальше); гунны и Рим (захватили, а потом ушли), половцы и Русь.
2. Близки цивилизации (поздние).
Поздние славяне и Византия; лангобарды и Рим (вписались), хазары.
Варварская ментальность устойчиво воспроизводится, хотя сейчас уже в меньших масштабах.
В III тыс. до н.э. варвары находились на границе между архаическим миром и цивилизацией.
Во II тыс. до Р. Х. разрастается государство и цивилизационная периферия, оппозиция между очаговыми (Ю.М. Кобищанов) цивилизациями и архаическим миром затушевывается, Гильгамеш и Энкиду становятся друзьями. Тогда на первый план и выходит до сих пор актуальная оппозиция цивилизация - варварство.
Саргон I отражал набеги кочевников. Ранние государства по сути уничтожила варварская периферия.
Ранние греки были варварами, но неправильными, что связано с их героическим сознанием. На них пришлись разложение родового уклада, восточные влияния и урбанистические процессы.
Христианство устанавливалось поверх рыхлой варварской ментальности. Особенно близко ей было арианство - там сильно выраженный дуализм.
Святослав Зеленский, конспект по трудам А. Пелипенко и И. Яковенко
